Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, лежи, – разрешил Даржания. – Но на боевой расчёт придётся подниматься.
Что поделаешь – таков закон. Я об этом знал, поэтому на боевом расчёте уже стоял в строю. И – вот наказание – оказался назначен на 19 часов старшим наряда на один из ответственных участков, подъём на который ещё круче, чем на НП. Думаю, и Яшка туда бы не поднялся. Состав наряда – три человека, да ещё с собакой. Это для меня было большой неожиданностью. Но служба есть служба, нужно было собираться. А мне, как старшему наряда, ещё предстояло чётко доложить о прибытии наряда для получения боевого приказа начальнику заставы, назвать звания и фамилии каждого, выслушать внимательно приказ и повторить его почти дословно.
В кабинете начальника я собрался, всё сказал чётко и без запинки. Гуревич не заметил моего состояния, возможно, потому что сам был не безгрешен.
Когда мы уже пошли по горной крутой, идущей вверх тропе, я понял, что без отдыха до участка не дойду. Сказал ребятам:
– Приказ слышали, куда идти – знаете, так выполняйте. А я подойду к вам немного позже.
– Понятно, – ответили они и пошли вперёд, а я двигался не спеша, с передышками.
Наверное, моему наряду пришлось ожидать меня около получаса. Служба в эту ночь прошла без происшествий. Я бодрствовал всю смену. У меня было время поразмышлять, почему капитан после прибытия из наряда всего три часа назад, назначил меня снова. Хотя формально он был прав, поскольку пограничные сутки начинались с 18 часов.
Мой постыдный поступок остался без каких-либо последствий. Но мне за него было совестно и перед самим собой, и перед ребятами.
Глава 72. МЕДВЕЖЬИ УСЛУГИ
Однажды днём меня с напарником назначили дозором – пройти вдоль контрольно-следовой полосы. Мы обнаружили свежий след на КСП, направленный в сторону границы. Он очень походил на медвежий. У меня в голове промелькнула «пограничная азбука». Настоящие шпионы идут на всякие ухищрения для перехода КСП, например, привязывают к обуви имитацию ступни любого животного, которое чаще всего встречается в этой местности. Или же перепрыгивают полосу при помощи шеста (при этом примерно на середине КСП остаётся глубокая ямка, и лишь по её кромке можно определить, в какую сторону ушёл нарушитель).
В нашем случае были видны и царапины от когтей. Я не стал сразу сообщать на заставу – это заняло бы некоторое время, а розетки вблизи не было. Мы пошли по следу, который хорошо был виден в высокой траве. Через несколько десятков метров нам попался свежий медвежий кал, от которого ещё шёл парок. Значит, медведь прошёл тут совсем недавно. Мы не стали его преследовать – мы же не охотники. Я сообщил на заставу, там всё поняли и дали нам указание заделать следы зверя (и наши тоже, мы ведь переходили КСП туда и обратно) подручными средствами. Мы пошли к лесу, взяли подходящий сук и замели всё так, что «не подкопаешься». На обратном пути отнесли сук в лес.
* * *Скоро стало ясно, что в районе десятой заставы медведи бродят часто. Где-то в августе к нам прислали небольшую отару барашков на мясо. Загон находился в двадцати-тридцати метрах от здания заставы. Днём барашков пасли, а ночью они были в загоне. Часовой был один и стоял у подъезда. Вдруг он услышал треск ломающегося забора и медвежье рычание, похожее на стон.
Часовой мигом оказался у заграждения и увидел силуэт медведя, пытающегося преодолеть забор. Барашки, испугавшиеся грозного зверя, сбились к плотную кучку в дальнем от медведя углу загона. Часовой прицелился в хищника, и, несмотря на ночь и плохую видимость, не промахнулся, попав тому прямо в сердце.
Услышав выстрел, дежурный поднял заставу по тревоге. На улицу выскочили вооружённые солдаты и командиры. Часового у подъезда нет, кто стрелял – непонятно. Начальник крикнул:
– Поляков! Ты где?
Тот отозвался где-то у загона:
– Я тут.
– Кто стрелял?
– Я стрелял.
– В кого?
– Подойдите и увидите.
Все двинулись к загону. Поляков скромненько стоял у туши медведя, который повис на заборе с колючей проволокой. Общими усилиями медведя сняли с заграждения и перетащили на более освещённое место. Нашлись умельцы, которые сняли шкуру (кому она досталась позже – неизвестно). Тут же отрубили «окорок», и на завтрак для всей заставы была медвежатина.
