Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

Дженна скривилась от боли, но сопротивлялась с меньшей силой. К страху и ненависти добавилась тень сомнения. Он подвел её руку с зажатой в кулаке вилкой к собственному горлу и прошептал:

— Тебя не надо учить. Ты знаешь, что делать. Один удар — и мне конец. Но прежде я хочу дать тебе совет. Сделай вид, что ты не противишься им, оставайся пассивной, однако будь начеку с охранником — он настоящий кобель, но ты сама это знаешь. Чем скорее ты начнешь с ними сотрудничать, тем раньше покинешь это место. Помни, твоя главная цель — получить документы. Когда ты уйдешь отсюда, постарайся дозвониться до Бруссак в Париже. Уверен, тебе это удастся. Она поможет тебе, потому что знает всю правду. — Он замолчал и отпустил ее руку. — Теперь действуй. Если не веришь — убей меня.

Ее взгляд был подобен жуткому беззвучному воплю, проникшему в самые глубины его подсознания, туда, где хранилась неизбывная и мучительная память о прошлом. Губы Дженны задрожали. Страх, недоумение еще оставались, но ненависти больше не было в выражении ее лица. На глаза навернулись слезы. Это было похоже на действие целительного бальзама, возвращающего человека к жизни.

Рука скользнула вниз. Майкл прикоснулся к ней, почувствовав тепло в своей ладони. Ее пальцы разжались, вилка звякнула об пол, тело расслабилось, и Дженна зарыдала глубоко и надрывно.

Он обнял ее. Это было все, что он мог сделать. И все, что ему было надо в этот момент.

Рыдания постепенно стихли. Несколько минут они стояли, тесно прижавшись и слыша дыхание друг друга. Наконец Майкл прошептал:

— Мы выберемся отсюда, хотя это будет не так просто. Ты видела Когоутека?

— Да, ужасный тип.

— Он поедет с нами — в надежде получить за тебя выкуп.

— Но ничего не получит, — сказала Дженна, чуть отстраняясь и не отрывая взгляд от его лица; смотрела и не могла насмотреться. Дай же мне разглядеть тебя. Господи...

— У нас нет времени...

— Ш-ш-ш... — Она прижала пальцы к его губам. — Время должно быть, потому что у нас не осталось ничего иного.

— Я тоже так думал, когда ехал сюда и когда увидел тебя здесь. — Он улыбнулся и нежно провел ладонью по ее волосам и лицу. — Ты сыграла замечательно. Просто прекрасно.

— Я тебя поранила.

— Небольшой порез и пара царапин. Гордиться нечем.

— У тебя кровь... на шее.

— И на спине, да еще и вилкой в живот! — подхватил Майкл. — Ты сможешь позже облегчить мои страдания, и я буду тебе крайне признателен, но сейчас все полностью соответствует картине, которую я им обрисовал. Я увожу тебя назад рейсом «Аэрофлота».

— Мне продолжать отбиваться?

— Нет. Демонстрируй враждебность. Ты прекратила сопротивление, так как понимаешь, что проиграла. Физическое сопротивление только ухудшит твое положение.

— А как Когоутек?

— В машине он сядет рядом с тобой и будет держать под прицелом нас обоих.

— Тогда я стану как можно больше курить. Он одуреет.

— Да. Что-то вроде этого. Дорога длинная. Многое может случиться. Заправочная станция, небольшая заминка, ночь... Он, конечно, здоровый буйвол, но ему все-таки под семьдесят. — Хейвелок обнял ее за плечи. — Он может попытаться накачать тебя наркотиками. Я постараюсь этого не допустить.

— Ничего опасного он мне не даст. Он хочет получить свои деньги. Я ничего не боюсь, мой храбрец. Я буду знать, что ты находишься рядом, и мне известно, на что ты способен.

— Ну, пошли!

— Михаил. — Она взяла его руки в свои. — Что случилось? Со мной... с тобой? Они говорили такие вещи... такие ужасающие вещи. Я не хотела им верить, и все же поверила — доказательства были неопровержимы!

— Абсолютно! Ведь я сам был свидетелем твоей смерти. После этого я бежал сам не зная куда, вплоть до того вечера в Риме. Увидев тебя, я понял — мне нужно бежать за тобой, чтобы добраться до тех подонков, которые нам все это устроили.

— Но как им это удалось?

— Сейчас нет времени. Я тебе все расскажу, и ты тоже. Тебе должно быть многое известно — имена, факты... Мы сведем это воедино, но не сейчас. Позже.

Они стояли, крепко обнявшись, словно передавали друг другу вместе с ощущением тепла и надежду на лучшее будущее. Потом Майкл вынул платок из нагрудного кармана и приложил к шее. Дженна отвела его руку и сама мягкими движениями промокнула кровь, погладила переносицу, куда пришелся удар коленом, и пригладила волосы на висках.

— Не забывай, дорогой, — прошептала она, — обращаться со мной сурово. Толкай меня, тащи меня, крепко держи за руку, как ты делал это только что. Мужчина, которого исцарапала женщина — не важно, враг он или нет, — должен быть очень зол. Особенно если он оказывается среди других мужчин. Раны, причиненные его мужскому достоинству, несут ему больше страданий, чем раны телесные.

