Письма Уильяма Берроуза - Оливер Харрис

С Джеком Стерном мы вряд Ли станем дальше общаться. Пойми правильно, он не хочет видеть меня; причины же обозначатся в новой книге. Ну и в настоящей тоже. В конце «Голого завтрака» я обращаюсь именно к Жаку (он знает почему). Друзьями мы друг другу и не были, просто он вел себя со мной по-дружески. Именно через Жака я и познал европейцев. Никто мне в этом так не помог, разве что Брайон. По плодам их узнаете их, не по намерениям — добрым ли, злым ли.

Работаю над продолжением «Голого завтрака». Наверное, назову его «Голый завтрак задарма». И раз уж я собираюсь поездить по миру, то нужны будут деньги… Надо бы придумать, где заработать. Зимой, например, хочу смотаться в Индию, так что для начала понадобятся средства добраться до Лондона. Значит, текущее произведение буду писать по частям, а части оформлять в виде рассказиков, которые при случае можно пристроить за наличные в американские журналы. Если посоветуешь какой-нибудь журнал или знаешь издателя — материал предоставлю.

Посылаю статью, в которой я как будто бы оправдываю себя и «Голый завтрак», но в ней нет ничего незаконного. Я сам не намерен совершать ничего против правил — ни сейчас, ни когда бы то ни было. Джанк — это зло, дорога в никуда, то есть в джанк. Если отнестись к проблеме наркомании как вопросу общественного здоровья, то с ней можно будет постепенно справиться и не придется привлекать к уголовной ответственности наркоманов. Они же больные — психически и физически, без помощи сами не справятся. Пусть государство помогает. Торчки с радостью бросят ширяться, если предложить им апоморфиновое лечение или жизнь вдали от наркотиков. Слова «теоретически» не признаю, особенно в отношении дряни. Если говорю: «Я завязал», значит, я действительно завязал и не глотаю кодеиновых колес. Обхожусь без ничего. Живу БЕЗ ДЖАНКА. Джанк — суицид. Лучше уж пулю в лоб. Без вопросов.

Жиродье отсылает мою статью в «Экспресс», в английский «Энкаунтер» — они недавно получили такой стимул! — и в «Эвергрин» [478]. Так что погодим пока соваться в Нью-Йорк. Нет, я в любом случае хочу, чтобы ты прочел статью, из нее ты узнаешь про мои дела.

Еще раз спасибо, Аллен, за помощь. Обзор Жиродье может вылиться в серьезное предприятие.

Привет всем.

С любовью, Билл

P.S. Я прочел твою статью. Хорошая вещь, написана в тему. Похоже, климат действительно меняется. Америка со временем переменится или опрокинется на бок, утратив всякие силы. Это же очевидно: баланс сместился, и Штаты больше не рулят. Либо остановятся и сойдут с тропы самоубийственного и психопатического поведения, либо… начнется «Гаснущий свет сумерек». Сдвиг может случиться даже скорей, чем ты думаешь.

С любовью, Билл

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

Париж

7 октября 1959 г.

Дорогой Аллен!

Моя статья — это просто статья, никакое не покрывательство [479]. Пуха я не боюсь, ни черного, ни другого. «Проблемы закончились — отныне и навсегда», — мною так и написано в конце «Голого завтрака».

У памяти много уровней. По Рону Хаббарду, автору «ДИАНЕТИКИ» и сайентологии, мы, оказывается, запомним и операцию, которую нам сделают под общим наркозом. Тебе бы, кстати, тоже не повредило ознакомиться с этим учением. Знаешь, оно как бег во времени. Вдруг официант говорит: помните, я давал вам на чай?

Я намеренно написал статью, лишенную юмора и полную морализаторства. Если даже больного гепатитом кто-то сильно полюбит, гепатитом болеть все равно никому не захочется.

Осенняя луна светит всем, кроме Мохаммеда. Он пролетел (ибо сказано в Коране: «Ислам да пребудет вечно. Пока человек не достигнет луны». Я разговаривал на эту тему с арабами, и они отвечают: «Свершилось»).

Если нарки хотят слезть с иглы,.то им надо помогать официально — так чего еще от меня хотят? Холодной, без джанковой благотворительности? Если я точно знаю своих наркоманов, то они дареному коню в жопу смотреть не станут. Злобный закон, о котором ты говоришь, это джанк. Если точнее и по-старинному, то джанк — это один из самых мощных инструментов ЗЛОБНОГО ЗАКОНА.

Недавно ко мне приходили из «ЛАЙФ», несколько дней фоткали меня, брали интервью. Фотоморды получились отменные. Журналисты — двое очень приятных и запоминающихся пассажира, Снелл и Лумис [480]. Когда именно выйдет статья, не знаю, но ребята на меня четырнадцать часов потратили — и не зря. […]

А ты, старик, обязательно берись задело, не забывай про сайентологию, и пусть Хаббард отрабатывает свои деньги. Он это может, и он это сделает.

Твой репортер, Уильям Сьюард Берроуз по прозвищу Привет — да — привет [481]

P.S. Письма яхе печатать надо по-любому, а вот «Гомосека» — ни в коем случае. Он не про то, чем я теперь занимаюсь. Неинтересен, разве что как школьные наброски состоявшегося художника. Короче, я против публикации «Гомосека». Зато могу в любом количестве выдавать рассказы по теме «Голого завтрака задарма».

Приехал Барни Россет — ведет переговоры с Жиродье и Франкфуртом. Не сегодня-завтра заключит с ними договоры.

Всем привет — бесплатно, за счет заведения.

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

Франция, Париж, 6-й округ, рю Гит-ле-Кёр, 9

27 октября 1959 г.

Дорогой Аллен!

Лови краткий биографический очерк (со свежей фоткой). Я серьезно, ни словом не ошибся — просто тебе надо прочесть его внимательным образом, потому что у меня крепнет убеждение, как будто ты стал меня путать с человеком, которого больше на свете-то нет.

[…]

Сайентология практикует управление памятью. Помнишь, я советовал обратиться в их местную церковь, найти аудитора? Сайентологи работают без гипноза и без наркотиков. Мотают пленку вперед-назад, пока травма в психике не стирается. Метод работает, я сам проверял. Собственно, поэтому и в ведении моих дел, в политике недавно кое-что изменилось… Про глюки с аудитором мы не говорим — сразу пускаем их в дело. Насчет глюков советуют: «Успокойте их или используйте».

Будет круто, если пришлешь немножечко мескалина. Здесь это не противозаконно, к тому же письма не вскрывают. Я в срочном порядке прикрываюсь литераторством.

Так значит, госпожа Фрейд умеет «погружаться в сон по желанию»? По чьему, интересно, желанию?!! Подавители воли — не глупость. «Tres grand illusion» [482]. Они людей используют, как чревовещатель — кукол. Напыщенных и тупых кукол. Но повторяю: они — не глупость, и недооценивать их нельзя. Лично общаюсь кое с кем из этих дам и господ. Будь они сами тупы, то на своих местах не удержались бы.

Само собой, [доктор] Шлумбергер выпал за борт, как тот повар из анекдота, и отстал от нас на века [483].