Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

— Ну давай, полезай! — рявкнул Когоутек размахивая большим автоматическим пистолетом 45-го калибра; охранник придерживал заднюю дверцу.

— Я не ваш пленник! — психанул Хейвелок. — Мы обо всем договорились! Мы заключили соглашение!

— И часть соглашения состоит в том, приятель, что вы мой гость и одновременно заложник — до Нью-Йорка. Когда товар будет доставлен и платежи произведены, я буду счастлив отложить пистолет и пригласить вас на ужин.

Горный буйвол громко захохотал. Майкл вслед за Дженной забрался в фургон и сел с ней рядом. Когоутеку это явно не понравилось.

— Женщина сядет со мной, — приказал он. — Вы — напротив. Двигайтесь! Живо!

— Вы параноик, — произнес Хейвелок, пересаживаясь и стараясь забиться поглубже в тень.

Дверца захлопнулась. Охранник возился со щеколдой и замком. Сквозь лобовое стекло пробивался тусклый свет. Когда заведется мотор, от света приборной доски и отблеска фар в кабине станет светлее. Пользуясь моментом, Майкл отвернул полу пальто и плавно повел правую руку за спину с намерением достать нож. Если он не извлечет его сейчас, то позже, оказавшись за рулем своей машины, это будет сделать неимоверно труднее.

— В чем дело? — рявкнул Когоутек, направляя на него пистолет. — Что вы там делаете?

—Эта сука изодрала мне своими когтями спину. Рубашка присохла, больно, — спокойно объяснил Майкл и, внезапно сменив тон, выкрикнул: — Может, ты меня хочешь пощупать?!

Когоутек ухмыльнулся и посмотрел на Дженну.

— Карпатская чародейка! Наверное, сейчас полнолуние. Жаль, мы этого не видим. — Он грубо захохотал и добавил: — Надеюсь, Лубянка так же надежна, как раньше. Не то она там сожрет всех охранников.

При слове «Лубянка» Дженна вздрогнула, коротко вздохнула и прошептала:

— О Боже мой! Боже мой!

Когоутек воззрился на нее. Хейвелок понял, что она специально отвлекает внимание. Он быстро вытянул лезвие из ножен и укрыл его в правой руке. Вся операция заняла не больше десяти секунд.

Наконец распахнулась водительская дверца, охранник сел за руль, включил свет и оглянулся через плечо. Старый буйвол кивнул. — Водитель повернул ключ зажигания. Мотор, судя по звуку, был довольно мощным. Менее чем через минуту они миновали ворота и начали подниматься на холм по крутому склону. Широкие шины уверенно подминали под себя грунтовую дорогу; фургон лишь покачивался на неровностях почвы. После стены деревьев начался асфальт. До шоссе оставалось каких-нибудь четверть мили. Шофер-охранник прибавил газу, но вдруг резко затормозил. Фургон качнулся и замер. На приборной доске ярко мигал красный сигнал. Он щелкнул переключателями, и сквозь шум и треск эфира послышался взволнованный голос:

— Мистер Когоутек! Мистер Когоутек!

Охранник вытащил из-под приборной доски микрофон и надавил кнопку.

— В чем дело? Ты знаешь, что пользуешься аварийным каналом?

— "Воробей" в Нью-Йорке... сейчас он на телефоне. Хандельман мертв! Он сам слышал это по радио! Застрелен в собственной квартире, и полиция разыскивает мужчину...

Хейвелок метнулся вперед, зажав нож в кулаке вниз лезвием. Левой рукой он схватился за ствол пистолета. Дженна отскочила. Когоутек начал подниматься, но Майкл успел прижать его руку с оружием к деревянной скамье и со всего маху пронзил ее насквозь, вогнав стальное лезвие глубоко в дерево.

Когоутек взвыл. Водитель не успел обернуться, как Дженна уже вскинула связанные руки и кулаками врезала ему по шее, ухитрившись еще и выбить микрофон. Ударом рукоятки пистолета по голове Хейвелок окончательно нейтрализовал морава; тот завалился на бок и сполз на пол. Рука осталась пригвожденной к деревянной скамье.

— Михаил!

Охранник пришел в себя от удара и уже был готов вытащить «ламу» из-под куртки. Майкл подскочил к водителю и приставил ствол пистолета к виску. Перегнувшись через плечо охранника, он заломил ему руку, не давая возможности извлечь оружие.

— Мистер Когоутек! Вы меня слышите? — не унимался голос в динамике, пробиваясь через помехи. — Что делать «Воробью»? Он ждет указаний!

— Передай ему, что все понял, — приказал Хейвелок, сильнее надавливая пистолетом. — Скажи, что «Воробью» ничего не следует предпринимать, что выйдете на связь сами.

