Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

Возвращались под звуки артогня — на привокзальной площади развернулся дивизион гаубиц, шквально крыл куда-то по кварталам за путями.

— Думаешь, этот 275-й приказ будет все время действовать? — спросил лейтенант-сапер. — Если Кёнигсберг за нами и после войны останется, хлопцы точно будут влипать.

— Черт его знает. Наверное, только на время войны, потом приказ отменят. А у тебя планы на немок какие-то?

— Ты что, с ума сошел⁈ Мне за бойцов тревожно.

Сумерки сверкнули — дивизион дал очередной залп, привокзальную площадь накрыло грохотом. В дымной полутьме стремительно промелькнули тени. Олег увидел взлетающую на бронетранспортер «Линды» контрразведчицу — лицо Мезиной было злое и сосредоточенное, не иначе, опять что-то стряслось…

За начальницей запрыгнул малогабаритный Тимка, бронетранспортер сверкнул гусеницами, сорвался с места…

Тут старший лейтенант Терсков осознал, что ему машут с «ноль-второго» — грохот орудий все звуки давил. Понятно, срочное выдвижение…

Олег запрыгнул в люк:

— Куда? И что случилось?

— К мосту приказано. Всем резервом. Говорят, эта самая машина сработала, ну, секретная немецкая аппаратура.

— Какая еще аппаратура? — изумился Олег. — Толком доложите.

— То, что у них «Портом» называется, — пояснил Митрич. — Ну или «Воротами». Нам же толком не объясняют. Вот она сработала только что, засекли. И где-то там наша разведка вляпалась. На выручку идем.

* * *

Ситуация в Кёнигсберге 7 апреля 1945 года (на 20:30)

Днем на некоторых направлениях немцы достаточно упорно контратаковали при поддержке бронетехники, в отдельных случаях контратаки заставили наши штурмовые группы остановиться и даже слегка попятиться.

После 13 часов в полную силу заработала наша авиация. Тяжелые бомбардировщики дальней авиациивышли к району боев ровно в 14:00. В течение 45 минут над городом прошло более полутысячи бомбардировщиков, сбросившие бомбовый груз весом в 550 тонн.

Поcле 16 часов наши войска подтянули силы и артиллерию, возобновили атаки. Была форсирована речушка Беек (Товарная), противника выбили из посёлка Шенбуш (Садовый), были окончательно зачищены Шенфлиз (пос. Комсомольское) и Понарт, заканчивалась зачистка сортировочной станции, начался штурм Товарной (район Фридрихсбургских ворот), немцы были выбиты из района городского порта. На некоторых участках наши войска вышли к реке Прегель.

Удачен был короткий бой за судостроительный завод «Унион-Шихау» (сейчас ПСЗ «Янтарь»). Завод был обильно заминирован, но немец-главный инженер не решился отдать команду на подрыв. Удалось избежать многих жертв — в бомбоубежищах и подвалах завода скрывалось много гражданских.

Штурмовые действия продолжались…

Гвардейцы на улицах Кёнигсберга. (редкий случай когда известны имена запечатлённых на фото бойцов: Н. Фадеев из Чапаевска и М. Колчин из Ставрополя)

[1] Точное местоположение улиц установить не удалось. Возможно, они и не существовали.

[2] Линия-К. Бои за Южный вокзал начались в этот день, но на несколько часов позже.

[3] Двухъярусный разводной мост постройки 1926 года. По верхнему ярусу проходила железная дорога, внизу автомобильная часть. Средняя часть мостовых ферм разворачивалась по оси, открывая проход кораблям. Во время штурма механизм был поврежден, не восстанавливался, заменен подъемным устройством.

[4] Здешняя хронология штурма города в целом соответствует исторической, но всё происходит чуть быстрее — определенно влияние линии «К».

[5] Описания Южного (Главного) Кёнигсбергского вокзала тех апрельских дней достаточно противоречивы. Здесь одна из версий.

[6] Тут некоторая путаница. Довольно ранний приказ № 275 — от 3 октября 1942 года — директива о нарушении формы одежды № 481/III едва ли имеет отношение к данным событиям.

