Колыбель - Никита Шамин

– Того, что мы спонсируем больше половины космической программы, для вас не достаточно?

– Устранение угрозы ядерного взрыва не входило в программу. Следовательно, это дополнительный риск и дополнительная работа в сжатые сроки. И вы можете не ссылаться на то, что прекратите финансирование, потому что это будет просто глупо: корабль готов, и если он не полетит, вам уже никто не поможет решить сложившуюся ситуацию. Мои убытки будут велики, но вы потеряете куда больше, если агенты Монархии начнут расследование инцидента.

– Угрожаете?

– Лишь привожу аргументы. Я уже могу назвать сумму?

Наконец дверь открылась, и все трое вышли из переговорной с хмурыми физиономиями. Казалось, что каждый из них был еще более рассержен, чем когда они решили меня выдворить.

К ним сразу же подошли стражницы Шиль и два ассистента Кобэна.

– Вам покажут дорогу к покоям, – сказал он.

Ничего не ответив, Габриэль проследовал за одним из ассистентов в сопровождении Шиль и по пути повернулся к Томэлю:

– Ты не идешь?

– Чуть позже.

Томэль повернулся к своей Шиль:

– Gishan senai6, – произнес он на древнем языке клира, который изучали и знали только высшие сословия и приближенные к монархам семьи. В быту, среди тех, кто не знал языка, элитная стража общалась на нем со своими господами для секретности.

Стражница покорно и молчаливо удалилась вместе с ассистентами, оставив меня наедине с Кобэном и Томэлем.

– Не смотри на меня так, – сказал Кобэн, заметив на себе напряженный взгляд Томэля.

– Тебе только что сошло с рук оскорбление достоинства дворянина.

– Я думаю, что твой старший брат достаточно взрослый, чтобы пережить это.

– Мы бы обеспечили тебя всеми необходимыми средствами и поддержкой. Незачем было вымогать деньги у Визора.

– Поддержка – это хорошо, и да, вы мне ее окажете, когда это понадобится. Но деньги – тоже очень хорошее вознаграждение за труды.

– Выгоды ты никогда не упускаешь.

– Я рискую слишком многим и не собираюсь делать это бесплатно.

Томэль вздрогнул, когда ощутил, что его поясницу кто-то скребет пальцами. Он повернулся ко мне, и вся его серьезность бесследно пропала, сменившись добродушной улыбкой. Я обняла его, а он меня.

– Я скучала, – произнесла я, прижавшись к его плечу.

– Нисаа, ты опять нарушаешь этикет, – хмуро одернул меня Кобэн.

– Мне все равно.

– Не вижу ничего плохого в желании обнять Градоначальника, – поддержал меня Томэль, смеясь.

Кобэн отвернулся и отошел подальше от нас.

– Тогда проводи нашего гостя к его покоям. Томэль, ты знаешь, как меня найти при необходимости, – произнес он и скрылся за поворотом коридора.

– Вы, наверное, устали с дороги. Давайте я отведу вас в вашу комнату, – сказала я, взяв его за руку и утаскивая за собой.

– А какая у меня комната? Хорошая?

– Ну-у-у-у, – протянула я, сморщив нос. – Она определенно лучше, чем те, в которых живем мы и инженеры.

Томэль задумчиво глядел в окно вагона, внимая безмятежному молчанию замерзающей пустыни. Он смотрел куда-то сквозь меня, и я стеснялась произнести хоть слово. Мне было жаль той зыбкой ауры момента, в котором он находился наедине с собой. Я чувствовала, как он все больше ускользает и от меня, и от реальности. Он о чем то мечтал. Какая-то фантазия, очаровав, поглотила его целиком. И он смотрел дальше меня, дальше этого момента, дальше времени и пространства. Туда, где для него все было действительно настоящим.

– Я наконец-то увидел свою семью, – неожиданно произнес он, повернувшись ко мне, и чарующая атмосфера вокруг него начала медленно таять.

– Как давно вы не виделись?

– Два года. Я ведь их даже не узнал.

– Правда? Неужели они так изменились?

– Они не изменились, – сказал он, откинувшись на спинке сиденья и скрестив руки перед собой.

– Значит, дело в вас?

Томэль промолчал, посмотрев в потолок.

– С возрастом меняется очень многое, Нисаа. Я люблю свою жизнь и считаю, что у меня есть все, чего я хотел в ней достичь, считаю, что – все испытал. Но я чувствую, будто есть что-то еще. И чем старше я становлюсь, тем больше мне наскучивает то, что я уже знаю. Любопытство – это то естественное в человеческой природе, что нельзя заглушать, иначе… можно ли вообще называться человеком, не стремясь к большему?