— Мы все поняли, — хриплым шепотом повторил охранник. — Скажи «Воробью», чтобы тот ничего не предпринимал. Мы сами выйдем на связь.

Майкл отбросил микрофон и указал пальцем на «ламу»:

— Теперь отдай его мне. Медленно. Возьми его двумя пальцами. Только двумя. — И, усмехнувшись, добавил: — Ведь это же мой пистолет, не так ли?

— Я и собирался его вернуть, — дрожащими губами пролепетал напуганный охранник.

— На сколько лет ты сократил жизнь людей, которых перевозил в этом фургоне?

— Я к ним не имел никакого отношения, клянусь! Я зарабатываю себе на хлеб и делаю только то, что мне скажут.

— Все вы лишь повинуетесь приказам. — Майкл взял «ламу», приставил ствол к затылку водителя и распорядился: — А теперь вывози нас отсюда.

Глава 22

Стройный, средних лет человек с темными прямыми волосами открыл дверь телефонной будки на углу 116-й улицы и Риверсайд-Драйв. Мокрый снег залепил стекла кабины, размывая алые вспышки мигалок на крышах полицейских машин. Человек опустил монету, набрал "О"и после короткой паузы — еще пять цифр. Услышав второй гудок, он еще несколько раз покрутил диск. В тот же момент в жилой зоне Белого дома раздался телефонный звонок.

— Да?

— Господин президент?

— Эмори? Как прошла встреча?

— Не состоялась. Он мертв. Его застрелили.

В трубке послышался протяжный вздох. Через какое-то время президент нарушил молчание.

— Расскажите, что произошло.

— Это дело рук Хейвелока, хотя имя в сообщении искажено. Мы можем отрицать существование такого человека в государственном департаменте.

— Хейвелок?... О мой Бог!

— Мне еще не известны детали, но общая картина ясна. Наш рейс был задержан из-за метели, мы почти час кружили над Ла Гардиа. Когда я прибыл на место, здесь уже собралась толпа, полиция, пресса, «скорая помощь»...

— Пресса?

— Да, сэр. Хандельман в здешних кругах личность известная. И не только потому, что он еврей, переживший Берген-Бельзен, но и из-за его положения в университете. Его уважали, даже боготворили.

— О Господи... Что вы узнали? Каким образом? Надеюсь, ваше имя там не фигурирует?

— Нет, сэр. Я как сотрудник государственного департамента обратился в полицию, местный сыщик мне все рассказал. По-видимому, у Хандельмана была назначена встреча с аспиранткой. Та приходила дважды и на третий раз позвонила смотрителю. Они поднялись к квартире Хандельмана, увидели, что дверь не заперта, вошли и обнаружили труп. Смотритель вызвал полицию, и когда представители власти появились, он признался, что впускал человека с удостоверением сотрудника госдепа. Смотритель говорит, что фамилия человека Хавилич, парень не может припомнить имени, но утверждает, что удостоверение было в полном порядке. Полиция все еще в квартире Хандельмана: снимает отпечатки пальцев, собирает образцы крови и одежды.

— Что стало известно публике?

— В этом городе слухи распространяются быстро. Все это стало известно через двадцать минут. При всем моем желании я никак не мог помешать. Но госдеп не должен ничего прояснять. Мы от всего откажемся.

Помолчав немного, президент произнес:

— Когда придет время, государственный департамент будет полностью сотрудничать с властями. А пока я прошу подготовить — на условиях полной секретности — специальный материал. Он должен быть посвящен деятельности Хейвелока после его отставки. Там должно быть указано, что правительство выражает беспокойство за его психическое состояние. Следует указать на проявления маниакальной склонности к убийству, подчеркнуть... его лояльность. Однако, исходя из высших интересов государственной безопасности, документ должен держаться в секрете. О нем не сообщат широкой публике.

— Боюсь, я не совсем вас понимаю.

— Все факты будут опубликованы после того, как Хейвелок перестанет являть собой угрозу интересам национальной безопасности.

— Простите, сэр...

— Судьба одной личности не имеет значения, — тихо произнес президент. — Вспомните Ковентри, господин заместитель госсекретаря. И «Энигму»... Парсифаль.

— Я понимаю причины, но отнюдь не сам принцип, сэр. Как мы можем быть уверены в том, что найдем его?

— Он сам нас найдет. И в первую очередь — вас. Если все, что мы узнали о Хейвелоке, соответствует истине, а мы полагаем, что это так, то он не стал бы убивать Джекоба Хандельмана, не имея на то исключительных причин. И он ни за что не убил бы его, не выяснив, куда отправили Каррас. Как только Хейвелок встретится с ней, он узнает и о вас.

Брэдфорд глубоко вздохнул, выпустив облачко пара изо рта, и после паузы произнес: