Крылья пламени - Дария Эссес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Центральная площадь Ситриса напоминала площадь Оритела в Велоре. Здесь тоже стояла статуя одного из Высших, но она была раза в три больше велорийской. Лицо Бога Времени скрывала маска, плотное одеяние закрывало все части тела, заставляя жителей гадать, как же он выглядит на самом деле. Руки Оритела были подняты параллельно над землей, будто являлись стрелками часов. Боготворцы оценили это как указание проводить ежедневную молитву в 9:15 утра.
Аарон скривился, чувствуя себя пятном грязи на той золотой скатерти в переговорной Сената Меридиана.
По периметру площади располагались статуи песочных часов. От каждой из них по камню тянулась золотая дорожка, соединяющаяся точно в центре – под ногами Высшего.
– Рассредоточиться.
Сам дом правительства представлял собой куполообразный собор, в который бы вместились все жители северной столицы. Он оказался намного больше, чем дом Велорийского Сената, но из-за этого и подобраться к нему было легче. От главного входа растягивалась полукруглая колоннада. Восемьдесят колонн, выстроенных в четыре ряда, закругляли площадь и давали возможность передвигаться между ними максимально незамеченными.
Аарон и Киран молча петляли между колоннами, подбираясь ближе ко входу. Где-то вдалеке раздавались голоса, слышался звон колоколов, отбивающий двенадцать счетов.
Когда до входа осталось сделать пару шагов, Аарон выглянул из-за колонны и, грубо выругавшись, тут же спрятался обратно.
– Командир, – протянул Киран, отступая вслед за Аароном. – Почему вход охраняет не Альянс?
– Задай мне этот вопрос, когда я буду знать на него ответ, – мрачно пробормотал Аарон, уже проклиная эту операцию.
Около входных ворот стояли трое вооруженных смертных в темно-синих кафтанах. Такое одеяние надевали правители двух столиц – Велоры и Ситриса. Неужели собор охраняется самим Сенатом? Альянс бы никогда не доверил им свою защиту.
«Во что мы опять вляпались?»
Аарон заметил за статуей Оритела двух Пылающих и подал им знак остановиться. Они замахали руками, показывая куда-то выше их голов. Йоргенсен нахмурился и медленно огляделся. Ничего необычного – даже колокола перестали отбивать удары.
– Я их отвлеку, – коротко сказал Аарон, вынимая из ножен меч и возвращая взгляд к Кирану. – Это может быть засада. Будьте наготове.
– Это ведь не правительство, верно?
Аарон снова выглянул из-за колонны.
– Думаю, это шайка последователей Оритела, которая притворяется Сенатом. Они слишком самонадеянны, раз оставили у входа троих человек.
Внезапно он почувствовал, как на лицо что-то капнуло. Склизкая жидкость медленно скатилась по шее за воротник плаща. Аарон опустил взгляд, растер каплю между пальцами и принюхался.
– Что за чертовщина? – прошептал он.
Киран подошел ближе, пытаясь понять, что удивило командира. Затем чертыхнулся, когда капли заскользили уже по его лицу. Аарон несколько раз моргнул, но глаза начало жечь от застилавшей их густой жидкости.
Они одновременно подняли головы и вгляделись в темноту.
Площадь хоть и освещалась, но пространство между колонн все же оставалось затемненным. Аарон не видел, откуда падали капли, но отчетливо уловил металлический запах и мерный стук.
Кап.
Кап.
Кап.
Кровь.
Подав Кирану знак оставаться на месте, он вытер лицо рукавом и подошел к крайней колонне. Аарон выглянул из-за столпа, поднял голову к крыше собора и…
– Сукин сын.
И отступил на пару шагов, не веря в увиденное.
Тело.
Над каждой из колонн висело мертвое тело.
– Командир Йоргенсен? Что это та… – Киран прервался. – О Боги милостивые…
Это были тела Пылающих.
Они пришпилили их к камню вниз головой, обмотав толстыми веревками. Кровь стекала по колоннам, тела посерели, рты застыли в умоляющем крике. На него капала кровь Широ, что возглавлял операцию по захвату Ситриса. Широ, что остался сиротой и примкнул к Альянсу из желания добиться правосудия. Широ, что был обычным парнем, встретившим смерть раньше положенного.
Аарон сделал глубокий вдох. Затем выдохнул.
– Команд…
Вдох. Выдох.
– Кто это мог…
Вдох. Выдох.
– Взрывчатка у тебя? – Аарон резко развернулся к застывшему Кирану. – Взрывчатка, Джейсли. Ты меня слышишь?
Киран провел ладонью по лицу и полез в прикрепленную к бедру сумку. Вытащив всю имеющуюся взрывчатку, он передал их Аарону подрагивающими руками.
– Когда я подам знак, пойдете за мной. А сейчас снимайте тела. Даже если Небесной армии нет, не смейте попадаться кому-то на глаза. Ты меня понял?
– Да, командир.
Аарон сделал последний глубокий вдох, пытаясь вернуть ускользающее спокойствие. Затем натянул капюшон пониже и вышел из-за колонны на площадь.
Смертные у входа зашевелились, отступив ближе к воротам.
– Эй! Ты еще кто? – крикнул один из них.
– Твоя смерть.
Он шел по опустевшей площади, глядя на троих мужчин. Они вынули из ножен ангельские клинки и наставили на Аарона. Но ему хватило пары секунд, чтобы отправить в полет три заточенных кинжала. Послышался хруст – и три тела свалились к его ногам с дырами прямо во лбу.
Он распахнул ногой входные двери и оказался в пустующем зале.
Когда-то Аарон пообещал себе искупить грехи и стать тем, кто защищает, а не бездумно убивает. Он пообещал начать с чистого листа, отказавшись от прошлой жизни. Перекроить свои внутренности, свой разум, свои желания. Стать тем, кто ничего не потеряет. Стать тем, из-за кого не будут скорбеть.
Но сейчас – видя распахнутые глаза своих товарищей, чувствуя запах их крови и не желая даже представлять, что с ними делали, – он был готов вернуться к тому, кем являлся с самого рождения.
Монстром.
Аарон передвигался по собору, словно тень. Беззвучно, совершенно незаметно. Ему лишь нужно было отыскать спящих, ни о чем не подозревающих смертных. По пути встречались, как он и думал, последователи Оритела в своем истинном одеянии – в бордовых робах и с металлическими часами на шее. Но они даже не успевали повернуть голову, как она уже катилась по полу. Аарон искусно зачищал коридоры – так тихо, что никто даже не поднял тревогу.
Найдя наконец семерых Инквизиторов, он долго думал, что с ними делать.
– Охрана! Охрана, в собор проникли Пылающие! Во имя Оритела, вы…
Аарон вздохнул и решил отложить их смерть до лучших времен. До рассвета.
Их крики отзывались сладкой дрожью где-то в груди. Он пытался заглушать приятное, но в то же время мерзкое чувство, охватывающее каждую частичку тела, пока его клинок вырезал на их коже послание. Он снова был им – той версией Аарона, что пряталась глубоко в сердце и мечтала наконец выбраться на свет. И на одну ночь он отпустил ее.
Когда их тела превратились в месиво, а на спине каждого
