Вопросы мастеру - Наталья Захарова

Из оружейной лавки выбежал хозяин с двумя заряженными мушкетами и выстрелил в воздух, чем отвлек внимание дерущихся, и в наступившей секундной паузе, смог передать оружие Генриху. Завидев пистолеты, молодые люди стали отступать, драка была прекращена, и вскоре на пустынной улице наступила тишина.

Генрих повернулся к спасенной женщине. Черные волосы обрамляли светлое личико. Голубые глаза смотрели на него со страхом: в его руке все еще был нож, испачканный кровью.

– Я напугал вас? – он спрятал нож за пояс, -Простите меня, ненавижу преследователей.

Девушка присела в реверансе и развернулась, собираясь покинуть злополучное место.

– Постойте! Позвольте проводить вас. Вы же сами видите, что тут не безопасно.

– Не нужно, – последовал ответ.

– Я буду следовать за вами на расстоянии нескольких шагов.

Они быстро шли по мостовой и молчали. Она старалась идти быстрее, но не бежать, чтобы не выдать своего страха, а он-не хотел отпускать ее, терзаемый предчувствием чувства, но не желающий, чтобы все походило на сцену преследования.

Генрих первым нарушил молчание.

– Вы немного растеряны, не знаете здешних правил? Молодая леди вашего возраста не должна ходить одна по безлюдным улицам без прислуги. Но вы ведь недавно в нашем городе?

– Откуда вы знаете? -Вздрогнула она и позволила ему догнать себя, а когда встретилась с его взглядом и увидела улыбку, то не смогла сдержать свою, зарделись очаровательные ямочки на бледных щеках.

– Вы правы, впредь я буду осторожна, – произнесла она, как заметил наш герой не из-за того, что действительно так решила, а из-за того, что нужно было что-то сказать.

Теперь они шли рядом.

– Осторожной? Не надо, право. Просто чуть больше благоразумия. Кто вы? Как ваше имя?

– Вам незачем знать мое имя, я здесь недавно и надолго не задержусь. Я благодарна вам, но у меня нет желания заводить знакомства в этом городе. Вы… вы же помогли мне не для того, чтобы самому меня преследовать?! – она остановилась и пристально посмотрела ему в глаза.

Погружаясь в них, словно в омут, Генрих поддался безумной игре фантазии, уносящей его навстречу придумываемым на ходу событиям. Они всплывали яркими цветными картинками одно за другим. Дежавю…

Голубые глаза, черные волосы и слегка вздернутый носик… а кожа… Он почти почувствовал ее сейчас на своих губах, он определенно помнил ее запах… Внезапно до боли знакомое чувство ее присутствия завладело им, к горлу подступил комок счастья, Генриху захотелось улыбаться от всей души.

– Оставьте меня, – в повисшей минутной паузе раздались ее слова.

– Я не могу, -он развел руками.

– Почему?

– Я влюблен.

– Мне надо идти. – Она вздрогнула, увидев в конце улицы силуэт. – Это за мной! Пожалуйста, уходите!

– Скажите мне ваше имя.

– Не могу, прошу вас! Умоляю, уходите!

– Всего лишь ваше имя.

– Прощайте!

Позже, обрабатывая раны и ссадины, Генрих вспоминал эту встречу с улыбкой и печалью. Странное чувство дежавю, которое возникло у него тогда при взгляде голубых глаз незнакомки, он уже признал странным, а потому глупым. Сделал вывод, что прочитал слишком много романов и возомнил себя героем одного из них. Как же! Настоящий рыцарь обязательно должен полюбить даму, которую спас от злодеев. Этот постоянно повторяющийся эпизод из книг и сыграл с ним злую шутку. Вот так все банально и глупо.

Генрих уже забыл, что еще совсем недавно был готов разыскать незнакомку всенепременно.

Сегодня он уже почти смог ее отпустить и забыться.

11

Мастер с удивлением смотрел на дочь. Еще никогда эти стены не видели такого: грациозно, временами импульсивно, Энж танцевала. Под его музыку. Сколько же раз Мастер слышал ее! Знал каждую ноту, каждое созвучие, она всегда помогала ему творить, открывая двери в личное вдохновение.

Сейчас же, смотря на танцы дочери, он думал о том, как же удивительно, что два Мастера по-разному воспринимают музыку. И почувствовал легкий укол ревности, подобно человеку, наблюдающему за тем, как кто-то другой обращается не должным образом с его любимой вещью… Мастеру казалось, что танцы здесь не к месту, и он хотел забрать музыку обратно. Она его, и обращаться с ней так не стоило точно!

