Маара и Данн - Дорис Лессинг

Маара и Данн переглянулись. Оба разом подумали о Кулике, о том, что они его мертвым не видели. Для Маары Кулик вообще представлял персонификацию любой опасности. Привиделся вдруг голый череп среди горных валунов. Череп этот внезапно повернулся к ней и жутко клацнул зубами. Она тряхнула головой, отгоняя жуткое видение.

— Надо вахту установить, — пробормотала Маара, приходя в себя.

— Да-да, — присоединился к ней Данн. — Так спокойнее.

— Но у нас собаки, — напомнил Даулис. — Они этому обучены.

Заговорили о том, что приключилось с каждым.

Шабис, видя, что трое его коллег-генералов сговорились его уничтожить, не стал дожидаться развязки и сбежал на север. О злоключениях Маары он слышал в общих чертах от Даулиса, поэтому с интересом выслушал ее рассказ и выразил желание узнать все подробнее, наедине.

— Я хочу знать о тебе все, до малейших подробностей. Ты не представляешь, сколько я всего передумал, когда тебя украли хенны.

Даулис не стал ничего рассказывать, отговорившись тем, что все и так всё о нем знают. Данн поведал Шабису и Кайре о том, что случилось с ним.

Пришел черед Кайры. Она встретилась с Шабисом в Каназе и прибыла вместе с ним на ферму. Кайра не отличалась красноречием, но взгляд ее ясно говорил то, о чем умалчивал рот. Она то и дело поглядывала на Шабиса, и Маара поняла, что не Данн предмет мыслей этой капризной и избалованной особы, а бывший генерал. Маара почувствовала укол в сердце. Она видела, что Шабис смотрит на нее, улыбается ей, читает ее мысли и хочет утешить, внушить ей уверенность. Чуткая Лета тоже улыбалась подруге, как бы призывая не беспокоиться. «Все в порядке, Маара!» — говорил ее взгляд.

Маара действительно успокоилась, но все-таки остался горький осадок: «От этой Кайры всего можно ожидать…» Маара покосилась на брата: уловил ли он эту игру взглядов? Да, и Данн тоже задумчиво посмотрел на Кайру, а затем перевел взгляд на Шабиса.

Наступил вечер, глубокий вечер, опустилась на землю ночь, а они все никак не могли наговориться.

— Мы еще пообщаемся — завтра, послезавтра, и весь месяц, и год, — но сейчас время укладываться, — подвел черту Шабис.

Кайра подхватила Данна под руку и потащила к двери.

— Мы как старые женатики, — подмигнула Кайра всем, но все-таки выделила Шабиса.

Скромно удалились Даулис и Лета. Маара и Шабис остались вдвоем.

— А теперь я должен рассказать тебе о людях Хелопса. — Он сказал это тоном официальным, холодным, как будто сидел в своем генеральском кабинете и разговаривал с посетительницей.

Информация Шабиса проистекала от шпионов и путешественников. Согласно этим данным горожане напали на восточные предместья, но получили отпор от рабов. Затем рабы восстали и перебили хадронов. Община организовала поход на восток, где жили махонди. Но там шла война, и многие погибли. Иным все же удалось добраться до побережья, включая главу общины, Юбу, и женщину по имени Орфна, которая теперь живет с Мериксом. У них родился ребенок.

Маара душой чувствовала себя с ними, с теми махонди, она плакала, жалея убитых, радовалась за Орфну и страшно ревновала Мерикса — одновременно радуясь за него. Второй раз за день она ощутила настолько сильный укол ревности, что бросилась на диван и зарыдала. Шабис оставил свою официальную позу, подсел рядом, принялся утешать. Маара бросилась к нему в объятия, понемногу успокаиваясь. Наконец они удалились в комнату, которая отныне должна была стать их спальней.

Страда миновала, урожай убран, животные в загонах, их только кормить да доить. Маара обучила этому Лету, они прекрасно справлялись вдвоем. Дом на холме над морем казался Мааре счастливым завершением сказки из древней книги: «И они зажили счастливо и спокойно». Но в сердце Маары не было покоя.

Однажды ночью, лежа в объятиях Шабиса и вслушиваясь в шум моря, в жалобные крики морских птиц, она услышала, что Кайра кричит на Данна.

Маара встала, вышла в комнату, в которой они так часто собирались все вместе, и увидела входящего с другой стороны Данна, побелевшего от злости. Не глядя на Маару, он рухнул спиной на подушки, подсунул руки под голову и уставился в потолок. Маара села рядом, взяла брата за руку.

— Не любит она меня, — вяло пробормотал Данн, потом сжал руку сестры и с жаром выпалил: — Маара, почему мы не можем быть вместе! Нужна мне эта… А у тебя Шабис. — И он выдернул руку.

— Да, нам трудно любить других.

— Что-то я у вас с Шабисом никаких трудностей не заметил.

Маара снова сидела рядом со своим маленьким братиком, таким знакомым и родным. Она понимала, что, хотя и любит Шабиса, но никогда не сможет любить его так, как Данна.

— Кто это установил, чьи это дурацкие законы?

