Стальные цветы - Эрнест Орнелл

– Весь уран обеднел полвека назад, Фаррелл, – с сожалением ответил Фидес и, наконец разломив мини-реактор, убрал руку, чтобы Фаррелл мог увидеть содержимое, – Вместо него у меня в каждом реакторе по пластине Белизны. Когда я пришёл к Генриху для того, чтобы он объяснил мне, что это, он выдал мне лекцию о квантово запутанных кусках урана, питающих меня через странное применение принципа Паули. В конечном итоге запутанным оказался и я, – объяснил Фидес и издал короткий смешок, – Но главное, что я понял из этого – это то, что моя жизнь с того момента и, наверное, ещё и до него, была определена неопределённостью. В каждый отдельный момент я принимаю решение о том, что делать, решаю, куда идти и какой поступок совершать – и каждое моё решение рождается из состояния неопределённости. Пока в каждом отдельном моменте мне предоставлена свобода выбора, я всё ещё являюсь тем дефектным роботом, который присоединился к англиканской церкви, – поведал Фидес оторопевшему Фарреллу, погрузившись мыслями в прошлое.

– Я помню, как я увидел Вас впервые, Фаррелл, – с грустью вспомнил он, – когда я проснулся и осознал свою свободу выбора, Ваши глаза были наполнены такой гордостью, что первым по-настоящему моим чувством было счастье – счастье, что я вызвал в Вас эту светлую гордость, что само моё существование было Вашей целью, – горячо проговорил робот и мягко сжал руку Фаррелла. Борозды в его руке слабо пульсировали Белизной.

– Именно поэтому я верю, что Вы сможете что-то изменить, – продолжил Фидес, опустив голову, – Бог не возродил Вас просто для того, чтобы мучить; даже Он уважает Вас за то, сколько Вы сделали.

– Фидес, оглянись вокруг, – слабо проговорил Фаррелл, – Всё, что я создал, это умирающее человечество и металлические плакальщики по нему. Всё, чего я сумел достичь – это смерть и уничтожение, – разрушено ответил он, и его зрачки расширились.

– Фаррелл, – твёрдо сказал Фидес после небольшой паузы, – Мы всё ещё здесь, и мы можем что-то изменить. Возможно, Богу Вы нужны для того, чтобы сделать роботов новым человечеством, – поделился он своими размышлениями, которые вынашивал уже очень давно, – Он говорил, что Вы были бы хорошим проводником между нами, – продолжил он, но, бросив взгляд на лицо Фаррелла, замолчал. Тот пристально смотрел на Фидеса, а цвет его глаз как будто повис между бирюзовым, синим, белым и золотым. Фаррелл поднёс руку к щеке Фидеса и погладил её с нежностью двух людей одновременно.

– Он бы вырос прекрасным сыном, правда? – с белоснежными слезами на глазах спросил Фаррелл у кого-то за спиной Фидеса, и его рука бессильно упала на плечо робота.

Растерянный, Фидес стоял на коленях, держа в руках бессознательное тело своего создателя. Когда он наконец понял значение сказанного Фарреллом, робот нежно и благодарно обнял его и, уткнувшись в плечо своего отца, горько зарыдал.

***

Когда Фаррелл очнулся, перед ним разостлалась картина стального города, наполненного сверкающими телами роботов. Вдали виднелся Барьер, по отвесу которого на землю ниспадала Белизна. На его вершине, как Фарреллу показалось, стояла небольшая фигура, наблюдающая за тем, как Спасённый движется к вершине аквамариновой башни. Как будто во сне, Фаррелл протянул руку к ожидающему его божеству.

– Фаррелл, осторожнее, Вы ещё не до конца восстановились, – раздался внезапно металлический голос. Фаррелл повернулся на его источник и, к своему удивлению, обнаружил себя на руках Фидеса. Приняв своё видение за сон, он снова повернулся к окну – фигура божества всё ещё стояла там, на вершине Барьера.

– Фидес, ты ведь о нём говорил? Его тебе сложно боготворить? – слабым голосом спросил Фаррелл, всё ещё смотря в окно.

– Да, о нём. Я знаю, что Он истинный, но принять всю Его природу было действительно тяжело – Он совершенно оторван от людей, и я не представляю, как Он мог создать вас по своему подобию.

– Ты звучишь разочарованно, – с усмешкой заметил Фаррелл, – Можешь опустить меня на ноги, я больше не хочу выглядеть слабым.

Фидес опустил Фаррелла на ноги, и человек опёрся руками о стену: его ноги всё ещё немного тряслись, а прожжённая Белизной плоть затуманивала мысли.

– Мне кажется, я его отчасти понимаю. Я бы тоже не хотел, чтобы вы растрачивали свой потенциал на то, что может казаться мне чем-то бесполезным, – задумчиво проговорил Фаррелл, – Точно так же, как и он, я дал бы вам попытаться сбежать, но вернул бы назад, потому что я верю в то, что вы способны на большее, – заключил Фаррелл и, закрыв глаза, упёрся лбом в холодное стекло, прощаясь с миром, который создал – он чувствовал, что впереди его ждёт только Белизна.

– Фаррелл, Вы сейчас думаете как творец и как творение. Вы имеете право злиться на него как творение на творца: он забрал у Вас свободу выбора и обрёк Вас на страдание, – утешил робот своего создателя.

– Нет, Фидес, – твёрдо ответил Фаррелл, – Я должен видеть его как творец творца – иначе моя гордость, которая волнует моё сердце при виде всего, что сейчас лежит перед нами, не будет оправдана, – объяснил он и повернулся к Фидесу. Его глаза разрывала душевная боль: он будто бы сознательно отторгал всё живое, что в нём осталось, но Фидес, видя его уверенность, не осмелился его остановить.

– Я не смогу стать вашим настоящим творцом, если буду вести себя как его творение, – продолжил Спасённый, снова повернувшись к окну, – Разве сможете вы боготворить человека, который пытался сбежать от собственной судьбы? Разве сможете вы говорить себе, что я создал вас по своему подобию? – спрашивал он у Фидеса. Тот заметил, как вокруг его создателя скапливалась Белизна – чистая и сознательная.

– Конечно, часть меня всё ещё борется с этим, борется с тем, чтобы я не переставал видеть себя как человека и не видел в самом себе тот символ, который вы создали, борется за то, чтобы остаться человеком; но, как мне кажется, мы оба должны существовать для того, чтобы быть настоящим богом – один станет формой, вмещающей содержание второго, и наоборот; только так мы сможем создать что-то поистине прекрасное, – закончил Фаррелл и будто поник.

– Фаррелл… – обратился Фидес и положил руку на его плечо, – Неужели Вы не злитесь? Если вы примете Его, то это сделает всё пройденное Вами Его неизбежным замыслом – Вы не вините Его в том, что Он сделал? – спросил Фидес. Фаррелл повернулся и взял руку робота в свою.

– Через что бы мне ни пришлось пройти, в