Глава 15

ао

15. Отряд не заметил

Потери бойца

Наши автоматчики ведут бой на набережной.

7 апреля 1945 год. Кёнигсберг

21:55

— Огонь!

Орудие «ноль-второго» ахнуло, башня наполнилась дымом.

— До заду давай, отползаем! — скомандовал Грац.

— Так они не бьют уже, — прокричал, кашляя мехвод.

— Обережемся, — призвал осторожный Грац.

«Тридцатьчетверка» залязгала, отходя под прикрытие разбитого дома. Митрич на ходу выкинул воняющую гильзу из люка, снял рукавицы. Дыма ничуть не уменьшилось — снаружи в люки крепко забивало — это не пороховой, от горящего дома, но не особо лучше.

Ожила рация, прошуршала неодобрительно.

— Що? Повторите, не слыхать.

…— не то пшшш… окно. То левое, но не такое левое, посреднее, пшш…

— Добро, повторим сейчас. Митрич, заряжай фугасу…

Клацнул затвор, принимая снаряд.

— Готов!

«Ноль-второй» двинулся вперед…

Воевали без командира — Олежка ушел на здешнее «ка-пэ», и без особого обзора — кругом клубился дым, прочно смешавшийся с ночной тьмой. Приходилось улавливать временное просветление над водой, чтобы поточнее всадить снаряд в дом на той стороне реки. Хорошо, что саперы очистили от мин часть набережной, хоть малый «пятачок», но есть маневр. Вторая «тридцатьчетверка» отрабатывала по той — вражеской — стороне из-за развалин каких-то железных будок, огонь вели то попеременно, то вместе, но довольно плотно — командование торопило. У горящего дома бегали панцирные саперы, волокли бревна и надувные лодки. Немцы открывали пулеметный огонь, наши танки гасили те проявившиеся пулеметы — так уже минут десять длилось. Было понятно, что подготовку переправы саперы имитируют: там их и было-то человек семь с единственной лодкой — туда-сюда ее таскали. Но тоже задача… пулеметы по тебе кроют, а ты играй, как в павильоне перед кинокамерой… искусство!

— Давай до переду!

— Тю, Грац, ты нормально скомандовать можешь?

— Не отвлекай! Мне то окно угадать надо. Вот що такое «левое, но не то левое»⁈ — заорал Грац. — Двигай и не мешай работать!

Танк выполз на набережную…

Вообще не так уж рисковали. У немцев орудий здесь не было, поначалу пуляли из «фаустов», но гранаты не долетали: или в воду падали, или в облицовку набережной били, осыпая все вокруг бетонной крошкой. Больше неприятностей доставлял какой-то невидимый гаденыш с противотанковым ружьем — тяжелые пули не часто, но довольно метко клевали по броне. Тищенко, ругаясь, сразу захлопнул свой люк. Остальному экипажу тоже было не по себе — вдруг пробьет? Но потом фриц унялся, то ли зацепили снарядом ненароком, то ли пехота или саперы выследили. Вообще нашего народу тут было немного, куда больше шума наделали, чем того толку. Но, видимо, и задача стояла примерно такая…

— Огонь! — сам себе скомандовал Грац и бабахнул.

— Кажется, нету там уже левых окон, вообще уж никаких не осталось, — отметил Митрич, пытаясь в командирский наблюдательный прибор рассмотреть здание на другом берегу — едва различимое сквозь пелену дыма и отблески зарева.

— А що ты думал? У меня ж глаз орлиный! — заверил Грац. — Що стоим? Отходим!

— Не дай бог тебя в командиры заиметь, — хохотнул стрелок-радист, — будем вечно как зайцы метаться.

Снаружи по броне заколотили:

— Заднюю давай!

— А що я говорил! — обрадовался Грац. — Нельзя стоять, вот и командир подтверждает.

В люк соскользнул командир Олежка:

— Отходим дальше и разворачиваемся. Вон ту кирху обойдем, и еще метров триста. Живей, живей, времени нет.

— А що еще случилось? — с нехорошим подозрением уточнил Грац.