Эмма - Джейн Остин

Such talent as hers must not be suffered to remain unknown.—I dare say you have heard those charming lines of the poet,

Непростительно, когда подобные таланты прозябают в тени.Вам, разумеется, известны дивные строки поэта:

'Full many a flower is born to blush unseen,

Порою жемчуг чистый — бездны вод,

'And waste its fragrance on the desert air.'

Глубины океанские таят;Порой цветок невидимо цветет, Вотще распространяя аромат [17].

We must not allow them to be verified in sweet Jane Fairfax."

Нельзя допустить, чтобы они подтвердились для столь пленительного созданья, как Джейн Фэрфакс.

"I cannot think there is any danger of it," was Emma's calm answer—"and when you are better acquainted with Miss Fairfax's situation and understand what her home has been, with Colonel and Mrs. Campbell, I have no idea that you will suppose her talents can be unknown."

— Я думаю, это ей не угрожает, — сдержанно отозвалась Эмма.— Когда вам станет больше известно о положении мисс Фэрфакс и вы получите представление о том, какова была обстановка в доме полковника Кемпбелла, у которого она жила, вас, должно быть, покинет опасенье, что ее таланты расцветали в безвестности.

"Oh! but dear Miss Woodhouse, she is now in such retirement, such obscurity, so thrown away.—Whatever advantages she may have enjoyed with the Campbells are so palpably at an end!

— Да, но теперь, дражайшая мисс Вудхаус, она в таком одиночестве, таком забвенье!Она пропадает напрасно.Какими бы она преимуществами ни пользовалась, живя у Кемпбеллов, теперь это, со всею очевидностью, для нее кончилось.

And I think she feels it.

И она, по-моему, от этого страдает.

I am sure she does.

Я уверена.

She is very timid and silent.

Она слишком застенчива и молчалива.

One can see that she feels the want of encouragement.

Чувствуется, что ей недостает ободрения.

I like her the better for it.

От этого она мне нравится еще больше.

I must confess it is a recommendation to me.

Должна признаться, мне милы такого рода свойства.

I am a great advocate for timidity—and I am sure one does not often meet with it.—But in those who are at all inferior, it is extremely prepossessing.

Я горячая поклонница застенчивости — не так-то часто удается ее встретить.В низших она подкупает до чрезвычайности.

Oh!I assure you, Jane Fairfax is a very delightful character, and interests me more than I can express."

О, верьте слову, Джейн Фэрфакс — восхитительное существо, и невозможно выразить, какое она во мне возбуждает участие!

"You appear to feel a great deal—but I am not aware how you or any of Miss Fairfax's acquaintance here, any of those who have known her longer than yourself, can shew her any other attention than"—

— Большое, я вижу, — неясно только, какое внимание вы или другие знакомые мисс Фэрфакс, которые знают ее дольше вас, могли бы ей выказать, кроме как.

"My dear Miss Woodhouse, a vast deal may be done by those who dare to act.

— Дражайшая мисс Вудхаус, сделать можно очень многое, важно лишь решиться.

You and I need not be afraid.

Нам с вами бояться нечего.

If we set the example, many will follow it as far as they can; though all have not our situations.

Ежели мы подадим пример, то ему, сколько это доступно им, последуют и другие, хотя не все из них располагают нашими возможностями.

We have carriages to fetch and convey her home, and we live in a style which could not make the addition of Jane Fairfax, at any time, the least inconvenient.—I should be extremely displeased if Wright were to send us up such a dinner, as could make me regret having asked more than Jane Fairfax to partake of it.

У нас есть кареты, чтобы привозить ее и отвозить домой, — при нашем стиле жизни можно без малейшего для себя неудобства принимать Джейн Фэрфакс хоть каждый день.Я чрезвычайно была бы недовольна экономкой, если б хоть раз увидела на своем столе обед, на который стыдно пригласить не только Джейн Фэрфакс, но и еще кого-нибудь.

I have no idea of that sort of thing.

Другой жизни я себе не мыслю.

It is not likely that I should, considering what I have been used to.

И это можно понять, если вспомнить, к чему я приучена.

My greatest danger, perhaps, in housekeeping, may be quite the other way, in doing too much, and being too careless of expense.

Наоборот, для меня, пожалуй, главная опасность — вести дом чересчур широко, слишком мало считаясь с расходами.

Maple Grove will probably be my model more than it ought to be—for we do not at all affect to equal my brother, Mr. Suckling, in income.—However, my resolution is taken as to noticing Jane Fairfax.—I shall certainly have her very often at my house, shall introduce her wherever I can, shall have musical parties to draw out her talents, and shall be constantly on the watch for an eligible situation.

Вероятно, Кленовая Роща чаще будет служить мне образцом, чем следовало бы, — потому что у нас, разумеется, далеко не те доходы, что у моего братца мистера Саклинга. Да, так я твердо намерена обратить внимание на Джейн Фэрфакс.Непременно буду приглашать ее очень часто к себе в дом, выводить на люди — буду устраивать музыкальные вечера, где она сможет блеснуть своими талантами, и постоянно буду начеку, чтобы не пропустить хорошую партию.

My acquaintance is so very extensive, that I have little doubt of hearing of something to suit her shortly.—I shall introduce her, of course, very particularly to my brother and sister when they come to us.

Не сомневаюсь, что при моем обширном знакомстве я очень скоро прослышу о чем-нибудь подходящем.И уж конечно, позабочусь представить ее братцу и сестре, когда они приедут в гости.

