Шаги в темноте - Александр Конторович

Александр Конторович

Шаги в темноте

1

Тишина пробудилась от треска мотоциклетного мотора. Юркий темно-зеленый агрегат вывернулся из леса и подкатил к небольшому одноэтажному зданию почты. Заглушив двигатель и поставив машину на подножку, соскочил с него молодой лейтенант. Быстро взбежав по ступенькам, он распахнул дверь.

В небольшом помещении было немноголюдно.

Около барьера, перегораживавшего комнату, ожидала женщина средних лет. А с другой стороны пожилой седоватый мужчина как раз заканчивал обвязывать бечёвкой посылочный ящичек. Капнув на бечевку горячим сургучом, он ловко стукнул штемпельным молоточком.

– Вот и всё, милочка! С вас причитается, согласно квитанции.

Заприметив вошедшего, он повернул к нему голову.

– Добрый день, молодой человек! Чем могу служить? Посылочку отправить хотите?

– Нет, мне телефон нужен.

– Сделайте милость, вон в ту кабиночку проследуйте…

Строго говоря, кабинка тут и была всего одна, и при всём желании идти больше было некуда.

– Машенька! – позвал пожилой. – Обслужи гражданочку, тут у меня дело есть…

Молоденькая девочка, выбежав из двери, занялась отправительницей, а мужчина торопливо проследовал к коммутатору.

– Слушаю вас, товарищ командир! – раздалось в телефонной трубке.

– Мне, пожалуйста, город – и побыстрее! Городское управление МГБ!

– Ох, как… Сейчас-сейчас, не извольте беспокоиться… Всё сделаем в лучшем виде!

И действительно уже через несколько секунд в трубке прозвучал голос дежурного по управлению.

– Старший лейтенант Федотов. Слушаю вас!

– Товарищ старший лейтенант! Докладывает лейтенант Егоренков, объект 24–10.

– Почему по этому телефону?!

– Виноват, товарищ старший лейтенант! Ведь по инструкции я обязан докладывать каждые два часа, но у нас строительные леса обрушились, вот и вырвало провода… А уже больше часа прошло.

– Пострадавшие есть? По чьей вине произошло обрушение?

– С виновными разбираемся. Выясняем. Этим младший лейтенант Карпичев занимается. Пострадавших нет – леса порывом ветра обрушило, и людей на них не было.

– Так… – подобревшим голосом ответил дежурный. – Уже лучше… Что вам требуется?

– Связистов бы нам… У нас тут линию чинить некому, своего специалиста так и не прислали. И в охрану бы людей добавить, а то…

– Ладно, товарищ лейтенант, об этом ещё поговорим! А пока возвращайтесь на объект, я доложу руководству. Связистов высылаю.

– Есть!

Вытерев носовым платком пот со лба, офицер вышел на улицу. Присел на ступеньку и закурил. Осмотрелся.

Тихо… полдень, никого нет, все на службе.

– Всё в порядке, товарищ командир? – давешний пожилой дядька выглянул из приоткрытой двери. – Ещё, может быть, куда-нибудь позвонить вам надо? А то у нас обед уже скоро, вот я и интересуюсь…

– Нет-нет! Я уже никуда звонить не стану, можете спокойно есть.

Дядька улыбнулся.

– Да где ж тут поешь-то? Столовую – так ещё три года назад разбомбили, домой ходим… Девочки, бывает, с собою чего-нибудь приносят. Хотите молока? Машенька утром бутылку принесла!

– Не откажусь, спасибо.

– Секундочку обождите… – пожилой исчез внутри почты. Отсутствовал он, правда, куда как поболее, но кружку молока всё же принёс.

– Угощайтесь, товарищ командир! Вкусное, у Машеньки соседка корову держит. Вот мы все у неё и берём.

Допив кружку, лейтенант вернул её дядьке.

– И впрямь вкусно! Спасибо вам!

– Так не за что, товарищ командир! Вам по солнышку ещё ехать, так оно лишним-то не будет…

Улыбнувшись, офицер поднялся, отряхнул брюки и поправил гимнастерку. Подойдя к мотоциклу, нажал на стартер.

И вскоре треск удаляющегося мотора стих за деревьями.

