Дваждырожденные - Дмитрий Морозов

Это невозможно, — рявкнул Бхимасена.

Нет, возможно, — тихо, но веско произнес Юдхиштхира, — я старший, и вам придется меня слушать. Тот, кто поедет в Хастинапур, скажет Ка-уравам, что мы готовы удовлетвориться одним лишь городом… даже не городом, пусть хоть пять деревень дадут нам… Это будет лучше, чем погибнуть в битве за высокий трон.

Не бывать этому, — хрипло, словно задохнувшись, проговорил Бхимасена.

Все взгляды обратились на него, и он с усилием погасил свой горящий взгляд, обуздал раздражение и продолжил уже другим тоном:

Я, конечно, соглашусь с любым решением моего старшего брата.

Так вот, — повторил Юдхиштхира, — мы согласны даже на пять деревень, куда стянутся наши сторонники, и где вновь откроются ашрамы дваждырожденных. Тогда мы выстоим перед лицом надвигающейся бури.

Какой бури? — спросил Арджуна. — Раз ты, мой высокочтимый брат, уже согласился отказаться от царства без боя, то о какой буре может идти речь? Ты отверг сердцем войну и избрал мир во имя сохранения общины — венка дваждырожденных. Правда, в руках Дурьодханы он и так увянет, а вернее, станет орудием покорения других народов. Дурьодхана уже и сейчас ни во что не ставит патриархов, а они, как и его слепой отец Дхритараштра, позволяют молодым Кауравам разрушать святые устои нашего братства… Но раз ты решил, что наша карма — смиренно созерцать успехи Кауравов, то я сбрасываю доспехи и ухожу на покаяние в леса. Пусть меня лучше сожрут дикие звери, чем дожидаться, пока нам ночью перережут горло солдаты Дурьодханы. Неужели ты думаешь, что он потерпит нас живыми, даже когда ты откажешься от притязаний на царство? Наоборот, чем быстрее мы распустим солдат, тем быстрее он нас прикончит! Или ты надеешься на его верность дхарме дваждырожденного? До сих пор надеешься, даже когда поколеблены все устои, когда им же самим разрушены вековые традиции и в народе посеяны безверие и жестокость?

Братья, — сказал Юдхиштхира, — я знаю, что после событий в Зале собраний Хастинапура, после злосчастного решения положиться на выбор Игральных костей, у вас есть право усомниться в мудрости моего совета. Но поверьте, даже игра в кости, даже наша верность взятым обетам и уход в изгнание, не были ошибкой или плодом незрелого решения. Вспомните, что меня зовут знатоком закона, сыном бога Дхармы. Я кожей, сердцем, брахмой чувствую, куда неудержимо стремятся потоки этого мира.

Мы пересчитали союзников, мы ждем, когда настанет благоприятное время, — подал голос Арджуна, — но мы не бросили на чашу весов оружие небожителей. Неужели Карна действительно обрел стрелу бога, о чем поют чараны? Мы вообще слишком многого не знаем.

Каждый знает, что сам Индра дал Карне неотвратимое копье в обмен на золотой панцирь, что был на сыне суты от рождения, — вежливо возразил кто-то из придворных царя Друпады.

Да, так поют чараны, — ответил Кришна, — здесь вообще одни тайны. Многие не верят, что Карна мог родиться в семье простого колесничего. Разве могла олениха породить такого тигра? Ни от Карны, ни от Дурьодханы мы ничего не узнаем. Их мысли закрыты от нас. Закрыт и весь Ха-стинапур. Какие цари ездят на поклон к Дурьод-хане? Какие замыслы вынашивает хитроумный Шакуни? Чего жаждут и чего страшатся жители города Слона? Как можем мы принимать решения и рваться в бой, не ответив на эти вопросы?

Кришна, как всегда, сказал истину, — вновь заговорил Юдхиштхира, — но не кознями Каура-вов обеспокоено мое сердце, не их армий или хитроумных планов пытаюсь я избежать. Я ищу путь в изменяющемся мире. Мое сердце полно страшной вестью. Не потому идет войной брат на брата, что плохие Кауравы сели на трон Хастинапура при слепом царе. Наоборот, сила и власть упали в их руки потому, что мир встал на пороге Калию-ги. Изменилось его течение, и светлые озера брах-мы обмелели в людских сердцах.

С ужасом смотрел я, — продолжал Юдхиштхира, — как пригоршней бросает Дурьодхана, побуждаемый Шакуни, игральные кости из камня вайдурья, и по его желанию выпадает то чет, то нечет. Не кости слушались Шакуни. Просто Шакуни сам был игральной костью в руках богов, сделавших ставку на гибель старого мира. И Кауравы, и слепой их отец, и все их союзники не более, чем щепки в бурлящем потоке Калиюги. Нет, не на победу, не на счастливый исход надеялся я, уводя вас в леса. Я лишь пытался оттянуть время решений в ожидании, что изменится течение мира, но, видно, созрели плоды кармы нашей расы. Даже если мы сейчас победим в войне и перебьем тех, кого Бхимасена считает нашими врагами, мы не сможем вырастить на пустоши, пропитанной кровью семена добра и закона.

