Время скорпионов - D.O.A.

Улочка позади них исчезла, несколько мгновений они неподвижно стояли в темноте и тишине. Слышно было, лишь как льет дождь. Наконец в глубине коридора, за крупными квадратами матового стекла, от грязи ставшего почти непроницаемым, забрезжил слабый свет.

Амель почувствовала, что спутник ищет ее руку.

— Пойдем. — Он потянул ее к источнику света и к следующим воротам.

Тригон нашел своего «пешехода» в пассаже Шарль-Даллери.

— Они вошли вот сюда.

Тригон осмотрел большие зеленые ворота, на которые указал коллега. Считалось, что Сервье живет на улице Рокет. Он огляделся. Наблюдать отсюда, оставаясь незамеченным, невозможно.

— Пошли. Подождем в машине, — он указал на угол улицы Ледрю-Роллен позади них, — вон там. Оттуда просматривается вся анфилада.

Двор, в который попали Жан-Лу и Амель, оказался достаточно просторным; его оживляли участки густой зелени. Влажные растения сверкали в свете, падающем из ателье-лофтов, в основном составляющих левую часть двора. С трех других сторон он был окружен глухими фасадами, единственными отверстиями в которых были ворота, похожие на те, через которые они проникли.

Жан-Лу прошел по неровно замощенному двору и уселся под навесом с увитыми плющом столбами. Там находился длинный стол и две деревянные скамьи. Амель поинтересовалась, что они здесь делают; сделав ей знак говорить тише, Сервье подозвал ее.

Она присела рядом.

— Как ты нашел это место?

— Шатаясь по городу.

— Что в нем особенного?

— Оно никому не принадлежит. Добро пожаловать в административную аномалию.

Журналистка скептически взглянула на Сервье.

Он делано улыбнулся и ответил:

— Можешь мне поверить. Проблемы с договорами найма создали территорию без собственника. В настоящий момент, как это ни поразительно, похоже, между управляющими четырех зданий установлен консенсус. То, что ты сейчас видишь, возможно, является последней настоящей временной автономной зоной Парижа. Ты уже что-нибудь об этом слышала, о временных автономных зонах?

Амель покачала головой.

— Это понятие разработано одним мыслителем-анархистом — возможно, их много, на самом деле неизвестно, — который называет себя Хаким Бей.[212] Я полагаю, по-турецки это означает что-то вроде «Господин Судья». Разумеется, этот парень много путешествовал, вероятно, испытал влияние разных духовных течений, таких как тантризм и суфизм, а потом родил основополагающий текст о поэтическом терроризме и свободе, озаглавленный по-простому: «Временная Автономная Зона».

Погруженный в свои разъяснения, далекий от всего, что его окружало, Жан-Лу смотрел прямо перед собой.

— Бей рассуждал, исходя из центрального принципа — Карты. Карта — это государство или государства общество. Все, что стремится запереть нас в границах или нормах, — это оковы. Цель, преследуемая Картой, заключается в том, чтобы охватить все поля людей, как физические, так и духовные. Он называет это «контрольной картографией». Согласно его теории, проблема Карты в том, что она не абсолютно соответствует реальности в каждый текущий момент. Следовательно, есть возможность проникнуть в эти зазоры, чтобы на краткий миг переместиться в пространства, свободные от всякого принуждения, — знаменитые Временные Автономные Зоны. Они не могут и не должны существовать долго, ибо, как только Карта определяет их, она пытается снова завладеть ими, а поскольку в настоящее время силы выведены из равновесия…

— В случае столкновения представители Карты всегда будут побеждать.

Сервье кивнул.

— Это напоминает философию тревелерс.[213] Парни катаются на грузовике с одной фрипарти[214] на другую, через всю Европу. На втором курсе Школы журналистики, когда крупные техно-вечеринки снова стали модной темой, я написала про них статью.

— Они принадлежат к самым ревностным сторонникам этого славного Судьи.

— Странный выбор псевдонима для анархиста, тебе не кажется? — Прежде чем задать следующий вопрос, Амель помолчала. — Почему мы здесь?

Вместо ответа Сервье только пожал плечами.

Некоторое время они молча слушали дождь. Потом Жан-Лу снова заговорил:

— Этот двор имеет и другую интересную особенность. Видишь ворота? — Он наклонился вперед, как будто хотел приблизиться к трем выходам.

Последовав его примеру, молодая женщина случайно прижалась к нему.

Он не отстранился и указал рукой на вход, через который они проникли во двор.