— Благодарю вас, доктор Зигмунд Фрейд. А теперь пошли.

При виде окровавленной шеи Хейвелока охранник в кожаной куртке осклабился, а кубинец кивнул головой, словно говоря: «Вот видите? Я предупреждал».

Майкл, как ему было ведено, подталкивал Дженну впереди себя, крепко держа ее за локоть. Губы его были крепко сжаты. Всем своим видом он выражал с трудом сдерживаемую ярость.

— Мы идем к Когоутеку и немедленно убираемся из этого места! — резко бросил он. — Я не потерплю комментариев, понятно?

— Неужели такой большой дядя пострадал от рук маленькой злой девочки? — ухмыльнулся охранник.

— Заткнись, идиот!

— С другой стороны, если присмотреться, она не такая уж и маленькая.

Янош Когоутек уже одел толстую непромокаемую куртку и меховую шапку. Он тоже заулыбался, увидев, как Майкл прижимает к шее носовой платок.

— А может, она карпатская ведьма? — спросил он по-английски, обнажив в ухмылке желтые от никотина зубы. — Старухи утверждают, что ведьмы обладают силой дикой кошки и мудростью демонов.

— Не знаю, как насчет кошки, приятель, но то, что она сука, так это точно. — Майкл толкнул Дженну по направлению к двери. — Пора ехать. Из-за снега нам дольше придется добираться.

— Там ничего страшного, кроме ветра, — откликнулся тот, направляясь к Дженне с мотком толстой веревки. — Ветер сдувает снег с дороги.

— А это еще зачем? — спросил Майкл, указывая на веревку.

— Держи ее руки, — приказал Когоутек охраннику и сообщил Майклу: — Вам, может быть, приятно находиться в обществе этой кошки, а мне совсем нет.

— Но я курю, — запротестовала Дженна. — Разрешите мне курить. Я ужасно нервничаю. Что мне делать?

— Может быть, вы предпочтете иглу? Тогда и курить не захочется?

— Наркотики исключены, — категорически заявил Майкл. — Наши люди не примут ее в таком виде. В аэропорту за этим пристально следят, особенно на подобных рейсах.

— В таком случае свяжем. Иди сюда. Держи.

Охранник в кожаной куртке приблизился к Дженне, но она сама нервно протянула руки вперед, словно не желая испытывать лишних прикосновений.

Когоутек помедлил и произнес, ни к кому не обращаясь:

— А она была в туалете?

Не услышав ответа, он повторил иначе:

— Скажи мне, женщина, тебе надо в туалет?

— Все в порядке, — отозвалась Дженна.

— Нам ехать несколько часов. Вы понимаете, что остановок не будет? Я не выпущу вас даже на обочину, даже под дулом пистолета. Понятно?

— Я же сказала, что все в порядке.

— Связывайте ее поскорее и пошли, — бросил Хейвелок, в нетерпении вышагивая по комнате. Дженна отрешенно уставилась немигающим взглядом прямо перед собой. Она прекрасно играла свою роль. — Надеюсь, этот беглый бандит сядет за руль?

Охранник одарил его злобным взглядом, а Когоутек ухмыльнулся.

— Вы не так уж далеки от истины, Гавличек. Его несколько раз сажали за разбойные нападения. Да, он нас повезет.

Буйвол крепко стянул руки Дженны, повернулся и крикнул:

— Аксель!

— У него мое оружие, — сказал Майкл, указывая на человека в кожаной куртке. — Мне хотелось бы получить его назад.

— И вы его получите. На том углу в Нью-Йорке.

На зов хозяина в дверях возник второй охранник, тот самый, которого Хейвелок увидел, очнувшись на полу у камина.

— Да, мистер Когоутек.

— Ты завтра дежуришь по расписанию?

— Да, сэр.

— Держи связь с грузовиками, идущими в северном направлении. Пусть один из них подберет меня в Мононгеле, когда я туда прилечу. Я позвоню из аэропорта.

— Хорошо.

— Пошли, — бросил горный буйвол, направляясь к дверям. Майкл взял Дженну за локоть. Шествие замыкал охранник в кожаной куртке. Снаружи ветер выл сильнее, чем раньше, снег, закручиваясь спиралями, еще злее бил в лицо. Вслед за Когоутеком они торопливо пересекли открытое пространство и подошли к машине. У ворот, до которых было еще около пятидесяти ярдов, торчал третий охранник в белой куртке с капюшоном. Заметив их, он подошел к центральному запору.

Машина, на которой они должны были ехать, представляла собой закрытый фургон с деревянными скамейками вдоль бортов для пяти-шести человек. На стенах висели мотки веревок. Глухой, без окон кузов произвел удручающее впечатление на Дженну. Хейвелок хорошо ее понижал. В ее стране — в его родной стране — в течение многих лет людям доводилось видеть такие машины, слушать произносимые шепотом истории о конвоирах, уводивших мужчин, женщин и детей. Сейчас дело происходило в Мейзон-Фоллз, штат Пенсильвания, в Соединенных Штатах Америки, но конвоиры и водитель ничем не отличались от их собратьев в Праге и Варшаве, сначала действовавших по приказу Берлина, потом — Москвы.