Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне - Вячеслав Науменко

Седьмого ноября около 19 часов нас четырнадцать человек, в том числе я, сотник И. И. Киселев, П. И. Акимов, войсковой старшина Г. Е. Смычек, лейтенант М. А. Невзоров, поручик Н. В. Коваленко и несколько коренных югославян вызвали к начальнику спецотдела управления Песчаного лагеря (так назывался лагерь, в котором нас содержали). Там на каждого из нас была составлена анкета, в которой, кроме обычных вопросов, были такие: военнопленный или интернированный, где, когда и при каких условиях взят или передан, куда желает ехать и кто из родственников имеется за границей.

По прибытии в Чурбай-Нуру, я был назначен бухгалтером по учету строительного материала на большом строительстве жилых домов. Там я работал до февраля 1955 года, то есть до дня, когда меня вызвали и сообщили, чтобы я приготовился к 9 февраля к отъезду в сборный лагерь Потьма-2, для дальнейшего следования в Австрию, то есть туда, куда я изъявил, в свое время, желание выехать.

21 февраля я прибыл в Потьму-2. Везли этапами в вагонах «зак» из Караганды в Челябинск, Куйбышев (Самара), затем Рузаевка и, наконец, Потьма-2. На каждой пересылке сидели по несколько дней. Вместе со мной ехали: сотник И. И. Киселев, П. И. Акимов, П. С. Телегин и 21 человек немцев и югославян.

При выходе из вагона я обратил внимание, что нет конвоя. Встретил нас надзиратель, повел в лагерь.

В этом лагере условия были много лучше, никаких работ, люди отдыхают, кормили лучше, разрешали в сопровождении надзирателя ходить в поселок за продуктами, главным образом искали жиры, но за все время моего там пребывания (пять месяцев) нельзя было достать сахару и масла. Большинство продуктов низкого качества.

Здесь я пробыл до 11 июля. В этот день нас 25 человек: (пять русских: я, полковник В. Д. Белов, Нестеровский, поручик Б. К. Ганусовский и Г. Козорез) и двадцать человек австрийцев и югославян оповестили, что двенадцатого мы выезжаем в Быково (предместье Москвы).

Двенадцатого июля в два часа дня нас выпустили за зону и в сопровождении офицера мы пошли на железнодорожную станцию. На станции, впервые за десять лет, мы могли свободно сидеть в ресторане вокзала. Вообще, хотя и не совсем, но почувствовали относительную свободу.

В Быково прибыли 14 июля в девять часов утра. Поместили нас в вилле, где во время пребывания в плену, жил германский генерал Паулюс.

Восемнадцатого июля нас подняли в пять часов утра, посадили в автобус и повезли в Москву. Мы прибыли на Киевский вокзал, сели в скорый поезд Москва — Вена. Каждому из нас было предоставлено плацкартное место в спальном вагоне, в каждом купе было по четыре человека. Обедали в вагоне-ресторане, кормили хорошо.

… До Австрии (Нойе Винер Штадт) ехали без приключений. Туда прибыли 21 июля в восемь часов утра. Тут сопровождающий нас советский офицер передал нас австрийским властям. Я немедленно выехал в Виллах, явился полковнику Дубине и подал рапорт о прибытии.

Вот вкратце моя жизнь и жизнь почти всех нас, попавших в 1945 году в Советский Союз.

Нам на долю выпало перенести огромные лишения, нужду, голодовку, а главное — унижения и рабский безвозмездный труд.

М. И. Коцовский

Перечень мест заключения. Амнистия 1955 года

Перечень мест заключения, упоминаемых вернувшимися из советской неволи:

Кемеровская область: лагерь Зиньково — близ станции того же наименования в 15–20 километрах от Прокопьевска; лагерь Тырганский уклон — у Прокопьевска; лагерь Березова Роща — у Прокопьевска; лагерь Абагур — в 10 километрах от Сталинска; лагерь Байдаевка — около села того же названия, на реке Томь; лагерь номер 10 — в 3–4 километрах от Кузнецка; пересылочная тюрьма около Кузнецка; пересылочная тюрьма у Новосибирска; центральный лагерь близ Сталинска; Мариннские лагеря; Новосибирский лагерь; центральный лазарет около Сталинска.

Казахская ССР: пересылочная тюрьма в Петропавловске на реке Ишиме; лагерь Кингир на 7–8 тысяч заключенных; лагерь Спасск — в 45 километрах от Караганды; особый лагерь в Караганде, организованный из лагерного отделения номер 1; лагерь Балхаш; лагерь Джезказган; лагерь Чурбай-Нура — в 45 километрах от Караганды; Песчаный лагерь в Караганде.