Но как Энж танцевала! Кружилась, вскидывала руки вверх, разводила их в стороны. Ее босые ноги словно не знали покоя: то вышагивали вперед, то назад, то осторожно ступали, словно крадучись.

Вскоре она заметила отца, наблюдающего за ней и, смутившись, перестала танцевать.

Мастер рассмеялся:

– Я помешал?

– Нет… Это я забылась.

Ему не нужно было подходить к полотну, чтобы понять, что ряд был закончен. И дочь уже наверняка просмотрела свою работу и осталась довольна результатом, чем и объяснялись ее неудержимые танцы.

– Давно ты была там?

– Недавно.

– Любовь не осталась незамеченной? – он усмехнулся.

– Он узнал ее! Они встретились, и он узнал ее!

Энж была счастлива, он чувствовал это по ее голосу.

«Что же будет завтра, когда ей придется столкнуться с влиянием темных цветов. А ведь они непременно затмят собой розовое свечение.» – думал он.

Сколько он знал мастеров-носителей светлых тонов! Словно за диковинными зверушками, он часто наблюдал за их работой. Они напоминали ему безумцев- с улыбкой на лице и безумной скоростью, с радостными возгласами они складывали судьбы, а потом, через некоторое время, корчились в муках перед своими творениями, не в силах перенести горькую развязку сотворенного. Ибо, если вставлять слишком часто светлые, радостные кусочки, то очень скоро полотно начнет принимать только темные, судьба такого носителя изголодается по темному цвету. А это всегда предвещает носителю плохой конец. В судьбе не могут быть только розовые и желтые тона, обязательно должна быть и холодная палитра… А обладателям амулетов любви и надежды всегда было очень сложно вкладывать в свои творения темные цвета.

Мастер же, который являлся носителем безразличия, легко мог зачерпнуть из чаши судеб пригоршню смеси кусочков всевозможных цветов и спокойно сделать свое дело. А если при просмотре полотна и появлялась жалость, то ему стоило только взяться пальцами за кулон, и все эмоции исчезали, снова наступало спокойствие. Тогда он отворачивался от готового полотна и уходил к другому…

Для носителей светлых тонов спасения не было нигде, а прикосновение к кулону в их случае непременно должно было, по мнению Мастера, повлечь за собой ухудшение их состояния. «Носителям надежды, наверное», -думал он, -должно быть проще, ибо надеждой себя можно утешить, а в любви искать утешения бесполезно».

– Я хочу с тобой поговорить.

Словно гром грянул над головой Энж.

– Ты ведь не хочешь сказать, что чувства будут не взаимны?!

– Вполне вероятно. И ты должна быть к этому готова.

– Но почему?

– Не смотри на меня так, Энж. Это не моя вина.

– Но ты можешь мне подсказать, что сделать, чтобы этого не произошло!

– Я не знаю. Еще рано говорить о том, что любовь будет безответной, но если это будет так, то ты ему ничем помочь не сможешь, он должен будет это пережить. Ты знаешь, что полотно, которое собрано правильно, белеет. Тебе интересно, что же происходит с остальными?

– Да.

– Остальные могут меняться самопроизвольно. Например, ты выстроила судьбу, но она не белеет. Почему? Потому что судьбы, связанные с ней, еще не определились… Раз ты носитель любви, то я объясню тебе на твоем языке. Мужчина влюблен в женщину. Она умирает, ну, или допустим, чтобы совсем тебя не расстраивать – выбирает другого мужчину. Стандартная человеческая ситуация. Что же происходит дальше? Наш герой может попытаться изменить что-то, добиться взаимности…, но только до определенного момента, пока полотно любимой женщины и соперника не побелели. Когда полотна белеют, они тут же появляются в книге у Хранителя. Все! Они там записаны. Это судьба.

– Всегда хотела спросить, что за книгу Хранитель носит с собой?

– Не отвлекайся. Обо всем узнаешь тогда, когда будет нужно. Итак…, они появились в книге, и это значит, что их судьбы меняться не будут. Что же происходит с полотном нашего героя, который остался с носом? И вот тут два варианта. Первый- из его судьбы вываливаются кусочки, связанные с этой женщиной. Кстати, люди догадываются о том, что при желании выброс чувства и замена его на другое всегда возможно, у них даже есть много поговорок по этому поводу. На том уровне, где я сейчас работаю, умные люди называют эту способность полотна – клин клином. «Клин клином вышибают» – говорят они… Но как быть с нашим героем? Парня надо спасать, ведь в его полотне образовалась дыра! Как?

– Перестроить заново будущее?

– Немного не так. Зачем перестраивать будущее, если можно просто заняться его ремонтом?