Район-55 - Дмитрий Манасыпов

Дмитрий Манасыпов

Район-55

Моей маме, давшей мне всё, в том числе и любовь к книгам.

Моей сестре, подарившей яркий и живой персонаж.

Моей красавице и моему сыну, терпящим моё отсутствие в реале.

Олегу Яковенко и Ларисе Хацемовской, без которых «Района» точно бы не было.

Игорю Перепелице, за помощь, поддержку и советы.

Маше Соболевой, подтолкнувшей меня к графоманству.

Елене Бабич, возившейся со мной самой первой.

ПРОЛОГ

Человек в старой, заношенной «горке» сидел на темном, растрескавшемся пне на склоне Ключевской. Положив на колени карабин СКС с простой оптикой, сбросив на землю выцветший рюкзак-«эрдэшку», курил сигарету без фильтра и внимательно смотрел вниз через зеркальные очки-«капельки», в которых отражалось весеннее солнце.

Низ делился ровно на две половины, рассекаемые давно обмелевшей речкой с дряхлеющим мостом, почти полностью заросшей камышом и затянутой ярко-зеленой ряской. Прямо перед человеком виднелись ивы, которые никак не хотели сдаваться перед фактом медленного умирания реки. Длинные ветви лениво колыхались, задевая за пушистые камышовые хвосты, торчащие на полутораметровой высоте.

По эту сторону, где Ключевская поднималась над всей округой, волновалась высокая трава. Западный и восточный склоны сопки густо заросли кленами, карагачами и редкими березами, от которых веяло сочным запахом еще молодых листьев. Стрекотали и гомонили птицы, вьющие гнезда, деловито жужжали пчелы-трудяги. На самый кончик ствола карабина, басовито гудя, опустился мохнатый шмель. Посидел-посидел и поднялся в воздух, полетел по своим шмелиным делам.

На той стороне серела выжженная земля. Торчали перья ржавеющих вертолетных ракет «НУРСов». Темнели воронки от разорвавшихся мин и снарядов.

Почти двухсотметровая полоса, заканчивающаяся первыми, невесть как уцелевшими деревьями с посеченными осколками ветвями. Уходила вдаль пыльная грунтовка с продавленными следами танковых гусениц. Остро и зло торчала вверх колючая, стального цвета трава. Изредка доносились странные и неприятные звуки, издаваемые невидимыми обитателями леса. Из птиц человеку был виден только одиноко парящий над лесом крупный силуэт грифа.

И небо… серое, тяжелое, наполненное плотными тучами. Невидимая граница, пролегающая между этой и той сторонами, умудрилась поделить пополам даже чистый аквамарин неба.

Человек пошевелился, аккуратно затушил сигарету о подошву высокого сапога с застежками. Бросил ее на землю, аккуратно вдавил каблуком поглубже. Поднял руку, посмотрел на механические часы, сидевшие на плотно охватившем темное, жилистое запястье металлическом гибком браслете. Чуть качнул головой, как бы соглашаясь с тем, что пунктуальность соблюдена, когда услышал тихие шаги за спиной.

— Добрый день. — Человек в очках не стал оборачиваться. — Как всегда вовремя.

— Как всегда. — Собеседник встал рядом, раскачиваясь на каблуках высоких шнурованных ботинок. Темный камуфляж, жилет с рядом карманов для магазинов, автомат и «бегунки» на погонах с полевыми, вышитыми зеленой нитью тремя большими звездами. — Спасибо за ребят, которых вывел.

— За которых именно ребят, полковник? — Человек в очках чуть улыбнулся краем губ. — Это вам спасибо. Хотя бы немного могу спокойно вот так здесь посидеть. Есть дело?

— Да. — Полковник кивнул головой. — Нужна твоя помощь…

— Что надо?

Военный присел на корточки. Посмотрел на тот берег, сплюнул:

— Дело тонкое… по твоему профилю. Проследить, помочь одной группе.

— Куда идут?

— К черту на кулички.

РАЙОН: РАДОСТНЫЙ-55, НАЧАЛО

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ВЕЧЕР, ОСТАВШИЕСЯ МИНУТЫ

Валера еще раз обтерся мохнатым темно-красным полотенцем, чувствуя, как быстро бежит кровь по разогретым мышцам. Контрастный душ, жесткое растирание и — нормально — усталость почти и не чувствуется.

Тренировка прошла хорошо. Малолетние борцы, честно отпахав на ковре положенное время, разошлись по домам. Серега, второй тренер, заполнял журнал.

Валера прошлепал сланцами по старенькому линолеуму, достал из шкафа чистую футболку с эмблемой «Нефтяника», джинсы и стал одеваться.

