Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

Я зашёл в комнату своего отделения. Там за столом сидел и читал книгу – судя по погонам – рядовой, судя по виду – старослужащий. Крупный молодой человек с почти круглым лицом, высоким открытым лбом. Про таких говорят «умный». Я подошёл к столу, он встал и с дружелюбной улыбкой первым протянул руку и назвал себя:

– Ерлин Володя.

– Очень приятно, Фёдоров Витя, – ответил я, отвечая на рукопожатие.

Так произошло первое знакомство на десятой заставе. Мы с Володей оказались одногодками. Он был сибиряком из Новосибирска. Я же представился уральцем из Свердловской области.

Тут подали команду строиться на боевой расчёт. Я тоже вышел и встал в строй. Боевой расчёт на этой заставе производился в просторном и длинном коридоре, где военнослужащие становились в две шеренги, а капитан Гуревич (его фамилию сообщил мне Ерлин) ходил вдоль строя, заложив руки назад и рассматривал своё «войско», попутно делая некоторые замечания. Увидев в строю меня и моего бывшего попутчика, он сказал, что на заставу прибыло пополнение из двух человек, которые уже стоят в строю. И лишь после этого зачитал наряды: кто с кем, куда и когда идут нести службу.

После боевого расчёта я пошёл в столовую, попил чаю, а потом лёг на койку и заснул. Утром меня разбудил дежурный. Старшина уже был на ногах и выдал нам оружие и боеприпасы: мне автомат ППШ с двумя дисками патронов к нему и пару гранат, а моему напарнику карабин, патроны и тоже две гранаты.

– Одежда и снаряжение как в наряд-дозор, – сказал старшина. – Одежда полегче, вооружение полное.

На улице уже становилось светло. Втроём от заставы мы пошли по лесу, где была даже не тропа, а что-то более похожее на дорогу, которая шла всё вверх и вверх. Старшина шагал быстро, и замедлил ход, лишь пройдя около километра. Мы подошли к нему, и он, как будто что-то вспомнив, сообщил:

– Вы знаете, весь этот лес до недавнего времени был полностью заминирован.

– Да вы что! – опешил я. – А когда и почему?

– Об этом я вам чуть попозже расскажу, когда поднимемся на уровень границы, – пообещал он, и этим нас так заинтриговал, что мы невольно пошли быстрее. Я старался не отставать от старшины, внутренне собрался. Мой напарник, похоже, чувствовал то же самое. Мы прошли ещё с километр и вышли из леса.

Глава 69. РАССКАЗ СТАРШИНЫ. ТРАГЕДИЯ НА ДЕСЯТОЙ

Крутизна подъёма уменьшилась, и мы подошли к засыпанным снегом валунам, большинство которых было обработано и имело правильную форму, напоминавшую кирпичи. Старшина предложил:

– Давайте здесь передохнём, а я тем временем расскажу вам историю десятой заставы. Эти валуны, собственно, и всё, что осталось от бывшей десятой…

В сороковом году здесь произошла трагедия. Тогда, до нападения немцев, мы считали себя «всех сильней» и были уверены, что к нам никто не сунется – побоятся! Но однажды ночью большая группа турецких головорезов (кстати, среди них был один русский белый офицер) скрытно перешла границу и подошла к заставе. Они были вооружены не только стрелковым оружием, но и своими ятаганами[8]. Бесшумно сняли часового. Тихо вошли в казарму и без единого выстрела убили всех спящих бойцов.

Невдалеке стоял деревянный одноэтажный командирский домик, где жил начальник заставы с женой и двумя детьми. Естественно, в это время все спали. В отдельной комнатке жила молодая прачка. Вдруг среди ночи их разбудил громкий стук в дверь. Начальник мгновенно проснулся, подошёл к двери и спросил:

– Что случилось, Иванов?

Ему на русском языке ответил совершенно незнакомый голос:

– Нет больше у тебя Иванова. И красноармейцев в казарме нет, мы их ликвидировали.

Разговаривали они через закрытую дверь, громкие голоса разбудили жену начальника, и она прислушалась.

– Кто вы? – спросил начальник заставы.

– Не догадываешься? – ответил голос с улицы. – Тогда скажу. Я офицер Русской Императорской армии и Белой гвардии. Живу на чужбине, но всегда мечтал вернуться обратно. Сейчас я, конечно, не один. Со мной отряд хорошо обученных, жестоких головорезов, которые ни перед чем и ни перед кем не остановятся.

– Запугиваешь?

– Ставлю перед фактом, – невозмутимо ответил голос. – Предлагаю тебе сдаться, и мы не тронем твою семью и тебя. Переправим вас в Турцию, где ты станешь служить им так же как и я. Будешь жить там со своей семьёй или умрёте все здесь. Выбирай.