«…в 14.48 проезжавшим водителем автомашины №ЛН 43–10 Моровиным П.А., 1929 г.р., служащим конторы «Заготскот», в восьмистах метрах от поселка Никитское был обнаружен мотоцикл командира взвода охраны объекта 24–10 лейтенанта Егоренкова. Водитель мотоцикла отсутствовал. При осмотре места происшествия силами дежурной группы городского управления МГБ было обнаружено, что на мотоцикле имеются следы столкновения с посторонним предметом. Помята и разбита фара, имеются и прочие повреждения. Таковым предметом, судя по характеру повреждений, могла быть проезжающая телега или кузов автомашины. На деревьях поблизости от места происшествия следов столкновения с мотоциклом не выявлено. Предпринятыми поисками следов лейтенанта Егоренкова не обнаружено…»

– Присаживайтесь, товарищ полковник! Времени у нас с вами немного, поэтому попрошу сразу же переходить к делу, – замминистра был немногословен.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – заместитель начальника ОУМГБ по Ленинградской области полковник Гришин опустился на указанное ему место. Принесённую с собою папку он положил на стол, не развязывая тесёмок.

– Что вы можете доложить по существу? – замминистра перевернул страничку лежащего на столе блокнота.

– Здание для размещения специалистов в срочном порядке ремонтируется. Будет закончено к установленному сроку. Оборудование хранилищ завершено, сейчас производится доделка жилых и служебных помещений. Организована связь и электроснабжение объекта, до ближайшей воинской части проложена линия длиной около пяти километров. Выстроена система охраны. Производится ремонт дороги. К сожалению, он продвигается недостаточно быстро, ввиду нехватки мощностей и стройматериалов.

– Так! – сделал пометку в блокноте замминистра. – Оперативная обстановка?

– Здесь пока больших успехов не достигнуто. Область насыщена большим количеством оружия, кое-где в лесах ещё остались недобитые банды из пособников врага и уголовников. Не лучшим образом обстоит дело в городах, даже в областных центрах, к сожалению. Отмечены многочисленные случаи грабежей и вооруженных нападений. В том числе – и на государственные объекты. Милиция и ОББ работают в усиленном режиме, но переломить обстановку в свою пользу пока не удается.

Замминистра постучал карандашом по столу.

– Плохо, товарищ полковник! Задание государственной важности – а у вас банды по городам бегают!

– Недостаток кадров, товарищ генерал! Война забрала лучших…

– Война закончилась! Так что этот аргумент теперь несостоятелен. Изыскивайте средства, привлекайте помощь военных при необходимости…

– Так у нас на всю область – менее тридцати сотрудников Отдела по борьбе с бандитизмом, товарищ генерал! Не сильно тут и армия поможет – специфика совсем не та.

– Не знаю, товарищ Гришин! Вам поручено выполнение важного государственного задания – думайте! Свои соображение представить мне… – замминистра сделал пометку в настольном календаре, – через семь дней. В пятницу жду вашего доклада. Можете быть свободны!

– Слушаюсь! – встал со стула полковник.

– Ну-с, дорогие вы мои, что сказать можете? – подполковник Галкин, начальник ОББ по Ленинградской области, с самого утра находился далеко не в благостном настроении. И причины тому имелись – недвусмысленные указания сверху были предельно лаконичны. Там кратко, ёмко и доступным языком подробно расписывались задачи, которые необходимо выполнить в самое ближайшее время.

А настроение являлось плохим по причине четкого понимания того, что оные задачи выполнить нереально даже в принципе. Только уже известных банд в области было больше, чем всех сотрудников ОББ вместе взятых. На каждого оперативника приходилось по банде, и не по одной.

Но зная, что именно поставлено на карту, Галкин ни секунды не сомневался, что никто и ничего не поменяет. Сроки не перенесут и спросят жестко.

В самом конце войны органам НКГБ и армейской контрразведки приходилось участвовать в обнаружении и изъятии большого количества ценностей неустановленного происхождения и принадлежности. Эти вещи были награблены немецкими войсками и отдельными «коллекционерами» не только на территории СССР – загребущие лапки простерлись много куда…

И если с некоторой частью отечественных музейных и прочих ценностей разбираться всё же удавалось ввиду существования описаний и каталогов, то значительная часть изъятого была тайной за семью печатями.

Вот как прикажете оценивать вещь по описанию, сделанному обыкновенным взводным?

«Брошка из желтого металла с большим камнем белого цвета. Тяжелая, полкило. Есть мелкие камешки разных цветов по бокам».

И что это за брошь?

Поделка обыкновенного кустаря, театральный реквизит – или изделие громадной ценности, вышедшее из-под руки великого мастера? Может быть, ей стоимость – пятак в базарный день, а может, это произведение искусства, в принципе неоценимое?