Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрагмент главного фасада. 1980
Драматический сюжет в центре главного фасада сообщает определенную динамику монументальному облику Дворца, построенному по канонам позднебрежневской архитектуры, чья характерная симметрия зачастую переходит в статичность, крупный масштаб — в тяжеловесность, мрамор и латунь — в помпезность, и все это вместе должно было напоминать о благополучии и стабильности, которая на деле уже начинала потихоньку расползаться по швам.
Несмотря на вписанность в канон, архитектура Дворца авиастроителей очень индивидуальна. К 1970-м годам уже были разработаны типовые проекты ДК практически любых масштабов, но ташкентский Авиазавод мог позволить себе во всех отношениях уникальный Дворец культуры. Действительно, здание не напоминает ни один из многочисленных позднесоветских ДК. Его авторы не пошли по наиболее простому и очевидному пути и не стали эксплуатировать ни авиационную, ни национальную темы — вместо этого они выбрали работу с масштабом, ритмом и пропорциями. Вероятно, именно поэтому архитектор Серго Сутягин, один из лидеров ташкентской архитектурной школы, весьма комплиментарно предварил статью о Дворце авиастроителей эпиграфом с цитатой из братьев Весниных: «Не путем подражания архитектурным образцам будет создана подлинно советская архитектура, а путем творческих исканий новых форм…». В самой статье Сутягин отмечал «цельность пластического решения здания, тектоническую чистоту, сдержанность в разработке членений и деталей фасадов и правильное распределение отделочных материалов»[546].
Отделочные материалы действительно сыграли решающую роль в создании образа фасадов Дворца, им авторы явно уделили особое внимание. Пластически разработанный главный фасад с мраморными солнцерезами, создающими чередование выступающих осветленных и западающих затененных элементов стены (последние также украшены цилиндрами из гнутых латунных листов), заключен в горизонтальную прямоугольную раму. Широкая верхняя и узкие боковые «перекладины» рамы выполнены из гофрированного бетона, нижняя часть — из туфа.
Р. Тахтаганов. Эскизы интерьеров. 2-я пол. 1970-х
Бетон был чрезвычайно популярен в советской архитектуре конца 1970-х — его принесла в СССР волна брутализма, поднявшаяся в Англии середины 1960-х. Из открытого бетона при Брежневе строились почти все советские олимпийские объекты, экспериментальные жилые дома и общественные здания, включая многие ДК, самый близкий из которых по масштабу и по времени находился в столице соседней Казахской ССР — Алма-Ате. Это был знаменитый бруталистский Дворец культуры Алма-Атинского хлопчатобумажного комбината (1981), демонстрирующий тяжесть и грубую фактуру бетона как его основные эстетические качества[547]. В ДК Авиастроителей в Ташкенте бетон используется принципиально иначе: здесь он элегантен, аккуратен и точен и словно «причесан» частым гребнем — не в русле общих тенденций, но с индивидуальным подходом и умением раскрыть неочевидные на первый взгляд свойства материала. Индивидуальный подход был проявлен и в выборе облицовочного материала: архитектор Рафаил Тахтаганов впервые увидел золотисто-табачный камень в журнале «Стройматериалы-72», вышедшем после международной выставки стройматериалов в Москве, сумел убедить заказчика в том, что именно такой цвет должен быть на фасадах, и лично полетел закупать понравившийся камень в Армянскую ССР, откуда потом несколько тысяч квадратных метров отобранного туфа доставляли в Узбекистан самолетами[548]. Затем уже на здании строители полировали его вручную, добиваясь нужного «сияющего» эффекта.
Интерьер зрительного зала. 1980-е
Такой сбор материалов по всему Союзу был типичным при строительстве значимых зданий в позднем СССР — в большинстве случаев материалы покупались в одной республике и привозились в другую, но известны и случаи обмена «по бартеру»[549]. Помимо камня из Армении, мебель для Дворца авиастроителей закупили в Румынии, люстры — в подмосковных Химках, технологию изготовления витражей позаимствовали в Киеве (витражи изготавливались на самом авиационном заводе), а занавес сшили в мастерских Большого театра.
Ядром внутреннего пространства был универсальный зал на 1500 мест — по воспоминаниям Рафаила Тахтаганова, самый большой в те годы в Ташкенте. Зал был оборудован сценической площадкой с оркестровой ямой, с поворотным кругом и кольцом, полным комплексом кинопроекционной техники и театрального освещения — в общем, он позволял проводить мероприятия любого масштаба и в любом жанре.
Впрочем, Дворец должен был воздействовать на зрителя не только мощью сценического искусства. Большую роль в оформлении его интерьеров играло искусство монументальное — как и было принято для общественных пространств эпохи советского модернизма. В холле первого этажа посетителей встречала полуабстрактная мозаика «Музыка» художника Иззета Аблаева[550], объединяющая, казалось бы, несовместимые, но популярные в позднем СССР темы космоса и танца. В пространстве второго этажа значительное место занимала выполненная в той же полуабстрактной стилистике мозаика «Искусство» с фигурами, олицетворяющими разные виды искусств на геометрически-архитектурном фоне (художник Хаджи-Мурат Калагов).
Не меньшую роль в образе ДК играли грандиозные люстры, набранные из тысяч стеклянных элементов и через круглые отверстия спускавшиеся с третьего на второй этаж Дворца — так, в частности, реализовывался принцип перетекающих пространств. Тема круглых световых отверстий повторяется и множится на третьем этаже, где в потолке устроены глубокие световые окна — отсылка к знаменитым интерьерам выборгской библиотеки великого финского архитектора Алвара Аалто, одна из многих в советской архитектуре.
В интерьере, как и во внешнем облике здания, авторам удалось избежать излишней нарративности и не поддаться искушению ни национальной, ни авиационной темой — первая была уже почти обязательной в то время, когда строился дворец, вторая казалась бы логичной производной от заказчика.
Дворец культуры авиастроителей был открыт в 1980 году и стал последним среди зданий этой типологии, построенным в Ташкенте. Авторский коллектив, включая художников и скульпторов, в 1983 году получил Государственную премию Узбекской ССР имени Хамзы «за архитектуру и дизайн дворца»[551].
Сегодня интернет полон ностальгических воспоминаний, судя по которым Дворцу за годы работы удалось стать значимым местом для тысяч людей: «Все детство и юность там. Кружки, концерты, спектакли, позже дискотеки. На курсы кройки и шитья туда ходила. Меня там принимали в пионеры и замуж там же отдавали (брак в смысле регистрировали). Оттуда уезжали автобусы в заводской пансионат „Кристалл“. Центр притяжения всего Лисунова. Даже просто на лавочке посидеть в сквере у Дворца приходили».
Праздник на площади перед ДК Авиастроителей. Нач. 1980-х (?)
После 1991 года система домов и дворцов культуры на всей бывшей территории СССР лишилась финансирования и стала быстро приходить в упадок. Бывшие ДК сдавались в аренду
