Тени над Гудзоном - Исаак Башевис-Зингер

И он сделал последнюю затяжку, прежде чем Фрида Тамар отобрала у него сигару.

Доктор Марголин носил смокинг. Он принес хозяйке целый букет орхидей. Доктор Марголин был умерен в еде. В медицинских кругах поговаривали, будто тромбоз коронарных сосудов происходит от того, что люди едят слишком много животных жиров. У доктора Марголина был теперь свой собственный медицинский «Шулхан арух». Он избегал есть яйца, жирное мясо. Он едва пробовал кнейдлех и хремзелех.[239] С курицы он тщательно счистил кожу. Он искоса с удивлением посматривал на доктора Гальперина, который делал все, что вредно с медицинской точки зрения, и тем не менее приближался к семидесяти годам. Он был маленький, толстый, с большим животом. Без перерыва курил сигары, не занимался никакой физической работой, впихивал в себя всякие жирные блюда, повышающие уровень холестерина в крови и вызывающие отвердение сосудов. Этот человек буквально плевал в лицо медицине, но доктор Марголин объяснял это наследственностью. Доктор Гальперин происходил из семьи долгожителей. Все человеческие усилия — ничто по сравнению с теми силами, которые передаются хромосомами половых клеток. Именно в них, в генах, кроется судьба человека. Они определяют все: физическую силу человека, его разум, характер, продолжительность жизни. Сам он, доктор Соломон Марголин, происходил из семьи, представители которой подолгу не жили. Из-за этого он годами страдал от ипохондрии. Страх смерти никогда не оставлял его. Самые счастливые минуты его жизни сопровождались мыслью: а сколько это продлится? Он, доктор Марголин, собирался умереть еще тогда, когда ему не было тридцати. Постоянный контакт с болезнями и смертью постепенно отравил его душу. Он знал все цифры, любую статистику. Как ни странно, но, как выяснилось, врачи в среднем живут меньше прочих людей. Все было против доктора Соломона Марголина…

Читая Агаду, доктор Гальперин периодически начинал даже кричать на высоких тонах. Потом, уже за едой, он тем не менее утверждал, что является атеистом. Доктор Соломон Марголин не был высокого мнения о докторе Гальперине ни как о философе, ни как о человеке. Соломон Марголин считал, что своими сочинениями доктор Гальперин не внес ничего нового. В сущности, у него было мышление кулака, скрывающегося под маской знатока Торы. У его сестры Фриды Тамар, может быть, и нет его знаний, но она тем не менее обладает возвышенным образом мыслей. Сам доктор Марголин считал себя жертвой скептицизма. Он слишком хорошо знал все точки зрения, подоплеку всех идей. Он никогда не мог перешагнуть через барьер сомнения. К тому же во всех идеях и во всех философиях он усматривал личные оправдания их авторов, компенсацию всякого рода физических и душевных изъянов. Доктор Марголин был психоаналитиком еще до того, как узнал о Фрейде и Адлере. Он читал Агаду без традиционного напева. Шептал текст, глядя на буквы. При этом он проводил психоанализ евреев, еврейской религии, еврейского характера. Доктор Марголин был в чем-то согласен с антисемитами: у еврея философия и образ мысли паразита. Сначала в Египет попал Иосиф. Потом он привез туда своего отца, братьев и их семьи. Они сразу же основали в земле Гошен[240] государство в государстве. С тех пор эта история повторяется во всех странах, во всех поколениях. И еще кое-что: Иосиф пытался уже тогда, в древности, отменить частную собственность, передать всю землю Египта в собственность фараона, сделать всех египтян «рабами фараона». К счастью, среди евреев есть и противостоящий паразитическому взгляду на жизнь элемент, который во все времена рвался в свою собственную страну. Те парни, которые ведут сейчас войну с англичанами, принадлежат именно к этому виду евреев… Кто знает, может быть, и в паразите скрыто стремление произрастить зеленые листья? И еще: с биологической точки зрения паразит стоит на более высокой ступени, чем его жертва. Разве весь человеческий род не паразитирует на растительном и животном царстве?

После седера доктор Гальперин завел разговор с доктором Олшвангером. Чего он хочет? Зачем он приехал в Америку? Каковы его планы в отношении рода человеческого? Доктор Олшвангер ощущал издевку, скрытую в словах и в тоне доктора Гальперина. Однако, несмотря на это, он не спеша изложил ему свой план. Должен быть создан новый род науки, соединенный с искусством, который рассматривал бы «целостного человека». Биология, психология, медицина, социология, экономика, религия и философия должны слиться в одну прикладную науку. Он, доктор Олшвангер, не коммунист, не дай Бог, а приверженец республики Платона. Пришло время, чтобы миром управляли ученые, а не политики. В парламенте должны заседать крупнейшие специалисты каждой страны. Парламентские комиссии должны состоять из специалистов в разных сферах. Само общество должно заботиться о том, чтобы над каждым из его членов был научный надзор, вместо того чтобы он, как слепой, перемещался бы, нащупывая рукой стену и натыкаясь на других людей и на заборы… Чем дольше говорил доктор Олшвангер, тем больше он путался. Он проповедовал своего рода религиозный коммунизм в причудливом сочетании с технократией. При этом он все это хотел соединить с психоанализом, хасидизмом, медициной и Бог знает с чем еще. Слушая его, доктор Гальперин, не переставая, улыбался в усы.

— А что конкретно надо делать сейчас?

— Начинать с маленьких примеров, создать первый санаторий или первую лабораторию…

— А что там будут делать? Читать псалмы?

— Псалмы тоже можно читать. Молитва — это важная терапия…

— Ваши планы были бы хороши, имей мы возможность хоть на мгновение остановить бег времени, как Иисус Навин остановил солнце.

— Зачем надо останавливать время?

— Затем, что в то время, как вы строите планы относительно вашего санатория, в Америке и в России готовят атомные бомбы.

Борис Маковер стукнул по столу:

— Господа, атомные бомбы это хамец.[241] Я не хочу их на нашем седере…

— Ну, откройте дверь и впустите пророка Элиягу…[242]

* * *

Герман, племянник Бориса Маковера, попросил у своего дяди разрешения привести с собой на седер девушку. Борис Маковер пошел ему навстречу. Герман привел с собой крупную смуглую девицу с длинным носом, черными выпученными глазами и толстыми губами. Волосы у нее были курчавые и подстриженные коротко, по-мужски. Звали эту девицу Сильвия. Борис Маковер взглянул на нее и подумал: «Что это такое? Девица или дракон?» Фриде Тамар Сильвия тоже не понравилась. Она сидела рядом с Германом в течение всего седера и не переставала улыбаться. Время от времени она подмигивала. Сильвия была товарищем Германа Маковера по коммунистической партии. Он снимал комнату в доме ее матери. Герман немного знал