Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары - Алексей Шепелёв

И вдруг — такая возможность появилась. Не иначе, как Кель решил помочь своему слуге. Не то, чтобы Лечек задобрил божество обильными подношениями, но, наверное, не сыщется во всем мире ни одного пройдохи и душегубца, регулярно не приносящего в храм покровителя всех нечистых на руку ту или иную мзду. Без удачи в их деле — никуда. А в чьих руках удача, как не в руках богов? Может, конечно, Келю и не до молитв Лечека из Плескова, но, на всякий случай, вечерком надо будет в храм заглянуть да на подношения не поскупиться.

Но это — вечером. А пока управителю было не до небесных дел, его ждали более насущные дела земные. За знакомыми Йеми надо было проследить, узнать, чего им в городе надобно.

— Ладно, Вайло, я пойду потихоньку. Увидимся ещё.

— Да, конечно, господин. Как тебе будет угодно. Мы всегда рады тебя видеть, — забормотал осьминий.

Стражник ощущал легкую досаду: знать бы, что эти бродяжки интересны самому Лечку — задержал бы их при входе в город, да и под стражей к нему доставил бы в лучшем виде. Денег у его хозяина водилось преизрядно, а в скупости управитель замечен не был, поди, отвалил бы за такую услугу не меньше золотого. Да откуда ж знать-то было?

Ну да ладно, всех денег всё равно не заработаешь, как не крути, а придется что-нибудь и украсть. Еще раз вздохнув, осьминий вышел за ворота: утро вступало в свои права, пора бы было появляться у ворот крестьянским и купеческим повозкам — основному источнику дохода и благосостояния стражников.

Управитель же последовал за путникам, стараясь не привлекать к себе внимания. Это ему удалось без особого труда: мужчина и мальчишка ни разу даже не попытались проверить, нет ли за ними слежки. Очевидно, они совершенно этого не опасались (Лечку и не могло прийти в голову, насколько он прав в этом предположении). При том, что головами они постоянно вертели во все стороны, очевидно, выискивая какие-то знаки, а пару раз даже останавливали встречных горожан, чтобы выяснить у них дорогу (это было видно по энергичной жестикуляции спрашиваемых).

Блуждания по городу закончились у хорошо известной Лечку харчевни "Гроздь винограда". Йеми неоднократно останавливался у толстого Школты, если приезжал в Плесков более, чем на один день. После краткого разговора с хозяином на пороге мужчина и мальчик прошли вглубь харчевни. Лечек подождал несколько минут, на улицу никто не выходил. Значит, в харчевне путники обосновались всерьез и надолго. Можно было спокойно обсудить ситуацию с Наско, а затем вернуться с парой-тройкой крепких ребят — на случай, если путники окажутся слишком уж непонятливыми. Даже если к тому времени друзей Йеми в харчевне не будет — не велика беда. Сколько не ходи по городу, а к Школте они всё равно вернуться — больше то идти им, чужим в Плескове, некуда.

— Ошибки быть не может, — уверенно заключил Гаяускас, указывая на украшавшую вывеску большую виноградную гроздь. Сашка, как и Балис, читать на местном наречии не умел, но к счастью для всех неграмотных, которых, похоже, в этих краях водилось в изобилии, трактирщик, или как его там, позаботился продублировать название своего заведения понятным для любого забулдыги изображением. Тяжелая деревянная дверь, окованная для крепости парой позеленевших от времени толстых медных полос, была закрыта, но изнутри доносился стук кухонной утвари. Балис приналёг плечом — дверь отворилась внутрь неожиданно легко, но с противным резким скрипом.

— Эй. Есть тут кто живой? — негромко позвал бывший морпех, не входя внутрь.

— А тебе чего надобно?

На пороге возник хозяин харчевни. Йеми описал его настолько подробно, что отставной капитан ни на секунду не усомнился, с кем именно имеет дело.

Невысокого роста, Балису не доставал до плеча, почтенный Школта был не просто толст, но как-то особенно шарообразен. Брюшко выпирало из серой рубахи так, словно еще чуть-чуть — и ткань лопнет, обнажая волосатое пузо. Пухлые щеки, испещренные множеством маленьких красных прожилок, наверное, можно было бы наблюдать, даже подкравшись к трактирщику сзади. Крупный мясистый нос тоже был весь в таких же прожилках — Школта явно был не дурак выпить. Темно-серые глаза из-под седоватых бровей окинули незнакомцев цепким испытующим взглядом.

Рукава рубахи хозяина харчевни были закатаны до локтей, обнажая жилистые, покрытые жесткими короткими волосками предплечья. В правой руке он держал большую мокрую тряпку: неожиданные гости прервали утреннюю уборку.

— Ты ли почтенный Школта? — лучшего начала для разговора морпех не придумал.

