Крестоносцы. Полная история - Дэн Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 22. Райская река
Весь мир здесь сошелся в бою…
Когда нежное дыхание летнего ветра коснулось травы на лугу под Бедюмом, что во Фризии (теперь это Нидерланды), проповедник и ученый Оливер Кельнский собрал там горожан, чтобы поведать им о грядущей войне на Востоке. На приглашение откликнулись тысячи мужчин и женщин: отстояв торжественную мессу, они уселись на землю, а Оливер обратился к ним со словами, позаимствованными из послания святого Павла к галатам: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа»[676].
Для верных христиан Бедюма событие было своего рода развлечением. Оливер, которому в ту пору, летом 1214 года, было около сорока четырех лет, харизматичный человек энциклопедических знаний, полимат, возглавлял школу при Кельнском соборе, прежде чем отправиться на учебу в только что основанный Парижский университет. Со временем благодаря своим талантам Оливер дослужится до поста епископа Падерборна, а позже и до кардинальской шапки. А в 1214 году Оливер вербовал солдат для Пятого крестового похода. За работу он взялся с энтузиазмом и деловито разъезжал по городам и весям северо-западной Европы, агитируя добровольцев и выпрашивая пожертвования на экспедицию, которая, как утверждалось в булле Иннокентия III Quia major, очистит Святую землю от «коварных сарацин»{147}[677].
Ни один приличный проповедник крестовых походов не мог делать свою работу без помощи знаков, знамений и чудес, и Оливер был так успешен не в последнюю очередь потому, что, когда он произносил свои речи, сами стихии, казалось, становились на его сторону. Под Бедюмом, например, как только он пустился проповедовать, в небе появилось странное облако. Позже Оливер вспоминал об этом в письме к графу Намюра. Облако просияло, писал он, «и на нем был белый крест». Затем появился…
…еще один крест того же цвета и формы, а потом между ними и выше показался и третий огромный крест… на этот раз, казалось, в форме человеческого тела, высокого мужчины, обнаженного… голова его склонилась на грудь, а руки были не раскинуты, но вытянуты вверх. Отчетливо видны были гвозди, пронзившие ступни и ладони[678].
Первой чудесное облако увидала одиннадцатилетняя девочка, которая, подбадриваемая матерью и бабушкой, привела окружающих в состояние религиозного экстаза. Даже тех горожан, что не горели желанием отправляться в крестовый поход, охватила религиозная лихорадка. «Один из местных бросился ко мне… со словами „теперь Святая земля возвращена“, — вспоминал Оливер, — как будто бы сочтя произошедшее за предсказание будущего»[679]. Тогда-то народ Бедюма и решился выступить в Пятый крестовый поход.
Рис. 9. Дельта Нила в период Пятого крестового похода (1217–1221 гг.)
Три года спустя, 29 мая 1217 года, паломники и солдаты из Рейнских земель и Фризии, в том числе те, кто принял крест, став свидетелем бедюмского чуда, погрузились, наконец, на триста транспортных судов во Влардингене в южной Голландии и приготовились плыть на Восток. Подготовка к крестовому походу так затянулась, что папа Иннокентий успел покинуть этот мир. Но долгий подготовительный период с самого начала был частью плана: требовалось немало времени, чтобы запастись продовольствием, набрать и экипировать достаточное число солдат; к тому же приходилось принимать в расчет проблемы, с которыми сталкивались вербовщики во Франции, где бушевал Альбигойский крестовый поход, и в Англии, где гражданская война между сторонниками короля Иоанна и коалицией взбунтовавшихся баронов погрузила страну в многолетний кризис и стагнацию. Но даже необычно долгая задержка не погасила энтузиазм участников, которых английский хронист Роджер из Вендовера назвал «великим движением храбрых и воинственных людей»[680]. Повторяя путь, которым до них ходили поколения фламандцев и других паломников с севера, крестоносцы пересекли Ла-Манш, сделали остановку в Дартмуте, где подобрали английских добровольцев, жаждавших избежать опасностей гражданской войны, затем еще раз пересекли Ла-Манш и двинулись вдоль атлантического побережья Европы на юг, к Гибралтарскому проливу — воротам в Средиземное море.
Путешествие было трудным, и, хотя большие корабли старались не удаляться от берега, непогода жестоко потрепала их. Ко времени, когда флотилия вошла в Бискайский залив, вероятно, десятая ее часть была потеряна — унесена штормом или разбита о скалы. Даже для того, чтобы просто идти дальше, вспоминал Оливер Кельнский, требовалась «великая смелость со стороны воинов»[681]. Когда армада приблизилась к берегам христианских королевств Испании и Португалии, крестоносцы уже изнывали от желания сделать остановку. В Сантьяго-де-Компостела они сошли на берег, чтобы помолиться и, пусть ненадолго, насладились ощущением твердой почвы под ногами.
В те дни редкий морской переход из северо-западной Европы в Святую землю совершался в один прием, поэтому под конец лета флот разделился, чтобы найти укрытие в безопасной гавани, пока осеннее море не стало слишком бурным для плавания. Примерно третья часть кораблей, в основном фризских, вошла в Средиземное море, намереваясь перезимовать на западном побережье Италии. Остальные — сто восемьдесят германских кораблей — остановились на зимовку в Иберии, на побережье Португалии, где команды, вместо того чтобы сражаться с волнами, могли вступить в сражение с неверными. Следуя примеру крестоносцев прошлого и традиции, заложенной еще Сигурдом Норвежским в начале XII века и Вторым крестовым походом в 1147 году, они высадились на берег, чтобы бросить вызов маврам южной Испании.
Их целью был военный форпост Альмохадов аль-Каср (Алькасер-ду-Сал): мощная цитадель в устье реки
