Союз нерушимый... - Михаил Каштанов

Корабль был. И был у корабля капитан. Как и положено. Вот только ...

Севера. Холодное море. Холодные скалы. Лед и свинцовое, тоже холодное, небо. А вот люди — горячие. Даже слишком. Порой такие, что от соприкосновения двух таких натур не только искры во все стороны летят и громы разносятся, а того и гляди шарахнет что-то, как не безызвестный вулкан Кракатау, и тогда всем вокруг мало не покажется. Это никакая не поэтика и не преувеличение. Это вполне реальные взаимоотношения, сложившиеся между командиром авиаполка Родиным и командиром авианосца, на котором этот полк и базировался, флагманом второго ранга Левченко. До мордобоя дело, конечно, не дошло, но в выражениях и тот и другой не стеснялись и за словом в карман не лезли. Благо, что позволяли они себе такое только с глазу на глаз. Но то, что отношения между командирами далеко не теплые, а очень даже горячие знала вся команда, да и летный состав само собой. А причины были далеко не личные, а очень даже общественные. Даже не столько общественные, сколько отражающие еще не установившееся мнение о том, что такое авианосец — плавучий аэродром или боевой корабль авиация на котором своеобразное самонаводящееся оружие дальнего радиуса действия. Знало о таких 'теплых' отношениях и командование, но наводить порядок не спешило, так как пока все это шло только на пользу делу. И Левченко и Родин жилы рвали стараясь доказать свою правоту, и как результат — и корабль и авиаполк постоянно считались передовыми не только в Тяжелой авианосной бригаде (этакий синоним АУГ — авианосной ударной группе), но и во всем Северном флоте. А командующий флотилией, флагман первого ранга Трибуц, так еще этот конфликт интересов и поддерживал. А что? И делу польза и самому спокойнее. Левченко занят противоборством с Родиным и ему явно не до претензий на его, командующего флотилией, место.

Ох, и чесался же язык у Сергея припомнить этому 'мокроходу' и оборону Одессы и балтийский десант. Как удержался, и сам не очень понимал. Нет, потом в спокойной обстановке, у себя в каюте, он был готов сам себе надавать по шее. Но это было потом, а тогда, чуть не сорвался. И ведь понимал прекрасно, что и время сейчас не то, и ситуация не та, но так хотелось достать этого высокомерного моремана! И ведь достал. И без упоминаний о всяких анахронизмах. Всего-то и надо было образно, с использованием богатых и цветистых оборотов русского языка, заявить Левченко, что он здесь не адмирал Нельсон и тем более не Ушаков или Нахимов, а командир БАО (батальон аэродромного обслуживания) и водитель кобылы, пардон! — авианосца по совместительству. Правда, после этого и о себе пришлось услышать много нового и весьма интересного. И о том, какая у него запутанная генеалогия, и о том, что даже свои естественные потребности они, т.е. летчики, должны выполнять только с его разрешения или по команде и в очень странных местах и позах и многое другое. Чувствовалась старая школа! Но нас так просто не собьешь с выбранного курса! И мы тоже могём. Сергей дождался паузы, которую пришлось сделать Левченко, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха и выдал достойный ответ от лица всей авиации вообще и её морской ветви в частности. Мда. Хорошо поговорили. Качественно. И, самое главное, очень продуктивно. Хотя, взаимным уважением прониклись. Вот с того раза, так и повелось. А то, что на горизонте уже отчетливо был виден надвигающийся девятый вал новой войны, сглаживанию углов как-то не способствовало. Наверное, даже наоборот. И, тем не менее — дело они делали. Родинские соколы готовы были в кратчайшее время и почти в любую погоду поднять в небо все девяносто машин, и разнести все что летает и плавает в радиусе пятисот километров. А моряки готовы были обеспечить их вылет и прием обратно в любых мыслимых условиях. Да еще и за себя постоять могли и, если будет такая необходимость, поддержать огнем и свою авиагруппу, и другие корабли флотилии.

К сожалению и на Солнце бывают пятна. Это к тому, что без происшествий при подготовке полка не обошлось. Да и не могло обойтись, если уж быть предельно честным. И дело новое и условия работы самые суровые и техника далека от совершенства. Не зря летчиков корабельных группировок считают элитой авиации. Другие здесь просто не выживут. Вон, сколько десятков лет американцы, в его прежнем мире, занимаются подготовкой пилотов для своих ударных авианосцев, а все равно бьются. Что уж говорить про это время. Так что бились, к счастью редко, и учились. Родин, в какой-то момент, даже стал радоваться тому, что полк до сих пор летает на И-16 и Р-5. 'Ишачок' машина строгая, но все же и скорость поменьше, чем у И-180, и кабина открытая. А про Р-5 и говорить нечего — идеальная машина для посадки на ограниченную площадку в любых условиях. Разбирались с причинами аварий и снова летали. А причины бывали такие, что впору самому вместо расстрельной команды работать. Ну, а как еще можно реагировать нормальному командиру и человеку, если причиной отрыва посадочного крюка являлся, грубый дефект металла? Перекалили до того, что металл стал хрупкий как стекло. В результате, чуть не потеряли хорошего летчика. Сколько Корзуну теперь лежать в больнице — тоже не известно. А ведь замена будет не скоро. А глупая и нелепая гибель капитана Копца?! Видимо, на роду этому человеку написано погибнуть дурацкой смертью. (В мире Родина его толи застрелили, толи он сам пустил себе пулю в лоб в самые первые дни Отечественной войны) При посадке лопнул трос финишера и словно косой снес ему голову вместе с козырьком кабины. Жутковатые полчаса довелось пережить и Сергею.

Обычный тренировочный полет чуть не закончился большой катастрофой. Во главе десятки истребителей Родин отрабатывал действия группы на большом удалении от авианосца. Полет проходил по сложному маршруту и на почти предельную дальность. Шторм налетел внезапно, как это часто бывает на Севере. Пронзительную синеву летнего неба лизнули рваные полосы облаков, и уже через несколько минут небо скрылось за непроницаемой пеленой. Сильный порывистый ветер и начавшийся, видимо для совсем уж мрачного антуража, дождь — довершили картину. И что делать? По всем инструкциям предполагалось только два выхода — или опуститься вниз, чтобы не терять визуальную связь с землей (в данном случае с водой, будь она неладна!) или пробиваться вверх за облака и держать курс в сторону берега. Снижение Родин отмел сразу. Для полной потери ориентировки ему только этого и не хватало! Ориентиров на воде нет. Выход за облака — на первый взгляд тоже ничего не давал. До ближайшей суши все равно не дотянуть, банально не хватит горючего, а пробиться вниз, к авианосцу, при почти полном отсутствии видимости, в том числе и самого корабля, нечего и думать. Так что, кирдык пришел? Или если уж на северный манер — писец? С другой группой, скорее всего бы так и случилось. Пришел бы к летчикам этот самый ценный пушной зверек в гости и забрал бы их с собой в страну Вечной охоты. Вот только было у Родина в загашнике то, чего не было у нынешних летчиков. Был опыт будущего. Да и знание возможностей установленной на 'Ильюшу' техники, тоже помогло. Ведь не зря же на корабле стоят новейшие РЛС с уникальными системами радиовысотомеров и дальномеров. Вот пускай и выручают!