— Если ты выйдешь отсюда, попадешь на улицу Даллери и на тот путь, которым мы пришли. Ты знаешь, тебе достаточно вернуться на прежнюю дорогу. — Сервье отклонился влево и показал на противоположный выход: — С этой стороны улица Бафруа. Тут дверь, которой воспользуюсь я, чтобы выйти.

— А куда меня приведет вот эта? — Палец Амель был направлен к третьему коридору, напротив них, но она туда не смотрела: она разглядывала профиль своего собеседника.

— Туда, куда ты сама решишь идти. Прежде всего на улицу Шаронн. — Жан-Лу выпрямился. — Мне завтра рано вставать, а надо еще многое закончить. — Он достал из кармана мобильный телефон. — Я вызову тебе такси. На какой адрес заказать?

Молодая женщина на мгновение замерла и не произносила ни слова.

Глядя ей в спину, Сервье угадывал светящуюся в темноте длинную шею, легко поднимающиеся в ритме дыхания плечи, мысли, которые, вероятно, волновали ее. Он не знал, что на него нашло и к чему это все теперь.

Другого выхода нет.

Линкс взглянул на свои руки, на шею Амель, представил свои пальцы на ее нежной коже. Свои руки, выпирающие позвонки. Не сейчас, терпение. Потревоженный деревянный навес затрещал.

Он с горечью, к которой, возможно, примешивалось некоторое облегчение, принял слово «Даллери» и тут же позвонил. Продиктовав свой клиентский номер, Сервье подождал несколько секунд, сообщил название улицы и номер дома и попрощался с диспетчером.

— Черный «мерседес» через пять минут. Тебе не надо платить, моя контора оплатит.

— Я… Спасибо.

Больше они не обменялись ни словом. Амель поднялась, чтобы уйти. Когда она шагнула за порог и исчезла в темноте, Жан-Лу порылся в карманах и вытащил плеер.

Воспроизведение началось с середины отрывка.

What a feeling under the stars… My body’s rotating from Venus through Mars…

Враг приближался.

There’s a war going on between my head and my heart… I wonder how they grew so far apart…

Сегодня вечером представители Карты тоже проявили себя.

Dance with me around this fire… The dance of bad angels who’d love to fly higher…

Смысл существования Карты в том, чтобы охватить весь мир.

God is love, God is love… And her lover I’ll be…

Шарль был прав. Сколько времени у него еще в запасе?

I long to lead the world in ecstasy…

Вт. 27 нояб. 2001, 22:58:22+2000

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: не заполнена

Дед, сегодня вечером в компании общих друзей я встретился с кузенами из обеих ветвей семьи. Мы провели приятный вечер. К сожалению, мне пришлось рано покинуть их, потому что утром я на несколько дней уезжаю по делам. Если будешь с ними разговаривать, постарайся узнать, понравилось ли им, как закончилась вечеринка.

28.11.2001

В припаркованном во втором ряду на площади Терн автомобиле Понсо и Менье обсуждали с сидящим на заднем сиденье Магрелла расшифровку телефонного разговора между Мохаммедом Туати и неким Набилем.

— Так вы думаете, что этот Карим тот самый человек, которого нам удалось выследить после того, как он расстался с Мессауди? Великолепный? — Офицер из тридцать шестого задал вопрос, не поднимая головы от документов.

— Да, месье, — Понсо через зеркало заднего вида наблюдал за своим другом. — Вышеупомянутый Набиль делает этот звонок из дома Мулуда Бумессауда, одного из сбиров Туати и, соответственно, его отца. Так получилось, что парень у нас уже зафиксирован. Подручный. Тригону не потребовалось много времени, чтобы узнать его по фотографии. Именно этот мальчишка вчера вечером сидел на хвосте Великолепного в одиннадцатом округе.

— Он снял наблюдение, когда Незза пришел на встречу? — Магрелла передал бумаги Менье. — Что вы об этом думаете?

— Что, судя по вашим ночным наблюдениям, для господина Карима Сайяда, если это его настоящее имя, проживающего на улице Солитер в девятнадцатом округе, будет лучше поостеречься, поскольку его братья-салафисты питают какие-то сомнения на его счет.

— Зачем он преследовал журналистку? И главное, разве вы тоже его уже знаете?

Прежде чем повернуться к заднему сиденью, Понсо взглянул на помощника. Тот никак не отреагировал.

— Нет, мы никогда прежде с ним не встречались и пока не больше твоего знаем о причинах, подтолкнувших его нанести визит мадам Рувьер-Балимер. Хотя кое-какие мысли на этот счет у меня имеются.