Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары - Алексей Шепелёв

Широкая спина хозяина исчезла в дверном проёме. Сашка исподлобья вопросительно посмотрел на Балиса:

— Откуда ж я знал, что оно — овечье. У нас на хуторе овец не доили.

— А я откуда знал? Я же правду сказал, что козу вблизи увидел, когда мне десять лет было: ездил в деревню к родственникам бабушки.

— Я больше не буду, — пообещал казачонок, совсем как обычный мальчишка конца двадцатого века. И продолжил: — Я ж не нарочно. В станице каждый мужик коровье молоко от козьего отличит.

— И сена накосит, и избу срубит, и печь сложит…

— Не, печь каждый не сложит. Печекладов мало.

— Ну, не печь сложит, так крышу перекроет. Потому что, в деревне без этого не проживешь…

— В станице…

— Невелика разница. А вот в городе это не нужно, тут нужно другое. Электропроводку чинить, телевизор, белить-штукатурить, автомобиль ремонтировать…

— Автомобиль? — Сашка так и подскочил на месте. — Вы умеете ремонтировать автомобиль?

— Умею.

— А бронеавтомобиль?

— Таких бронеавтомобилей, которые ты видел, давно не делают. Но с самоделками сталкивался.

Даже дважды. В восемьдесят четвертом в Афганистане помогал чинить КамАЗ, который ребята из автобата обшили броневыми листами. А совсем недавно участвовал в переоборудовании в боевые машины приднестровских тракторов.

— Самоделками? Это как?

Удовлетворить мальчишкино любопытство морпех не успел: вернулся Школта. Вслед за ним шел парнишка Сережкиного возраста, такой же конопатый и с такими же пепельно-серыми волосами, как и Петька.

— Это Лит, — представил мальчика хозяин харчевни. — Он проводит вас по городу.

— Очень хорошо, — ответил Балис, поднимаясь из-за стола. — Сначала нам нужно к ювелиру Сежену…

Ювелир оказался худощавым мужчиной средних лет с болезненно-желтоватой кожей и набрякшими тёмно-синими мешками под глазами.

— Чем могу служить, почтеннейший? — приподнялся Сежен навстречу раннему покупателю.

— Да вот, почтеннейший Сежен, продать одну мелочевку желаю. Мне Йеми из Прига твою лавку посоветовал…

— Йеми, гм… А что продаешь?

— Браслет.

Балис выложил на стойку толстый золотой обруч.

— Чистое золото, почтенный, без обмана.

Познания Гаяускаса в драгоценных металлах были ограниченны тем, что он когда-то читал в ценниках ювелирных магазинов. Но эльфу капитан доверял: раз тот сказал, что это — золото, то так оно и есть. В конечном счете, в сказках на каждого эльфа приходится хотя бы башмак, а чаще — горшок, золота…

— Гм… Золото…

Ювелир взвесил браслет на ладони, а затем попробовал на зуб. Варварский способ определения качества в его исполнении впечатлял своей непосредственностью.

— И сколько ты за него хочешь?

— Полдюжины сотен ауреусов, — выпалил Балис заученную сумму.

— Гм… Полдюжины… Что ж… Можно… Подожди меня…

Сежен вышел через низенькую дверь в заднюю комнату. Через несколько минут он вернулся, неся в правой руке объёмистый мешок.

— Здесь четыре с половиной сотни. Гм… Здесь — остальное.

В левой руке ювелира оказался мешочек поменьше.

— Я полагаюсь на твою честность, почтенный. Пересчитывать не стану. Но если что, то Йеми передаст тебе моё недовольство.

— Гм… Недовольство… Гм… Как тебе будет угодно, почтенный… Гм…

— Да, вот ещё что, есть у меня ещё одна вещица.

Жестом заправского фокусника Балис протянул торопийцу камушек ярко-оранжевого цвета размером с фасолину.

— Могу продать и её.

— Гм… Интересно.

Камень Сежен рассматривал долго, то на просвет, то сквозь какое-то подобие лупы, царапал им стеклышко… Наконец, спросил:

— Почем уступишь?

— Рубицель — камень редкий, — уклончиво ответил Балис. — Сам понимаешь, дешево не отдам.

— И всё же?

— Две дюжины гексантов. Причем именно гексантов, ауреусы мне не нужны.

— Гм… Именно гексантов? Будь по-твоему.

На сей раз, из задней комнаты он вынес туго набитый кожаный кошель.

— Две дюжины, почтенный. Как ты сказал.

Балис высыпал содержимое кошеля на стойку, неторопливо пересчитал большие тяжелые монеты. Их и вправду оказалось двадцать четыре.

— Благодарю, почтенный. С тобой приятно иметь дело.