— Я-то Школта. А ты кто такой?

— А я — Балис. Это, — он кивнул на стоящего рядом мальчишку, — Сашки.

— Разве я вас знаю?

— Нас — нет. Но нам очень много рассказывал про тебя Йеми.

— Йеми? — хозяин харчевни пожевал толстыми губами. — Йеми, значит. И чего он такого вам наговорил?

— Да ничего особенного. Посоветовал остановиться непременно в твоей харчевне.

— Что ж, гостям я всегда рад. Заходите.

Школта посторонился, пропуская путешественников вовнутрь. Большой зал, как и положено, был заставлен столами, рядом с которыми стояли лавки и табуретки. Справа вдоль дальней стены размещалась длинная стойка, за которой на полках шкафа стояли кувшины, кружки, ковши и тому подобная утварь. Широкая лестница вела на второй этаж — видимо в спальные комнаты. По другую сторону от лестницы размещались большой очаг и дверь вглубь дома, скорее всего — на кухню. Огонь в очаге еще не горел, но рядом была небрежно свалена кучка свежих поленьев.

— Рановатенько пожаловали, гости дорогие, — заметил трактирщик, проследив взгляд Балиса в сторону очага.

— Как городские ворота открыли — так мы и пожаловали.

— Ах, вот оно что, — хозяин харчевни с пониманием покачал крупной лысой головой, окинул взглядом помятую одежду путешественников. — Ночью, значит, шли?

— Ночью…

— От погони спасались?

— Да что ты, почтеннейший, — Гаяускас старался быть как можно больше убедительным. — Кто за нами гоняться будет? Мы — люди мирные. Торопились просто, дела у нас тут важные. И срочные…

— Дела?

— Покупки. Йеми сказал, что ты нам поможешь.

— Вот как? И чего же купить хотите?

— Для начала покажи нам лавку ювелира Сежена — мы ему кое-что продадим. Потом нам нужны лошади и мулы. Ну, а напоследок всякая мелочевка — одежда, еда. Еду, думаю, мы сможем и у тебя купить.

— О чем разговор, конечно, продам еды. И в остальном тоже помогу. Сам я, правда, ходить по лавкам не могу — хозяйство оставить не на кого, — для пущей убедительности Школта широким жестом обвел столы, — но мальчишку с вами пошлю. Он всё покажет.

— Мальчишку — так мальчишку, — легко согласился Балис. И в самом деле, бегать вместе с гостями по лавкам городских ремесленников почтенному хозяину харчевни было бы странновато. Вопросов не оберешься.

— Что-нибудь ещё?

Капитан усмехнулся.

— А что ещё? Имеешь ввиду баню, мягкие постели и сытный завтрак?

Трактирщик кивнул с самым серьезным видом.

— Бани я, правда, не держу: не по чину. Но мыльная комната имеется, кипятку для лохани согреть недолго. Тюфяки у меня, конечно, не на лебяжьем пуху, ну, да и на гусином пере спать не жестко. А уж если сытный завтрак гостям не подать — стоило ли тогда открывать харчевню?

На мгновение Гаяускас замялся. Горячая ванна, пусть даже и в лохани, была бы очень кстати: последний раз он мылся с горячей водой ещё до своего попадания на Дорогу. Да и поспать, откровенно говоря, хотелось. Но сейчас надо было торопиться: каждый час промедления грозил лишними опасностями и похищенным ребятам, и тем, кто остался с Йеми, и им самим с Сашкой.

— Благодарю за предложение, почтеннейший, но мыльню и постель — в другой раз. А вот от сытного завтрака мы не откажемся. Только оплата после того, как пройдемся по лавкам. Идет?

— А чего же — не идет? Вы, я вижу, люди серьезные, не станете ради такой мелочи бедного трактирщика обманывать. Да и, опять же, друзья Йеми, а он — человек почтенный, с хорошей репутацией.

— Тогда — давай завтрак, — произнес Балис, решительно опускаясь на табуретку. — Только что-нибудь посерьезнее… югурта.

— Посерьезнее? Может, кебабчетки? Остались с вечера.

— Давай кебабчетки. И попить чего-нибудь тепленького.

— Разве молока? Можно вина с пряностями, но это будет дорого стоить.

Морпех задумался. Чарка глинтвейна сейчас была бы очень, что называется, "в кассу". Но… Это уже «расслабуха». Если позволить себе глинтвейн — то почему не баню, не постель и пошло-поехало… Нет уж. Дашь слабину в мелочи — пиши пропало. Лучше сейчас перетерпеть, зато потом, когда они нагонят ушедших вперёд… Денег на глинтвейн наверняка должно хватить. Раз уж в этих местах его подают в заштатных харчевнях — грех не соблазниться.

— Лучше — молока.