Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Мне не станет лучше без него, — тихо произнесла я. — Я хочу быть рядом с ним, понимаете? Мне это нужно.

Старшая омега с печалью вздохнула, но спорить больше не стала и позволила мне вернуться к Йону. Мы так и оставили его в комнате Никки, благо что та теперь была свободна. Когда я, осторожно прикрыв за собой дверь, вошла, мой альфа спал. Сон его был беспокойным — он уже сбил на пол одеяло, а простынь под ним свернулась почти в идеальный жгут. Я не хотела знать, что ему снится, но его сны все равно осаждали меня мутными неясными образами, заливая горечь и смрад внутрь моей головы.

— Все будет хорошо, слышишь? — едва слышно проговорила я, подойдя к нему и присев рядом на кровать. — Я не согласна с иным раскладом. Священники нас не подчинили, бандиты не убили, так что и дурацкий вирус ничего нам не сделает. Я слишком люблю тебя, чтобы отдать ему. Ты только мой, а я — твоя. Мы принадлежим друг другу, и никто больше не встанет между нами.

Я сжала его влажную от пота руку и с некоторым облегчением подумала о том, что она уже не такая горячая. Жаропонижающее начало действовать.

— Ты обязательно поправишься, любимый, — прошептала я, вытягиваясь рядом с ним на кровати и обнимая одной рукой. — Этот гнусный докторишка сказал, что бывают случаи, когда организм сам побеждает заразу. А ты у меня такой сильный, так что обязательно справишься. — Я притянула к себе его руку и поцеловала костяшки его пальцев. От звука моего голоса и, возможно, от моего запаха альфа расслабился, стал дышать медленнее и глубже, и я ощутила, как осаждавшие его фантасмагорические видения отступили, дав место чему-то более светлому и спокойному.

Кажется, я тоже задремала, потому что в следующий раз, когда открыла глаза, то обнаружила, что Йон уже проснулся и внимательно на меня смотрит, а комната тонет в блекло-серых сумерках. За большим окном медленно падал снег, и мне вдруг на несколько секунд представилось, что я проспала много-много дней и мой альфа каким-то чудесным образом исцелился. И теперь все обязательно будет хорошо.

— Как ты? — шепотом спросила я.

— Мне как будто стало немного легче, — отозвался он, гладя пальцами мое лицо. — Кажется, мне снилось что-то плохое, а потом ты пришла и… кошмары отступили.

— Тебе снилась арена? — осторожно уточнила я, поуютнее устраиваясь у него в объятиях.

— Нет, — коротко ответил альфа. — Мне снилась мама. И та ночь, когда… все произошло.

Я не нашлась что ответить. Сегодня мне не хотелось спрашивать его о прошлом, но он внезапно решил рассказать сам.

— Я пришел из школы достаточно поздно в тот день, а она… была не одна. — Когда он заговорил об этом, его взгляд стал пустым и каким-то отстраненным, словно сейчас был направлен не на меня, а куда-то в прошлое. Его голос звучал негромко, но все равно полностью заполнял собой пустую комнату, преображая пространство вокруг, и мне казалось, что я вместе с ним повторяю тот путь в несколько шагов от входной двери, что разделил его жизнь на до и после. — Я всегда понимал это по запаху и старался сразу проскочить к себе в комнату. Но в тот день… что-то было не так. Что-то было совсем не так. Я чувствовал запах ее возбуждения, но он смешивался с другим. С плохим запахом. Я не хотел идти туда, но ноги… как будто сами понесли меня в ее спальню. Когда я открыл дверь, она все еще… все еще была на нем, а он…

— Йон, не надо, — прошептала я, ощутив, как страх из его воспоминаний и еще не до конца развеявшегося кошмара поднимается все выше, пенясь у моей груди и желчью растекаясь во рту.

— Было так много крови, — мертвенно тихим голосом произнес он, уткнувшись прохладным липким лбом мне в плечо. — Так много крови, Хана. Она все еще была под кайфом. И даже не поняла, что натворила. Она все еще продолжала… — Он не договорил, но я и так поняла, что он имел в виду. То, что он тогда увидел, то, что под действием наркотиков натворила его мать, настолько глубоко и сильно ранило его, что нет ничего удивительного в том, что запах возбужденной омеги с тех пор вызывал у него не ответную реакцию, а чувство глубокого отторжения. Пока в дело не вмешалась судьба, которой было начхать на все его детские психологические травмы.