I am sure they will like her extremely; and when she gets a little acquainted with them, her fears will completely wear off, for there really is nothing in the manners of either but what is highly conciliating.—I shall have her very often indeed while they are with me, and I dare say we shall sometimes find a seat for her in the barouche-landau in some of our exploring parties."

Уверена, что она произведет на них дивное впечатление, и когда ближе с ними познакомится, то позабудет все свои страхи, потому что у них обоих до чрезвычайности располагающая манера держаться.Постараюсь, чтобы при них она бывала у меня как можно чаще, и понятно, во время наших прогулок по окрестностям для нее не однажды сыщется местечко в ландо.

"Poor Jane Fairfax!"—thought Emma.—"You have not deserved this.

«Бедная Джейн Фэрфакс! — думала Эмма. — Вы такого не заслужили.

You may have done wrong with regard to Mr. Dixon, but this is a punishment beyond what you can have merited!—The kindness and protection of Mrs. Elton!—'Jane Fairfax and Jane Fairfax.'

Вы, может быть, и дурно вели себя с мистером Диксоном, но это — непомерно жестокое наказание!Терпеть милости и покровительство миссис Элтон! „Джейн Фэрфакс“ да „Джейн Фэрфакс“!

Heavens!

Силы небесные!

Let me not suppose that she dares go about, Emma Woodhouse-ing me!—But upon my honour, there seems no limits to the licentiousness of that woman's tongue!"

Что, ежели и я у нее для каждого встречного уже „Эмма Вудхаус“!Хочу надеяться, что не посмеет, но у этой женщины поистине язык без костей!»

Emma had not to listen to such paradings again—to any so exclusively addressed to herself—so disgustingly decorated with a "dear Miss Woodhouse."

В дальнейшем слух Эммы не обременяли более подобными каскадами бахвальства — по крайней мере, адресованными ей одной и уснащенными этим тошнотворным «дражайшая мисс Вудхаус».

The change on Mrs. Elton's side soon afterwards appeared, and she was left in peace—neither forced to be the very particular friend of Mrs. Elton, nor, under Mrs. Elton's guidance, the very active patroness of Jane Fairfax, and only sharing with others in a general way, in knowing what was felt, what was meditated, what was done.

Вскоре после того в отношении миссис Элтон к ней наступила перемена и ее оставили в покое — не вербовали больше ни в закадычные подруги, ни в рьяные благотворительницы Джейн Фэрфакс и осведомляли о своих взглядах, замыслах и свершениях только наравне со всеми.

She looked on with some amusement.—Miss Bates's gratitude for Mrs. Elton's attentions to Jane was in the first style of guileless simplicity and warmth.

Эмма делала наблюдения, и довольно любопытные.Мисс Бейтс, не мудрствуя лукаво, разумеется, прониклась к миссис Элтон за ее внимание к Джейн бесхитростной и беззаветной благодарностью.

She was quite one of her worthies—the most amiable, affable, delightful woman—just as accomplished and condescending as Mrs. Elton meant to be considered.

Она превозносила ее до небес как очаровательнейшую из женщин: приветливую, милую, наделенную участливостью и прочими совершенствами — то есть в точности такую, какой и желала выглядеть мисс Элтон в глазах окружающих.

Emma's only surprize was that Jane Fairfax should accept those attentions and tolerate Mrs. Elton as she seemed to do.

Эмму удивляло другое — что Джейн Фэрфакс принимает эти знаки внимания и, судя по всему, не тяготится обществом миссис Элтон.

She heard of her walking with the Eltons, sitting with the Eltons, spending a day with the Eltons!

То говорили, что она пошла прогуляться с Элтонами, то — что сидит с Элтонами или поехала к Элтонам на весь день!..

This was astonishing!—She could not have believed it possible that the taste or the pride of Miss Fairfax could endure such society and friendship as the Vicarage had to offer.

Никогда бы не поверила она, что вкус мисс Фэрфакс, что ее гордость способны мириться с тою компанией и дружбой, которую мог предложить дом викария.

"She is a riddle, quite a riddle!" said she.—"To chuse to remain here month after month, under privations of every sort!

«Загадочная особа — настоящая загадка! — говорила она себе.— Предпочесть месяц за месяцем проводить здесь, подвергая себя всевозможным лишеньям!

And now to chuse the mortification of Mrs. Elton's notice and the penury of her conversation, rather than return to the superior companions who have always loved her with such real, generous affection."

И теперь — предпочесть унизительное внимание миссис Элтон, ее убогую болтовню возвращению в изысканное общество близких людей, которые всегда дарили ее такой искренней, великодушной любовью».

Jane had come to Highbury professedly for three months; the Campbells were gone to Ireland for three months; but now the Campbells had promised their daughter to stay at least till Midsummer, and fresh invitations had arrived for her to join them there.

Предполагалось, что Джейн приехала в Хайбери на три месяца — на три месяца уехали в Ирландию Кемпбеллы, — но теперь Кемпбеллы обещали дочери, что пробудут у нее, по крайней мере, до середины лета, и Джейн пригласили туда снова.

According to Miss Bates—it all came from her—Mrs. Dixon had written most pressingly.

По словам мисс Бейтс, а именно от нее исходили все сведения, миссис Диксон уговаривала Джейн с величайшей настоятельностью.