Юдхиштхира в изнеможении опустил голову. Некоторое время все молчали, потрясенные его высокой мудростью. Потом Бхимасена нарушил молчание:

— Прости брат, — глухо, через силу сказал он и, поднявшись с циновки, почтительно взял прах у ног царя Справедливости, — ты еще раз доказал, что мы без тебя подобны слепым щенкам в ночном лесу. Прости наши поспешность и пыл. Мы готовы следовать за тем, кому ведомы Высокие поля брахмы и законы, управляющие течениями этого мира.

Арджуна тряхнул головой, словно перемешивая в ней мысли, как игральные кости, и весело взглянул на Юдхиштхиру.

— Ты, как всегда, всех убедил. Мы попытаем ся сдержать свой воинский пыл. Пусть мудрый и осмотрительный посол отправится в Хастинапур для встречи с Дурьодханой, его дядей Шакуни и сыном возницы Карной. Пусть обсудят они наше предложение с царем Дхритараштрой и патриар хами Высокой сабхи: Бхишмой, Дроной и Виду– рой. Пусть именитые горожане Хастинапура уз нают, что мы не жаждем трона, а ищем примире ния. Только так мы можем соблюсти дхарму и со хранить мир.

Все громкими криками: «Да будет так!» и хлопками ладоней выразили свое согласие. Юдхиштхира поклонился собравшимся.

Спасибо, что согласились следовать моим советам. Пусть даже это посольство не достигнет цели. Я знаю, что Дурьодхана в безумии своем примет наши призывы к миру за проявление слабости и поведет дело к открытому столкновению. Тогда от него отшатнутся многие наши братья, верные дхарме дваждырожденного. Ну, а если Дурьодхана пойдет на мирные переговоры и отдаст нам в управление часть своего царства, то там мы вновь шаг за шагом начнем возрождать общину дваждырожденных, собирая в ашрамы учеников и поддерживая священный огонь. Не для богатства и славы предпринимаем мы эту попытку. Сокровенные сказания зовут нас отрешиться от плодов деяний, выполняя свой долг, бескорыстно следуя дхарме. Главное — сохранить узор нашего братства, передать следующим поколениям мудрость и законы Сокровенных сказаний. Тогда огонь не потухнет. Сила Арджуны и Бхимасены только тогда имеет смысл, когда направлена на защиту этих высших ценностей.

Мы знаем, — сказал Арджуна, — можешь рассчитывать на нашу силу.

Кто поедет к Кауравам? — спросил Друпа-да. — Никому из Пандавов там появляться нельзя. Если Дурьодхана окончательно решил начинать войну, что весьма вероятно, то вас могут взять в заложники.

Но точно так же заложниками могут оказаться и цари, — сказал Юдхиштхира.

Тогда кто?

Тот, кто никому не желает зла, кто полон смирения и благочестия. Один из наших домашних жрецов.

Но разве можно отпускать его одного без сопровождения? — сказал Кришна. — Конечно, с ним будет охрана, но наши кшатрии хорошо рубятся в открытом поле. В лабиринтах дворцов Хасти-напура они не смогут ни защитить нашего посла, ни заблаговременно почувствовать запах измены и предательства. Да и кто из патриархов Хастинапу-ра пустит их в свои покои? Нет, с нашим брахманом должен ехать дваждырожденный, способный держать меч, вести учтивую беседу и при этом не вызывать приступов ненависти и подозрительности у Дурьодханы и его своры.

А кто бы это мог быть? Может, ты сам, Кришна, отправишься туда? — лукаво спросил Ар-джуна.

Мое время еще не пришло, хотя, может быть, и мне скоро придется рискнуть стать заложником Дурьодханы, — улыбнулся Кришна, — но я знаю, кого мы можем послать в Хастинапур вместе с нашим многомудрым брахманом. И (о, всесильные боги!) Кришна указал на Митру и меня.

Эти двое недавно посвящены в братство. Они далеки от паучьей сети хитроумных планов, расчетов и предательств, которая опутала в последние годы дваждырожденных, затеняя сознание и ясность мыслей, плодя врагов и недоброжелателей. У этих юношей пока чистая карма, не тянется за ними след клятвопреступлений и убийств. Но они уже побывали в битве, доказали свое мужество и стойкость. Я считаю, что мы можем возложить на них тяжкую ношу ответственности за безопасность нашего посла.

Окончание этой речи мы с Митрой выслушали уже стоя. Все взоры были обращены на нас. Я ощущал себя словно раздетым под проницательными, а кое-где недоверчивыми взглядами дваждырожденных. Казалось, что они проникают под мою черепную коробку. Уже привычным усилием воли я попытался защититься, закрыть собственное сознание и сердце щитом брахмы, но у меня ничего не получилось. Легкие, но настойчивые потоки чужой силы сметали всю мою защиту, я чувствовал себя игрушкой в заботливых, но сильных руках. Все это происходило в тех тонких полях, куда не достигают ни наши глаза, ни даже четкие мысли. Тем, кто не обладал внутренним зрением, со стороны казалось, наверное, что двое молодых людей застыли в почтительном ожидании, а вожди и патриархи спокойно и благожелательно их рассматривают. Наконец, я сдался и снял всю защиту — все равно она была бесполезна. Случайно мы встретились глазами с Кришной, и я могу поклясться, что могучий властелин весело подмигнул мне.