Талли - Паулина Симонс

— А… — протянула Джулия, — ты поехала к Робину. И что же он? Как ты обо всем рассказала ему?

— Было воскресенье, он играл в регби. Я подкараулила его в перерыве между таймами. «Что ты здесь делаешь?» — спросил он. «Я ушла от Джереми», — ответила я. Он сказал: «Да? Мне не нужны объедки». «Я беременна», — сказала я.

— О Боже! Как же это?! — воскликнула Джули. — И что же он?

— Ничего, — ответила Талли. — Пошел играть дальше. Насколько я помню, его команда проиграла. У него даже кончик носа побелел. Он вышел с поля, ругаясь на чем свет стоит, подошел ко мне и спросил: «Так зачем ты все это мне рассказываешь?» Я сказала: «Потому что это твой ребенок». — Талли не отрываясь смотрела на сына. — Затем Робин поинтересовался, насколько это точно. Посмотри на малыша, Джул. Разве тут можно сомневаться?

Джулия посмотрела на Бумеранга Де Марко.

— Нет, — промолвила она. — Он весь в отца.

И про себя подумала: «Очень красивый ребенок».

Талли продолжала.

— Затем мы отправились к Робину и около часа делали вид, будто решаем, как поступить. Он спросил меня, что я собираюсь делать.

Талли стиснула зубы, и морщинки вокруг ее плотно сжатых губ обозначились так же резко, как белые колонны на фоне темного фасада дома на Техас-стрит. А ее глаза, ее глаза! Джулия опустила голову. Она была не права, не справедлива в отношении Талли. Сейчас все чувства ясно читались в обычно бесстрастных серых глазах.

— Я сказала, что не собираюсь замуж. Он сказал: «Кто говорит о женитьбе?» Я сказала, что не хочу ребенка. Он ответил, что надо было сообщить ему раньше, теперь может быть уже поздно. Все-таки он проявил интерес или хотя бы притворился. Предложил найти хорошего врача. Я спросила: «Где? В Вичите?» Он сказал, что у нас уже нет времени ехать в Вичиту, срок слишком большой. Наконец я сказала, что не собираюсь делать аборт. Так я хочу оставить ребенка? Нет. Ни то, ни другое. Он сказал, что выбор за мной. Я спросила, хочет ли он, чтобы я избавилась от ребенка. Он ответил, что только если это не его ребенок. Я спросила, признает ли он свое отцовство, и знаешь, что он ответил? Что он уверен — я пришла к нему только потому, что была в отчаянии, я пришла, потому что мне некуда больше идти, как тогда, когда я ушла от своей матери. Он сказал — Боже, помоги мне, — что согласен терпеть меня в своем доме до самых родов, только чтобы не дать мне избавиться от его дочки.

Джулия неожиданно почувствовала желание подойти и взять на руки Бумеранга. Взять на руки и прижаться щекой к его макушке.

— Неужели он так сказал?

— Именно так. Я спросила, почему он так уверен, что родится девочка. Оказалось, он всегда мечтал о дочке.

В этот момент Джулии казалось, что она сама любит Робина.

— Но, Джул, у меня было уже четырнадцать недель, — продолжала Талли. — Нужно было на что-то решиться. В течение следующей недели он сделал все необходимое, и мы уехали.

Она снова замолчала. И это молчание говорило Джулии больше, чем короткие, отрывочные объяснения Талли.

— Ничего, — мягко произнесла Джулия, — ничего.

Талли вздрогнула, поднялась и взяла на руки Бумеранга.

— По дороге в Топику я спросила его, женится ли он на мне, если я оставлю ребенка. И он сказал «Да».

— Так вы вернулись и поженились?

— Да. Вернулись и поженились. В прошлый День Благодарения.

«Прошлый День Благодарения! Так вот чем объясняется случайная встреча у «Дилана» Талли и моей матери», — подумала Джулия.

— А Джереми? Ты виделась с ним после?

Талли покачала головой.

— Конечно, нет. Думаю, он проработал до октября, а после уехал в Нью-Йорк.

Талли помолчала, щурясь на солнце.

— Он не заслуживает внимания! — сказала Джулия.

— Конечно, не заслуживает. И Робин тоже.

Талли что-то промычала.

— Талли, это избитая-избитая ситуация. Двое ребят и одна девушка. Вечный треугольник.

— Не думаю, — ответила Талли без всякого выражения. — Меня хватит только на одного! — Она тихонько укачивала Бумеранга, прижимая его к груди.

Талли дотронулась до руки подруги, пытаясь догадаться, о чем та думает.

— Подумаешь, большое дело — эта Калифорния. Честно!

— Да, конечно.

— А как у тебя с Робином? — осторожно спросила Джулия, страстно желая, чтобы с Робином все было в порядке. И еще ей очень хотелось, чтобы Робин пораньше пришел домой. Тогда она смогла бы увидеть свою старую подругу Талли в качестве жены Робина Де Марко.

— Что тут интересного? — спросила Талли.

Плечи Джулии опустились.

— Как твоя мама? — Она попыталась перевести разговор на другую тему, но увидев, как изменилась в лице Талли, воскликнула:

— Что? Умерла? Что случилось?

Талли развернула свое кресло и посмотрела на дом. Показывая на окно слева, она сказала:

— У Робина были грандиозные планы относительно моей матери. Грандиозные планы.

— Что это значит?

— Понимаешь, Робин считает, что если мы обеспечим ей хороший уход, то положение улучшится. Если она будет видеть от окружающих лишь доброту и заботу, которых была лишена всю жизнь, то придет в себя и станет хорошей бабушкой.

— Что ты говоришь? И что он сделал?

— Он забрал ее из Мэннингера. Помнишь, в 81-м я рассказывала тебе, он купил это чертово кольцо и пришел делать мне предложение Он хотел жениться на мне и купить этот дом, чтобы я могла привезти сюда мою мать. Можно сказать, что он сделал предложение через меня моей матушке.

— О нет! Он должен был знать, как ты к этому отнесешься. О чем он думал? Ты что, ничего не рассказывала ему? — возмутилась Джулия.

— Он все знал, — ответила Талли.

— О Боже! — только смогла вымолвить Джулия. Оглянувшись, Джулия мельком увидела выражение лица, с которым Талли смотрела на свой дом.

— Ну и как? Все было лучше, чем ты ожидала? — с надеждой спросила Джулия.

— Нет, Джули. Лучше не было.

Джулия подумала о Робине, о том, каким добрым становилось его лицо, его глаза, когда он смотрел на Талли еще в те времена, когда они учились в школе. Она не могла поверить, что Робин привез Хедду Мейкер на Техас-стрит из низости. Или из глупости.

Талли тронула Джулию за руку и перевела разговор.

— Расскажи мне, как ты путешествовала.

— О, неплохо. Даже здорово.

— Такая жизнь понравилась тебе больше, чем студенческая?

— Разумеется. Великолепная жизнь. Мы работали на открытом воздухе. Чувствовали себя отлично. Знаешь, как говорят, — когда тело здорово, то и голова ясная. Мы по-настоящему счастливы.

— Ага, — согласно кивнула Талли.