— Слышь чего, Валерун… — Сергей, продолжая чиркать ручкой, щелкнул не глядя переключателем электрического чайника. — А ведь пацаны-то хорошо работают. Не стыдно и на область будет повезти. А Вадьку с Родионом, чем черт не шутит, могут и в сборную записать.

— Я тоже так думаю. — Валера, натянув тугие джинсы, подошел к стене и задумчиво провел пальцем по собственным грамотам, украшавшим стену. — Потенциал у них обоих — будь здоров. Конечно, работать и работать над ними, но кандидатами от нас точно выйдут.

— Угу… — Напарник почесал небритый подбородок. — Точняк, могут.

Тренеры, не сговариваясь, покивали головами. Они оба любили свою работу, которая не была престижной и высокооплачиваемой. Любили именно чувства и эмоции, которые появлялись на лицах мальчишек-воспитанников, когда они выигрывали схватки.

Оба в прошлом не реализовали свои возможности. Валера, шедший некогда на сборную, из-за травмы восстанавливался непозволительно долго.

Сергей… тут случай был сложнее. К работе с детьми его допустили под личную ответственность начальника местного ГУВД. У Серого за спиной была судимость за нанесение тяжких и превышение пределов допустимой обороны. Рядового мента, только отслужившего срочку и решившего защитить честь сестры, закрыли на пять лет.

— Посмотрим, поработаем. — Валера, подумав, открыл дверцу шкафчика, поставил на стол два стакана, так редко сейчас встречающихся «граняка». Плеснул по «пятьдесят капель» себе и напарнику. — Будем?

— Будем, едрена кочерыжка. — Сергей махом опрокинул в себя водку. — Если не помрем. Лишь бы им мясистые пацаны не попались, как мне когда-то.

— Ну да. — Валера поморщился. Достал бутылку с теплой минералкой, запил. — Самое главное, чтобы мясистые не попались.

— Пошли что ли. — Серый наконец-то закончил чиркать ручкой. — Спать хочется.

— Да пошли. Завтра суббота, отоспаться можно. А чай?

— Да и хрен с ним, Валерище, с чаем-то. — Второй тренер поморщился. — Чай не водка, много не выпьешь.

Валера задумался. Много, не много, но факт — выпить напарник любил. Понятно, что большинство тренеров после тридцати пяти любили «накатить». Но Сергей пил нехорошо. В одиночку, чуть ли не чокаясь с зеркалом. Работал, правда, так, что не придерешься, но тем не менее…

Хлопнула дверь. Торопливый бег мягких подошв кроссовок замер у двери. На пороге стоял Мишка, самый маленький из группы.

— Валерий Леонидыч, там, там… — Голос пацана, покрасневшего от бега, сбивался. — Там каблушные, человек пятнадцать, взрослые, а нас всего восемь осталось…

Тренера переглянулись и, не сговариваясь, бросились на улицу…

Надя сидела на лавке перед подъездом, дымя «Вогом», который стрельнула у подруги Кати, высокой, худой и конопатой девицы. Нервничала, изредка матерясь и глотая выдохшееся «Жигулевское». Подруга понимающе и многозначительно молчала. Темнело, небо уже окрасилось в розовый цвет.

Причина нервов была тривиальна до неприличия: беременность. Все как обычно и как всегда: день рождения, клубан, похожий на Энрике Иглесиаса красавец, которого привел кто-то из друзей, танцы-обжиманцы и прочее. Потом две недели встреч, кино и прогулок. И громадное преимущество перед подругами, ведь у красавца, приехавшего учиться в нефтяной техникум из Татарстана, имелась собственная квартира, доставшаяся в наследство от деда.

У него — сессия, у нее — подготовка к выпускному ЕГЭ. Куча времени, которое так весело проводить на большой двуспалке, застеленной шелковым бельем, попивая «Мартини Бьянко» из горлышка. Заниматься сексом при свечах, прижиматься к нему, такому красивому и любимому, и чувствовать себя если не героиней голливудского фильма, то уж персонажем молодежного сериала точно.

Был ли бракованным презерватив или количество активных сперматозоидов у Иглесиаса зашкаливало? А хрен его сейчас разберет. Как уверяют гинекологи, прерванный половой акт не является универсальным средством для предохранения от нежелательной беременности. И ведь правы оказались все медики, которые об этом твердят (наверняка включая лейб-врача Ее Величества королевы Великобритании и всех членов королевской семьи). Когда не обратившая внимания на отсутствие месячных Надежда все-таки решила купить тест, то сразу в этом убедилась.

Сегодня утром она сидела на кипенно-белом унитазе в такой родной и близкой родительской квартире, в которой родилась и выросла. Смотрела то на розовую коробочку с немецкой надписью, валявшуюся под ее ногами, на которых красовались мягкие тапочки с мордашками кроликов, то на узенькую картонную полоску в руке.