В эту ночь я был в наряде, поэтому не слышал выстрела и переполоха на заставе. Обо всём случившемся узнал, когда зашёл в столовую после наряда, где мне вежливо предложили отведать медвежатинки. Я удивился:
– Откуда это мясо?
– Оно само пришло, – ответил повар.
– Как это?
– Да на своих косых лапах. Поляков не промахнулся, и вот теперь кушай кашку с медвежатинкой.
Я взял тарелку с кашей, на которой лежал аппетитный розовый кусок мяса. Вначале я с опаской попробовал его, но любопытство (а не голод) пересилило. Мясо оказалось вполне нормальным, никаких лишних привкусов. Правда, от дополнительно предложенной мне порции я отказался.
Начальник заставы публично ничем не поощрил нашего суперснайпера, хотя, возможно, я был в наряде и не попал на тот боевой расчёт. А ребята с тех пор стали называть Полякова медвежатником.
Глава 73. НОВЫЕ ДРУЗЬЯ
Вскоре после знакомства с Володей Ерлиным мы уже стали частыми собеседниками. Он был «домоседом», почти всегда в свободное время находился в комнате отделения, что-то читал, писал, даже решал задачки. Володя был секретарём комсомольской организации заставы и получал все номера «Комсомольской правды». Я тоже стал постоянным читателем этой газеты.
Почта на десятую заставу приходила намного чаще, чем на Кюмбет. Однажды я получил неожиданное письмо от Ани Луговской. Если помните, она была моей подругой во время отпуска. Содержание её письма меня шокировало: «Я родила дочку и назвала её Татьяной!»
Я лихорадочно начал считать. Письмо я получил в марте, а в отпуске был в июне прошлого года. Выходило, как положено в природе – девять месяцев. Я сделал паузу, не стал отвечать и поздравлять. А написал письмо её соседу, моему хорошему знакомому Серебрякову. Спросил его, когда Аня родила дочку. Вскоре пришёл ответ: «В конце января». У меня отлегло от сердца. Выходило, что отцом Аниного ребёнка был Пономарёв. И неспроста она, видимо, ходила в больницу, когда мы с ней были в Талице в первый раз. Ещё меня заинтересовал другой вопрос. У меня в течение года дважды менялся адрес – у кого же она его узнала? Я спросил у сестры Фаи, но она ответила, что Аню Луговскую вообще не знала. Может, мама? Тоже вряд ли, мама даже никогда не упоминала её имя. В общем, это так и осталось невыясненным.
Больше Аня мне не писала. Возможно, сосед рассказал ей о моём письме и своём ответе, который всё поставил на свои места. А позже Аня вышла замуж за Юру Пономарёва и стала жить и работать в Горбуново.
* * *В конце июня в «Комсомолке» стали печатать объявления для желающих поступить в учебные заведения – от университетов до ремесленных училищ. Как-то прихожу с наряда и вижу – Володя весь сияет.
– Нашёл, что искал, почитай! – похвалился он.
– Давай, почитаю, – я взял газету в руки и начал читать вслух: – Трёхгодичная школа МПС приглашает абитуриентов, мужчин в возрасте 23–30 лет с образованием не ниже семи классов на учёбу по специальности машинист электровоза, тепловоза и паровоза. Вне конкурса принимаются участники войны, а также передовики производства железнодорожного транспорта. Количество льготных мест – не более 20% от общего количества. Общежитие, питание, обмундирование – бесплатное, стипендия 150 рублей.
Далее следовали адреса школ машинистов. Их было не более десятка. Помню, в Саратове была тепловозная, а в Свердловске и Новосибирске электровозные школы. Другие города нас не интересовали. Я выбрал Свердловск, а Ерлин – Новосибирск. Но была одна проблема. У Володи было образование девять классов, а у меня-то и семи не было. Он мне предложил небольшую аферу:
– Давай я напишу домой, и на твоё имя пришлют справку об окончании девяти классов. Поедешь поступать в школу машинистов в этом же году!
Мне не хотелось идти на подлог, да и не верилось, что смогу сдать вступительные экзамены. Поэтому я ответил:
– Спасибо, конечно, но лучше я пойду в вечернюю школу и закончу семь классов. Да к тому же мне в этом году исполнится лишь 22 года.
– Да не будет приёмная комиссия придираться к такой мелочи, как разница в один год! – продолжал убеждать меня Володя. Но я стоял на своём:
– Хочу, чтобы всё было честно.
* * *После получения газеты с объявлением Володя развил бурную деятельность. С разрешения начальника сходил в комендатуру, где ему дали хорошую характеристику и медицинскую справку. Отослал эти документы домой и попросил родных прислать ему программу для поступления в средние учебные заведения и необходимые учебники.