Он посмотрел мне в глаза и вдохновенно произнес:

– Как я тебе завидую. И тому удивительному будущему, которое тебя ждет.

– Вы разделите это будущее со мной, – ответила я, нервно улыбнувшись.

Он помотал головой.

– Я уже прошел свой путь.

Поезд резко затормозил, едва не заставив нас подпрыгнуть на сидениях. К счастью, ничего не случилось. Маркер, останавливающий поезд на станции, вышел с задержкой, и поэтому, поздно поймав сигнал, поезд резко затормозил, чтобы не проехать остановку.

– Так что вы там обсуждали без меня? – спросила я, выходя вслед за Томэлем на платформу.

– Небольшие формальности. Не волнуйся, тебя это никак не касается.

– Меня уже тошнит от фразы «не волнуйся», если честно.

– Кто же тебя успокаивает до тошноты?

– Я сама, в основном. Учитывая все то, что может пойти не так и прикончить меня.

– Все будет хорошо. «Колдун» – удивительная машина, вы отлично над ней поработали.

– За корабль я не беспокоюсь…

Я остановилась в нескольких шагах от входа в жилой корпус. Томэль сначала прошел мимо меня, но затем вернулся обратно.

– В чем дело, Нисаа? – спросил он шепотом.

– Тесты… – прошептала я.

– Что «тесты»?

– Я не прошла ни один.

– То есть?! А как же отчеты? Почему ты их не прошла?

– Каждый раз возникали какие-то проблемы с оборудованием. А еще иногда мое сердце не выдерживает, и я просто падаю в обморок. Отец тщательно подгонял отчеты под ожидания инвесторов и много что приукрасил. Не просто так стартовая площадка построена посреди пустыни, как можно дальше от всех тех, чьи деньги вложены в проект.

Томэль нахмурился, вытянув губы чуть вперед, и отвернулся в сторону.

– Значит, Кобэн врал обо всем.

– Простите, – виновато произнесла я. – Вам я должна была сказать.

– Он пытался что-то сделать с обмороками?

– Он хотел добавить микромашины к клапанам и включать их при ухудшении состояния. Но проблема в том, что после отключения микромашин организму еще требуется время, чтобы нормализировать сердечные сокращения и кровообращение. То есть, в обычных условиях я отключусь, а с дополнительными микромашинами велика вероятность сердечного приступа.

– По идее, нагрузка на сердце в невесомости должна быть меньше.

– Но проверить меня в состоянии невесомости невозможно. Все станет известно, когда я уже буду находиться в космосе. Когда предпринимать что-то будет поздно.

– Послушай, я считаю, что все должно быть в порядке. Иначе с какой стати Кобэну отправлять в полет именно тебя? Этот человек настолько расчетлив и бесстрастен, что едва ли разрешил бы тебе занять место пилота, поняв, что это поставит под удар всю миссию. Он куда сильнее дорожит проектом, чем…

Он не стал продолжать, увидев, как я расстроено опустила голову. Дорожит больше, чем дочерью, это хотел сказать Томэль.

– Мы оба знаем, какой он человек, и я просто говорю то, что в его случае наиболее вероятно.

– Да нет, все в порядке. Вы правы. Как вы с ним вообще смогли стать друзьями? Как с таким человеком можно завязать какие-то узы или найти что-то общее?

Томэль выдержал паузу, внимательно посмотрев мне в глаза.

– Он не всегда был таким. И буду откровенен с тобой, я уже не знаю, осталась ли между нами дружба. Быть может, между нами всегда были только партнерские отношения. Я правда не знаю.

– Что же могло его так изменить?

– Хотел бы я знать.

Томэль развернулся и снова направился ко входу, позвав меня по дороге:

– Пойдем, Нисаа. Я уже с ног валюсь.

Третью ночь подряд Томэлю не удавалось уснуть в своих покоях. Стоило ему только задремать, как заполненный металлической пылью и запахом мазута воздух схватывал горло, от чего он просыпался. И когда Томэль понимал, что уснуть удастся только к самому утру, он шел на смотровую площадку, нагуливать усталость.

К его удивлению, сегодня он оказался там не один. С площадки Кобэн рассматривал двигатель «Колдуна», стоящий вдалеке от комплекса, над пусковой шахтой. Он был освещен десятком прожекторов, а в воздухе беспокойно вились караулящие его охранные роботы.

– Тебя тоже бессонница одолела? – спросил его Томэль.

Кобэн обернулся. Привыкший к его суровому взгляду, Томэль ощутил, что сейчас тот куда мягче, чем обычно. Он снял с носа очки и, протирая их платком, остановился рядом с Кобэном у края смотровой площадки.