– Я подумаю.

– Думай быстрей, дом твой окружён.

Начальник быстро оделся, взял автомат и запасной диск с патронами, жене передал пистолет.

– Не буди детей. Закрой за мной дверь сразу же на засов, – сказал шёпотом ей и громко крикнул в сторону двери: – Я выхожу!

Резко распахнув дверь, он сразу же стал стрелять. Противник был готов к подобным его действиям и заранее рассредоточился по возможным укрытиям. Даже «белого офицера» у двери не оказалось. Ответного огня никто не открывал, что могло означать лишь одно – враги хотели захватить его живым. Тут он услышал выстрел из пистолета, крики жены и детей, после чего всё стихло. Он сразу же понял, что лазутчики забрались через окна и жестоко расправились с его семьёй. У него потемнело в глазах, руки опустились. Мелькнула мысль о самоубийстве, но её быстро вытеснил гнев, он решил сражаться до конца, мстить за погибших.

И тут неожиданно для всех из дверей казармы застрочил пулемёт. Турки, готовившиеся в рукопашной схватке захватить начальника, были первыми убиты неизвестным пулемётчиком. Оставшиеся в живых стали перебегать с места на место, стреляя в сторону казармы. Этим воспользовался начальник заставы, открыв по ним прицельный огонь короткими автоматными очередями. У него появился мстительный азарт, и оттого, казалось, пули летели точнее. Первым делом он стрелял по тем, кто пытался приблизиться к казарме, и все движущиеся «мишени» оказались его или пулемётчика добычей.

В это время подоспела подмога. Ближайшие к заставе наряды, услышав стрельбу, устремились на помощь осаждённым. А ещё один наряд перекрыл границу. Почти одновременно бойцы двух нарядов показались в поле зрения начальника. С криками «Ура!» они двинулись к заставе, но пока не стреляли, лишь отвлекая внимание противника на себя. Винить их за это было нельзя – не зная обстановки, не видя в темноте, где свои, а где чужие, вполне можно было попасть и в своих. В этой атаке был ранен один из пограничников, пришедших на помощь.

– Ложись! – зычно скомандовал начальник подошедшей подмоге, и перекрикивая звуки боя, постарался объяснить обстановку своим невидимым товарищам: – Из наших здесь только я и пулемётчик. Против нас банда, которая прорвалась на заставу. Стреляйте по всем, кто ползёт, перебегает и стреляет.

Пока начальник ставил боевую задачу, невдалеке от дверей казармы грохнул взрыв. Пулемёт замолчал. Начальник отвлёкся лишь на несколько секунд, но их хватило, чтобы бандит подполз и метнул гранату. Правда, он боялся подняться и бросал лёжа, поэтому она не долетела до дверей, за которыми засел пулемётчик. К радости пограничников, скоро пулемёт снова заработал.

Турки уже не пытались захватить в плен командира. Когда подошла подмога, они могли думать только о спасении своих жизней. Часть из них попыталась укрыться в лесу, находившемся в нескольких десятках метров от заставы, но это их не спасло, поскольку пулемётчик был зоркий, а поляна до леса хорошо простреливалась. Вскоре стрельба стихла. Оставшиеся в живых бандиты решили бесшумно уйти к границе и пересечь её. Начальник послал двоих бойцов преследовать беглецов, а со стороны границы их встретил оставшийся там заслон и уложил ещё двоих. Неизвестно, удалось ли кому-либо из лазутчиков уйти живыми.

А сам начальник вместе с пограничником, который остался помогать раненому, пошёл в казарму, чтобы встретиться с пулемётчиком, геройски поражавшим врагов. Он увидел лежащий в дверях пулемёт, рядом валялись пустые диски. Самого стрелка видно не было, но в уголке он заметил девушку, сидящую, обняв колени руками и уткнув в них лицо. Её сотрясали рыдания, и её щуплое тело бил озноб. Он узнал прачку, но, всё ещё не веря, спросил:

– Это ты, Валентина?..

– Я… я… я… – всхлипывая, ответила она. Бой закончился, адреналиновый шторм прошёл. Теперь ей стало по-настоящему страшно, и она зарыдала.

Валентина была комсомолкой, всегда стремилась быть на переднем краю. Жизнь же заставила её работать в столь непрестижной профессии. Когда ночью послышался требовательный стук в дверь, она проснулась и быстро оделась. Слышала все «переговоры» начальника с бандитами и поняла ситуацию. Тут же в голове её созрел план, как и когда незаметно пробраться в казарму к оружию, которым она неплохо владела. Когда начальник вышел навстречу врагам, они были уверены, что на заставе остался лишь один человек, способный оказать им сопротивление. Все турки смотрели только на него.