— Законы природы, Данн. Я тебе уже говорила. Я узнала об этом в Центре.

— В Центре, в Центре… Мало ли что ты там наузнавала. А если плюнуть на детей да на потомство?

Маара помолчала, отдавшись мыслям о счастливом сожительстве с Данном, но ее мечты тут же стерли холодные, произнесенные как будто кем-то другим слова:

— Ты бы убил меня, Данн. Ты неудержим и неуправляем.

— Откуда у тебя такие мысли?

— Не знаю откуда, но знаю, что это так.

Он погладил ее по лицу.

— Я так люблю тебя, Маара.

— И я тебя, Данн.

— Думаешь, я и вправду такой… свирепый?

— Да, Данн. И я тоже. Жизнь сделала нас такими. И если мы не поладим — словами не ограничимся. И оплеухами тоже.

— Ты уверена, Маара?

— Да ни в чем я вообще не уверена!

Он гладил ее волосы, потом принялся ими играть. Она гладила его голову, его плечи. Обняла Данна за плечи, принялась убаюкивать, и он заснул у нее на руках.

Посидев так некоторое время, Маара увидела свет. Из спальни вышел Шабис с лампой в руке. Он поставил лампу подальше, в угол, и сел напротив Маары, понимающе покачав головой: «Все в порядке».

В свете лампы комната казалась незнакомой, шум моря отдавался в ней как будто глуше. Данн дышал спокойно и ровно, и Шабис распахнул уставшей подруге объятия. Маара осторожно опустила брата на подушки, прижалась к Шабису.

— Что поделаешь… — философски заметил тот. Вскоре они тоже заснули, сначала Маара, затем и Шабис.

Данн проснулся от холода. Огляделся сначала быстро и хищно, ища врагов, потом хмуро уставился на спящую парочку. Маара ежилась от задувавшего в окно ветра. Данн поднял одеяло, укрыл Маару. Подумал, натянул одеяло и на Шабиса. Еще раз глянул на них и вышел, но в спальню свою не вернулся, а направился к морю вместе с обеими собаками.

На следующее утро Данн сообщил, что с него хватит этого безделья и что он желает глянуть на Скальные Ворота, через которые Западное море вливается в Срединное, а потом добраться до снежных гор и убедиться, на самом ли деле они тают. И еще навестить Центр, прихватить там чего-нибудь полезного.

Все в один голос высказались против, потому что предстояли работы в поле и по хозяйству. Затем Лета предложила сходить за Донной, если обстоятельства позволят. Даулис согласился, что такое путешествие вполне безопасно, особенно если передвигаться по ночам и держаться подальше от Центра. Все видели, что Данн едва удержался от того, чтобы пригласить Маару сопровождать его.

— Новая община, — хихикнула Кайра. — Пять махонди и двое альбов.

— Тебе понравится Донна, — заверил ее Даулис.

— Я тоже так думаю. Ведь с Летой-то мы ладим.

— Ладим, ладим, — смеясь, подтвердила Лета.

— Скоро махонди вообще не останется на свете, — спокойно и уверенно заявила Маара. — Я в Центре это узнала. Племена и народы умирают так же, как и отдельные люди.

— Как скоро? — спросила Кайра.

— Ну… Не бойся, через сотни лет.

— А почему не через тысячи?

«Тысячами» Маару постоянно дразнили, потому что это слово от нее слышали так же часто, как и «Центр».

— Ну, так чего ждать? Встал да пошел, — кипятился Данн. — Мы постоянно откладываем все на завтра, на следующий месяц, на следующий сезон. Так совсем в крестьянина превратишься. Я ведь солдат, в конце-то концов.

Даулис улыбнулся Данну и мягко, чуть ли не уговаривая — все шутили, что если Шабиса представить себе отцом-командиром Данна, то Даулис — его добрый дядя, — обратился к «племяннику»:

— Не удивлюсь, если очень скоро нам пригодятся твои солдатские навыки, генерал Данн.

— К большому сожалению, — согласно кивнул Шабис.

— Но, знаете, защита фермы — совсем не то же самое, что защита страны, — не хотел соглашаться Данн.

— Видишь ли, Данн, если ты польешь эту землю потом, то поймешь, что за нее и кровь стоит пролить, — вмешалась Маара, стараясь, чтобы голос ее звучал мягко, примирительно.

В отличие от остальных жителей фермы сестра понимала причину беспокойства Данна. Двое. Двое преследовали его всю жизнь. Один плохой, другой хороший. Оба плохие. Иногда сливались в единое целое. Но всегда с ними связана для него угроза. Здесь двое, Даулис и Шабис, и оба хорошие, и Данн впервые не опасается. Злейшая угроза уничтожена, заклятый враг убит, его сожрали горные орлы… Хотелось в это верить, и чаще всего он в это верил. Данн в безопасности — и может позволить себе покапризничать. Маара чувствовала себя в роли мудрого родителя, который знает причины поведения ребенка, знает, чего от него ожидать, и в то же время понимает, что не следует раскрывать ребенку все секреты его собственного поведения. Тогда он скорее забудет свои дурные впечатления и переживания.