Мордовская АССР: лагерь Потьма-2; Дубров лагерь номер 11.

Иркутская область: лагерь Тайшет, номера 019; 022 и 038; Александровская центральная тюрьма.

Коми АССР: лагерь Абес, район города Инта (Абес номера 3 и 4); Инта номер 4; инвалидный дом города Ухта.

Вышеперечисленный ряд наименований мест заключения, конечно, далеко не исчерпывающий, так как на территории СССР имелось безграничное количество их.

Декрет об амнистии от 17 сентября 1955 года. Выдержки:

1. Освободить из мест заключения и от других мер наказания лиц, осуждённых до 10 лет лишения свободы включительно за совершенные в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. пособничество врагу и другие преступления, предусмотренные статьями 58-1, 58-3, 58-4, 58-6, 58–10, 58–12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов других республик.

2. Сократить наполовину назначенные судом наказания осужденным на сроки свыше 10 лет и за преступления, перечисленные в статье первой настоящего указа.

3. Освободить из мест заключения, независимо от срока наказания, лиц, осужденных за службу в немецкой армии, полиции и в специальных немецких формированиях.

Освободить от дальнейшего отбывания наказания лиц, направленных за такие преступления в ссылку и высылку.

4. Не применять амнистии к карателям, осужденным за убийства и истязания советских граждан.

5. Прекратить производством следственные дела и дела, не рассмотренные судами о преступлениях, совершенных в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., предусмотренных статьями 58-1, 58-3, 58-4, 58-6, 58-Ю, 58–12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов других союзных республик, за исключением дел о лицах, указанных в статье четвертой настоящего указа.

6. Снять судимость и поражение в правах с граждан, освобожденных от наказания на основании настоящего указа.

Снять судимость и поражение в правах с лиц, ранее судимых, отбывших наказание за преступления, перечисленные в статье 1 настоящего указа.

7. Освободить от ответственности советских граждан, находящихся за границей, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. сдались в плен врагу или служили в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях.

Освободить от ответственности и тех, ныне находящихся за границей советских граждан, которые занимали во время войны руководящие должности в созданных немцами органах полиции, жандармерии и пропаганды, в том числе и вовлеченных в антисоветские организации в послевоенный период, если они искупили свою вину последующей патриотической деятельностью в пользу Родины и явились с повинной.

Для каждого, знающего суть большевистской власти и положения дел на Родине, ясно, что «амнистия» эта — ни что иное, как пропагандный трюк для поимки слабодушных и втирания очков Европе с Америкой.

Мы знаем, что русская народная мудрость создала целый ряд пословиц, имеющих глубокий смысл. Одна из них говорит: «Мягко стелет, да жестко спать!» Ее надо помнить при чтении этого советского декрета об «амнистии».

В. Г. Науменко

Письма немецкого офицера обер-лейтенанта Петри

Герхард В. Петри, бывший командир сотни, а потом дивизиона в 5-м Донском полку 15-го Казачьего Кавалерийского корпуса.

<…> 15 марта 1954 года. Марбург.

Вернувшись из плена в советской России в октябре прошлого года, я очень хочу Вас приветствовать. Ваш адрес я узнал от господина Отто Манфреда фон Паннвица (родного брата генерала фон Паннвица, казненного в Москве). Вы меня, наверное, не знаете. Я служил старшим лейтенантом в 15-м Казачьем корпусе и командовал до конца дивизионом.

Я передан вместе с казаками англичанами 28 мая 1945 года и прожил 8 лет в Сибири, город Сталинск, Кемеровской области.

В конце 1949 года я был осужден военным трибуналом за то, что служил офицером в казачьем корпусе.

Вас, конечно, интересует больше всего судьба казаков. Уже в 1945 году, летом, специальная московская комиссия СМЕРШа приехала к нам в зону.

Много казачьих офицеров было осуждено на 10–25 лет. Часть из них было осуждено на смерть. Остальные отправлены на Север и на Дальний Восток, на Колыму и Магадан. Часть казаков расконвоировали и в 1946–1947 годах. Они живут в Сибири. На родину их не пустили. Малую часть офицеров тоже расконвоировали в 1947–1948 годах там же, но потом, как будто, их в 1949 году опять собрали, судили и всех осудили на 25 лет.

Старых эмигрантов, попавших к Советам, всех в 1949 году, летом, отправили куда-то неизвестно. По-моему, все они сидят за проволокой.