— Гм… И мне тоже было приятно. Гм… Если захочешь продать что-то ещё — я к твоим услугам.

— Непременно.

"Ещё бы ему было неприятно", — усмехнулся Балис, покидая лавку. Браслет и камень были проданы, конечно, не за бесценок, но ниже своей реальной стоимости. Что делать, деньги нужны были слишком срочно, тут уж не до того, чтобы торговаться…

С деньгами перво-наперво отправились на рынок, в конный ряд, покупать коней и мулов. Сашка долго и придирчиво осматривал каждую потенциальную покупку, спорил с купцами, сыпал какими-то незнакомыми морпеху словами. Гаяускас помалкивал, верный своему убеждению, что лезть под руку специалисту с советами дилетанта — значит выставлять на всеобщее обозрение и посмешище собственную глупость.

Кончилось тем, что помимо трёх лошадей, на которых предстояло ехать опытным наездникам: Йеми Наромарту и благородному сету, казачонок прикупил вместо мулов лошака и пони. Немного виновато объяснил Балису, что традиции вязать лошадей с ослами на Кубани отродясь не водилось, а лошаки всё же ближе к лошадям, чем к ослам. Гаяускас успокоил его, сообщив, что им с Мироном всё равно, на чьей спине мучаться: хоть мула, хоть пони, хоть лошака.

После этого, отведя четвероногий транспорт в харчевню и заказав хозяину приготовить сытный обед, Школта в ответ пообещал невообразимо вкусную грибную похлебку, вместе с неутомимым проводником — ужасно довольным, что удалось на законном основании увильнуть от рутинной работы Литом, отправились по многочисленным лавочкам, покупать разные необходимые в походе мелочи. Не особо стесняясь собственного невежества, Балис просто называл Литу ту вещь, которую ему хотелось бы приобрести, а мальчишка указывал нужную лавку. К некоторому удивлению морпеха оказалось, что практически всё, что он считал необходимым для похода, в Плескове можно было купить. Конечно, функциональность и качество не шли ни в какое сравнение с продуктами технологий конца двадцатого века, но всё же, всё же…

Даже в лавке торговца музыкальными инструментами, куда Балис забрел без определенного желания, просто по наитию, среди незнакомых причудливых конструкций он вдруг обнаружил кое-что очень знакомое. Конечно, от привычной гитары это нечто отличалось довольно сильно, хотя бы тем, что имело аж пять отверстий в корпусе вместо привычного одного и выпуклую нижнюю деку, но было совершенно ясно, что оно приходится ему близкой родственницей. Попросил у продавца попробовать звучание, взял пару аккордов — инструмент отзывался немного непривычными, но узнаваемыми звуками. И уж совсем добило его, когда, приняв деньги, продавец поинтересовался, как изволит играть почтенный господин — пальцами, смычком или плектром. Мол, ежели надо, то и смычок, и плектр можно подобрать.

В харчевню вернулись часа через два с половиной, усталые, но довольные. Еда их уже ожидала. Обещанная грибная похлебка действительно оказалась и сытной и вкусной, но Балис с Сашкой не успели съесть и по половине миски, как обед был прерван грубейшим образом. К столику неспешно подошел мужчина средних лет, а немного поодаль пристроились два амбала с характерными лицами уличных громил.

— Вкусной еды, почтенные, — вежливо приветствовал их незнакомец.

— И тебе доброго здоровья, почтенный, — спокойно ответил Балис. Капитан незаметно, но внимательно осматривал нежданного собеседника. На вид тому было где-то под сорок. Сильно поседевшие волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая перечеркнутый глубокими морщинами высокий лоб и две большие залысины. Серые глаза казались непроницаемыми, словно промороженными чуть ли не до самого дна. Дополняли неприятное впечатление выступающие скулы, тонкие бескровные губы и выбритый, что называется "до синевы", подбородок. По первому впечатлению, ничего хорошего встреча с этим человеком Гаяускасу не сулила. — Что тебе от нас требуется?

— Я разыскиваю Йеми из Прига.

— А мы тут при чем? — почти натурально удивился капитан.

— Я знаю, что вы… — собеседник на мгновение замялся, подбирая нужное слово. Балис внутренне напрягся, сейчас решалось очень многое. — Вы путешествуете вместе с ним. Поэтому я прошу вас позвать его сюда.

— Почтеннейший, в этой харчевне нет Йеми из Прига, и я не могу его позвать. Сами видите. А если желаете убедиться, что его тут нет…

— Ну, зачем же так, почтеннейший, — человек улыбнулся одними губами, немигающий взгляд не потеплел ни на мгновение. — Будет довольно, если ты передашь ему мои слова, и он сегодня зайдет к моему господину, благородному лагату Маркусу Простине Паулусу.