Путешествие на Запад. Том 3 - У. Чэнъэнь

– Приглашай правителя государства пожаловать в пагоду и посмотреть, как мы водворим там пепел Будды.

Правителю государства был подан царский выезд, и он, держа за руку Танского монаха, сопровождаемый пышной свитой гражданских и военных чинов, покинул дворец.

Пепел Будды был водворен на тринадцатом ярусе пагоды в драгоценной вазе. К центральному столбу этого яруса привязали жену царя драконов. Затем Сунь У-кун прочитал заклинания и вызвал духа земли государства Цзисай, духа – защитника города и духов – хранителей монастыря, которым поручил каждые три дня доставлять сюда еду и питье для вдовы царя драконов. При этом он пригрозил, что, если кто-либо ослушается или допустит малейшую оплошность, будет тотчас обезглавлен. Все духи изъявили полное послушание. Потом Сунь У-кун обмел дивным растением Линчжи все тринадцать ярусов пагоды, а затем поместил его в вазу с сокровищем Будды. Наконец пагода стала такой, как и прежде, и над ней воссиял яркий свет из десятка тысяч лучей и вознеслись в небо тысячи эфирных струй. Вновь увидели ее лучезарное сияние жители дальних стран и соседних государств.

Когда Сунь У-кун вышел из пагоды, правитель государства выразил ему свою благодарность в следующих словах:

– Если бы ваш наставник и три его ученика не явились сюда, нам никогда не удалось бы раскрыть тайну всего случившегося. – Ваше величество! – обратился Сунь У-кун к правителю царства Цзисай. – Название пагоды Золотое сияние не совсем удачное. Предметы, которые входят в это название, представляют собой вещества недолговечные: золото – вещество плавкое, а сияние – это светящийся эфир. Я постарался ради тебя восстановить благолепие этой пагоды и предлагаю переименовать этот монастырь в монастырь Ниспровергающий драконов, чтобы он существовал во веки веков.

Правитель тотчас приказал заменить вывеску над воротами монастыря, и вскоре появилась новая, на которой блестели иероглифы, означающие: «Учрежденный по указу государя монастырь Охраняющий государство и ниспровергающий драконов».

Пока происходило пиршество, художники нарисовали портреты с монахов в красках. Монахи получились как живые, а в тереме Пяти фениксов к этим портретам написали пышные прозвания. Правителю государства подали выезд с колокольцами, и он лично проводил Танского монаха и его спутников в дальнейший путь. Он хотел одарить их слитками золота и драгоценными яшмами, но наши путники наотрез отказались принять дары.

Конец пришел тем оборотням злобным,

Покой и мир водворены опять,

Сияет пагода, и светом бесподобным

Навеки будет землю озарять.

О том, что произошло в дальнейшем с нашими путниками, вы узнаете, читатель, из следующей главы.

Глава шестьдесят четвертая,

из которой вы узнаете о том, какую пользу принесла путникам исполинская сила Чжу Ба-цзе на Тернистой горе и как Танский монах вел беседу о стихах с обитателями скита лесных праведников

Итак, правитель государства Цзисай был от всего сердца благодарен Ханскому монаху и его спутникам за то, что они изловили оборотней-разбойников и вернули похищенную из пагоды драгоценность. Он хотел щедро наградить монахов золотом и яшмой за огромное благодеяние, совершенное ими, но те наотрез отказались принять драгоценные дары. Тогда правитель распорядился, чтобы монахам сшили по две смены одежды, точно такой же, какую они носили, по две пары матерчатых чулок и кожаных башмаков, а также по два пояса. Кроме того, им насушили на дорогу разных сухарей и печений.

Когда подорожная была засвидетельствована, монахам устроили пышные проводы. Сам правитель в роскошной колеснице выехал провожать их в сопровождении гражданских и военных чинов и всех жителей города.

Монахи из монастыря, получившего новое название Ниспровергающий драконов, тоже вышли провожать своих спасителей. Воздух сотрясался от громких звуков духовых и ударных инструментов.

Торжественная процессия покинула город, вышла за ворота, и лишь когда они прошли около двадцати ли, правитель стал прощаться. А жители города прошли еще двадцать ли. Монахи же и не думали возвращаться: они шли за путниками и прошли, пожалуй, пятьдесят или даже шестьдесят ли. Некоторые изъявляли желание сопровождать путников на Запад. Находились и такие, которые просили принять их в услужение и обещали за это добиваться нравственного самоусовершенствования.

Сунь У-кун, видя, что монахи не отстают от них и не хотят возвращаться обратно, решил прибегнуть к волшебному средству. Он вырвал у себя небольшой клок шерсти из тридцати или сорока волосков, дунул на него и произнес одно лишь слово: «Изменитесь!» И все волоски сразу же сделались пятнистыми тиграми, свирепо преградившими монахам дальнейший путь. Тигры страшно рычали и метались, готовые броситься на людей. Монахи испугались и не осмелились двигаться дальше. Великий Мудрец Сунь У-кун тем временем повел за собой белого коня, а Танский монах стал подстегивать его кнутом. Вскоре путники были уже довольно далеко от монахов, но до их слуха долго еще доносились вопли и громкие причитания.

– Милостивые и справедливые отцы! – кричали монахи. – Очевидно, такая уж у нас судьба, что вы не желаете навсегда спасти нас!

Мы не будем рассказывать здесь о том, как горевали монахи, а вернемся к Сюань-цзану и его спутникам. Вскоре они вышли на большую дорогу, и здесь Сунь У-кун водворил на место выдернутый клок шерсти. После этого путники двинулись дальше прямо на Запад. Время летело незаметно: зима была на исходе и приближалась весна. Погода стояла не жаркая, и идти было легко. Неожиданно перед путниками выросла длинная цепь гор, и дорога теперь шла по самым вершинам хребта. Танский монах остановил коня и стал осматриваться. Горы поросли густым, колючим терновником, перевитым цепкими лианами. И хотя дорогу можно было различить, продвигаться в этих зарослях было очень трудно; колючки вонзались в тело, словно иголки.

– Братья мои! – воскликнул Танский монах. – Как же мы пройдем здесь?

– Как пройдем? – удивился Сунь У-кун.

– Братья! – продолжал Танский монах. – Дорога хоть и видна, но все кругом поросло колючками. Здесь можно двигаться лишь ползком, как змеи. Вам и то трудно идти, согнувшись в три погибели, а каково мне ехать верхом?

– Пустяки! – воскликнул Чжу Ба-цзе. – Глядите, как я сейчас расчищу дорогу граблями: можно будет проехать не только верхом, но даже в паланкине!

– Ты, конечно, силен, что и говорить, – молвил в ответ Танский монах, – но надолго тебя не хватит. Ты ведь не знаешь, на каком протяжении дорога заросла терновником. К чему же зря тратить силы?

– Что попусту разговаривать, – сказал тут Сунь У-кун, – я сейчас сам все узнаю.

С этими словами он поднатужился, совершил прыжок в воздух и, очутившись