Мне вдруг стало очень стыдно за все те мои неловкие попытки раздеть и приласкать его во время нашей прежней близости. То, что он вообще мог лежать со мной в одной постели, касаться меня и думать о моем удовольствии, когда в его подкорке постоянно обитала эта сцена и этот плохой запах, было то ли судьбоносным чудом, то ли почти подвигом с его стороны.

— Прости меня, — с чувством глубокого раскаяния попросила я, гладя его по волосам. — Прости, что была слишком настойчивой.

— Не извиняйся, — возразил альфа, снова укладываясь так, чтобы наши лица были друг напротив друга. — Если бы не ты, я бы никогда… никогда не смог почувствовать, на что это похоже. Твой запах в день нашей первой встречи… Он был не такой, как все остальные. Как запахи девочек, что живут здесь, как запахи других омег. Он был… чистый и безопасный. Когда я смотрел на тебя, я видел только тебя, а не то, что тогда случилось. Словно я вдруг оказался в мире, где этого просто не происходило. Где я был таким же, как все. Нормальным.

— Ты и так нормальный, — с трудом сдержав горечь, проговорила я. — Ты самый нормальный альфа из всех, кого я встречала. С таким детством у тебя были все шансы вырасти долбанутым на всю голову, но ты вырос таким… замечательным. — От переполнявших меня эмоций я даже начала слегка задыхаться. У меня словно бы никак не получалось на него наглядеться. Словно мои глаза были постоянно голодны по его лицу и его улыбке, а мои уши — по его голосу и смеху. Я наполнялась им до краев, и мне все равно было мало, потому что, продолжая черпать, я слишком ясно ощущала, как мой ковш царапает дно. Ведь у нас уже почти совсем не осталось времени.

— Неужели это та же самая омега, что называла меня убийцей и говорила, что никогда и ни за что не ляжет со мной в одну постель? — слабо улыбнулся Йон.

— Я… просто тогда совсем тебя не знала, — чуть покраснела я, смутно припомнив, какой разнос устроила ему в первое наше утро, ощущая себя главной жертвой во всей этой сомнительной истории. Кажется, это было так давно.

— Я рад, что ты изменила свое мнение… напоследок. — Его улыбка погрустнела.

— Не говори так, — помотала головой я. — Пожалуйста, не надо. Мы найдем способ поставить тебя на ноги.

— Это бессмысленно, — отозвался альфа, вытягиваясь на спине и устремляя взгляд в потолок. — Я чувствую, как эта дрянь пожирает меня изнутри. Откусывает по кусочку от моих мозгов, и скоро их не хватит даже на то, чтобы вспомнить собственное имя.

— Ория достанет тебе лекарство, и оно замедлит процесс, — не отступала я. — Мы найдем способ тебе помочь. Отец Горацио говорил, что Церковь хранит множество тайн. Если понадобится, я пойду к ним и соглашусь сдаться в обмен на помощь. Они наверняка знают, как с этим справиться!

Услышав мои слова, Йон аж сел от неожиданности, и я последовала его примеру.

— И думать не смей, — отрывисто произнес он. — Если свяжешься с ними, они уже нас не отпустят. И тогда…

— Тогда ты выживешь! — упрямо перебила его я.

— Тогда мы оба умрем! Или еще чего похуже. — Он сжал мои плечи, проникновенно и пылко глядя мне в глаза. — Я согласен отдать Зверю душу, если это будет означать, что ты будешь в безопасности от них всех. Что ты будешь свободна.

— Но ты говорил, что все переосмыслил! — горячо напомнила я. — Что у тебя есть выбор и что ты хочешь большего, чем просто… умереть в погоне за своей местью!

Йон недовольно цыкнул. Видимо, моя способность совершенно не к месту вспоминать его прежние слова и заверения знатно выводила его из себя.

— Я правда так думал те несколько минут, пока не знал, что Никки пожертвовала собой ради меня, а наша связь излечила не последствия укуса бешеного, а лишь рану, что он нанес, — проворчал он.

— Ты не имеешь права сдаваться! Йон, ты должен бороться вместе со мной, я одна не справлюсь. Я просто не смогу, если ты мне не поможешь!