Талли - Паулина Симонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джулия смотрела на Талли, и ей хотелось плакать.
— Ну наконец, — нарушила молчание Талли, — и как вы?
— Хорошо, — нетерпеливо откликнулась Джули. — А ты?
— Замечательно, как видишь.
— Сколько вашему малышу? — поинтересовалась Лаура.
— Малышу? Да он великан. Весит двадцать фунтов. Он в пять раз толще соседского кота.
— Так сколько же ему?
— Шесть месяцев. Родился двенадцатого марта.
— И его зовут Бумеранг? — спросила Джулия.
— Да. Тебе нравится? Это я выбрала это имя.
— Здорово. Но почему ты назвала его Бумерангом?
— По-моему, звучно. Как имя футболиста или еще что- то в этом роде. Ни с кем не спутаешь. Сокращенно — Бум. Как тебе?
Джулия пропустила вопрос мимо ушей.
— Бумеранг, а дальше?
— А дальше, — повторила задумчиво Талли. — Полагаю, Бумеранг Де Марко.
— Да! — вырвалось у Джулии, к счастью, она в этот момент наливала себе чай, и можно было не встречаться взглядом с Талли. Де Марко!
— Так вы поженились, — наконец произнесла она, не глядя на Талли.
— Конечно же, поженились, — ответила та. — Кто-то же должен заботиться о нас.
Джулия все еще не могла поднять глаз на подругу.
— Ты все еще работаешь у Хиллера?
— Теперь я мать. Бумерангу всего лишь шесть месяцев.
— Ты учишься? — продолжала спрашивать Джулия.
— Теперь я мать, — повторила Талли, и снова Джулия не смогла поднять глаза, даже чтобы посмотреть на движущиеся губы Талли.
— Расскажи, чем вы теперь занимаетесь, — попросила Талли. — Вы все еще на Солнечном Лугу?
Лаура засмеялась, Джулия — нет.
— Нет, — ответила она. — Мы давно покинули это место.
— Мы путешествуем, — пояснила Лаура.
— Путешествуете? Это хорошо.
Талли больше не задавала вопросов, но они все равно стали рассказывать. Говорила больше Лаура. Ее рассказ пестрил названиями: Новый Орлеан, Кей Вест, Миссисипи, Джорджия, Нью-Мексико, Мехико, Калифорния.
— Калифорния, — повторила Талли, и что-то на мгновение вспыхнуло в ее глазах, как таинственный свет мотылька.
— Вся одежда — на себе, палатка и машина, — рассказывала Лаура. — Отличная жизнь. Никакой ответственности.
— Да, никакой, — сказала Талли, и Джулия с удивлением почувствовала, что ей очень хочется попросить Лауру, чтобы та заткнулась.
— Сколько палаток? — поинтересовалась Талли.
— Только одна, — ответила Лаура и добавила: — Замечательный у вас дом.
— Да, спасибо. Только одна? Вам так нравится иметь общий дом?
— Дом и жизнь, — откликнулась Лаура.
— Ну что же, — сказала Талли и перевела взгляд на Джулию. Та хорошо поняла этот молчаливый укор. «Я должна была прийти одна, — уже двадцатый раз за двадцать минут подумала Джулия. — Я должна была одна прийти к моей старой подруге. Тогда бы я рассказала ей обо всем. Я могла бы попросить прощения, что-то объяснить. Может быть, Талли что-то рассказала бы мне. Как это вышло?»
Талли поднялась.
— Ему пора спать, — сказала она.
— Хорошо, — согласилась Джулия. — Мы подождем, пока ты спустишься.
Талли холодно оглядела подруг.
— В это время мы оба спим.
Джулия опустила голову, чувствуя себя виноватой. Она подошла, чтобы обнять Талли, но та отпрянула. Джулия поцеловала головку ребенка и прошептала Талли:
— Я зайду еще.
— Да, заходи, — громко сказала Талли. — Была рада познакомиться с вами, Лаура. Счастливо.
Она проводила подруг до двери и закрыла ее за ними, прежде чем они успели спуститься с веранды.
2
На следующий день около шести часов вечера. Джулия одна стучала в дверь Талли. Талли впустила ее.
— Бумеранг спит? — спросила Джулия.
— Уже нет.
Поднявшись наверх, Талли расстегнула свой халат из набивного ситца и стала кормить малыша. Джулия тихонько сидела рядом и смотрела на них. Волосы Талли оказались длиннее, чем ей показалось вчера, совсем прямые и совершенно тусклые. Черты ее лица, не подчеркнутые макияжем, выглядели бледными и сухими. Ее губы, которые так редко улыбались, были и сейчас плотно сжаты, а тонкие морщинки у краешков рта говорили Джулии о том, что губы Талли оставались плотно сжатыми все последние пятнадцать месяцев.
— Где твои ресницы, Талли? — шутливо поинтересовалась Джулия.
— В комоде. Ты ведь не думаешь, что они были настоящими?
Талли располнела, и ее груди сейчас были большими, белыми и полными молока.
— Я вижу, ты прибавила в весе, — заметила Джулия, пытаясь поддержать разговор.
— Я тоже вижу, ты прибавила в весе, Джул. И к тому же хорошо загорела. Ты это специально или просто целыми днями на воздухе?
Джулия проглотила комок, подступивший к горлу.
— Прости меня, Талли.
— Не извиняйся. Я действительно поправилась. За что ты просишь прощения?
— За то, что не писала и не звонила. Мне правда очень стыдно, Талли.
Талли только махнула рукой.
— Джул, мы все очень заняты. Когда-то мы были близкими подругами, но это было так давно. Теперь у каждой из нас свой путь. — Она помолчала и добавила: — Не стоит из-за этого огорчаться.
Покормив Бумеранга, Талли застегнула халат и поцеловала сына в нос.
— Давай спустимся вниз. Здесь так хорошо ранними вечерами.
Талли оказалась права. Здесь и правда было замечательно. Большой сад смотрел на юго-запад. Вдоль забора росли красные и белые цветы и несколько подсолнухов. Джулия разглядела даже аккуратный ряд физалисов, склонявших свои розовые головки в сторону дома.
— Замечательные цветы, Талли. Кто их сажал? Ты?
Талли недоуменно посмотрела на подругу.
— Я? Сажала цветы? Нет, это Милли. Милли — наша экономка, кухарка и садовник.
Джулия весело улыбнулась.
— Леди Чаттерлей тоже не сажала сама цветы. Но ты ведь не леди Чаттерлей, или есть немножко?
— Нет, и Милли не мой любовник, — ответила Талли, пытаясь улыбнуться. Они сидели в садовых креслах, а Бумеранг возился на одеяле возле их ног.
— Почему он не в манеже? — спросила Джулия. — Я думала, сейчас у всех современных мамаш есть манеж.
— Я не современная мамаша, — решительно возразила Талли, — и не собираюсь сажать своего ребенка в клетку.
— Его действительно зовут Бумеранг? — спросила Джулия.
— Да.
Они посидели молча.
Наконец Талли сказала:
— Я замужем за Робином.
Джулия кивнула, но промолчала.
Талли старалась смотреть в сторону, но могла бы и не трудиться, потому что Джулия все равно не могла поднять на нее глаза. Именно не могла.