Пламя в джунглях - Николай Сучков

Тревожной дробью рассыпались удары там-тамов. Стало очень тихо, Поднялась Гаудили, строгая, торжественная. Полосатый фанекс свободно облегал ее стройную фигуру, тонкую талию перетягивал пояс из черного бархата, унизанный драгоценными камнями. На лбу алой каплей крови горел рубин. Грациозным жестом Гаудили сложила руки на груди.

— Боги неба сжалились над муками своих детей. Не напрасны наши жертвы. Первая молния монсуна на кончике острия принесла нам своего сына. Вот он, Алиссандербонг, — Гаудили вскинула руки в сторону Алекса, отчего тень ястребиным крылом метнулась по стене и стропилам. Голос вождя звенел от волнения, слова падали в притихший зал. — Он мудр и справедлив, как Саламандра. Он могуч и бесстрашен, как тигр Бала. Душа его из пепла сожженных врагами героев. Он объединит всех, кто ест из деревянных тарелок. Он отведет от сиеми беду, которая копится в наших джунглях. Быть ему нашим кадонги — Великим Предводителем Нага! Хэйо!

— Хэйо, Хой! — дрогнул морунг от громкого приветствия.

Алекс жадно слушал вождя, с трудом постигая смысл речи. Уловил одно: ему вручается судьба племени. По силам ли ему такое? Достаточно ли жизненного и боевого опыта? Хорошо ли он понимает этих людей, их желания и чувства?

Алекс ясно представлял, какая беда надвигается на нага. Достаточно нагляделся на дела этих «освободителей» и «единокровных братьев-азиатов» в Индокитае. Ему страстно хотелось помочь бесхитростным, отважным сиеми и их молодому вождю.

— Скажи слово, Алиссандербонг! — дошел до него глухой голос жреца.

— Я, — начал в замешательстве Алекс, лихорадочно выискивая в памяти слова местного языка, — я очень благодарен вам. Это большое доверие. Но я потерял тринадцать воинов. Это моя вина.

— Ты постоял за нашу честь и отомстил обидчикам. Ты — тигр справедливости, — сказала Гаудили.

— Я плохо знаю джунгли. Я живой, а они…

— У войны нет глаз. Она не выбирает, кого ей убивать. Люди сиеми! Наш кадонги знает оружие чужеземцев, их военные хитрости. Он победит врагов их же оружием. Хэйо!

— Хэйо! — выдохнул зал.

Тут выступил вперед Гамбия.

— Пусть он ответит: почему вместо наших воинов привел сюда белых чужеземцев?

Наступила тревожная тишина. Во рту Алекса пересохло. Ладони взмокли от пота.

— Воины здесь, уважаемый совет! — веселый рокочущий баритон разбил тягостную тишину.

Раздались возгласы удивления, всплески восклицаний. Морунг зашумел, качнувшись к входу, где высился улыбающийся атлет. За ним плечом к плечу — воины. Холодно мерцали концы копий и дула карабинов.

— Нгамба, брат! — Алекс рванулся к чудесно появившемуся другу, но Гаро задержал его, укоризненно покачав головой.

— Есть еще вопросы? — ликующе спросила Гаудили.

— Нет, нет. Хэйо, наш вождь! Хэйо, наш кадонги, хэйо! — от мощного крика людей сотрясались стены морунга.

Тяжелые звуки гонга заполнили зал, призывая собравшихся к вниманию. Старый жрец в длинном синем балахоне с желтым кругом на груди вышел к костру. Он взял петуха за ноги и взмахнул им над Алексом. Выхватив из-за пояса блестящий нож, отсек птице голову и отпустил. Петух забился на полу, заковылял, расправив крылья. Жрец присел на корточки и стал внимательно изучать оставленные следы. Вот он выпрямился во весь рост и провозгласил, что предзнаменование оказалось самым хорошим. Толпа одобрительно выдохнула: Хой! Сбоку подскочили два полуголых прислужника, схватили зарезанного петуха и тут же стали его ощипывать.

Тем временем Мггедабу продолжал священнодействовать. Убил цыпленка, омочил его перья в крови и прикоснулся к одежде Алекса, провел перьями по волосам. Пристально глядя в глаза Алекса, жрец воздел руки вверх и громко, торжественно зарокотал:

— Боги неба нарекли тебя именем Алиссандербонг, ибо ты сын грома и молний. Все знают, что ты с нами, хотя могут и не видеть тебя. Ты вождь борьбы и мести, и голова твоя цвета крови, — жрец обмакнул палец в чашу с кровью цыплят и провел на лбу Алекса горизонтальную черту.

Набитый битком морунг выдохнул: Хо!

— Ты вождь справедливости и добра, и лик твой — отражение души. — Две белые полосы проведены по щекам Алекса, и морунг подтверждает: Хо!

— Вестник зари окрыляет тебя и отдает тебе душу на бессмертие, — жрец поднял над Алексом откормленного петуха и помахал им, как знаменем. Сверкнул дах, и голова петуха с красным гребнем осталась сжатой в пальцах жреца, а тело забилось на земле. Мггедабу макнул пальцы в кровь, струящуюся из петушиной шеи, и помазал губы Алекса.

— Ты отныне вестник зари и надежды. Ты подгоняешь ночь и ускоряешь восход солнца. Ты хранитель надежды на восход солнца и передашь эту силу из рода в род. С тобой наша свобода, надежда, жизнь. С тобой, о сын богов, мир в джунглях, единство нага, смерть врагам! Хэйо! Хэй! Хэйо, хэй!

И морунг ответил: Хэй!

Потом жрец за руку вывел Алекса, одурманенного церемонией, на улицу. Алекс повторил за жрецом клятву кадонги. Приняв от Мггедабу священное куриное яйцо, он что есть силы ударил им о землю. Яйцо взорвалось, как граната. Собравшиеся восторженно показывали, как далеко разлетелись капельки белка и желтка. Довольные, возвратились все в морунг. Там жрец провозгласил, что клятва принята землей и небесами. Мггедабу накинул на плечи Алекса красный плед с тремя продольными черными полосами и символическим изображением Саламандры на груди и отступил, пятясь и кланяясь.

Алекса усадили на высокий обрубок дерева, покрытый шкурой мраморного леопарда. По бокам встали Гаро и Нгамба — телохранители. Алекс делал все как во сне, безропотно подчиняясь повелительным жестам жреца, завороженный пронизывающим взглядом толпы. И только где-то в мозгах билась подсознательная мысль: «Так надо. Так надо ради общего дела».

Ему хотелось смеяться, хотелось взглянуть на себя, на всю эту церемонию со стороны. …Все это должно было выглядеть очень забавно. Подумать только! Он, Александр Громов, красный командир, из двадцатого века совершил стремительный бросок назад, чуть ли не в каменный век! Смешно, да и только! Расскажи своим однокашникам — не поверят! Засмеют!

…Но вокруг никто не смеется. Все торжественно-серьезны. Милые дети природы! Они верят во все это. Пусть верят. Я тоже буду серьезным. Так нужно. Так нужно для общего дела…»

На большом медном подносе жрец преподнес Алексу сваренного петуха, а его молодые служки поднесли корзины, наполненные дымящимся рисом. Алекс растерянно оглянулся на Гаро, не зная, что делать дальше. Гигант мгновенно оценил обстановку, и с его помощью кадонги уверенно продолжал церемониал. Оторвал у петуха ногу, взял по щепоти рис из каждой корзины и положил еду на небольшую медную тарелку, подсунутую Нгамбой.

Гаудили молча протянула Алексу чашу домашнего пива. В ее глазах светилась такая откровенная радость, что невольная догадка осенила его: не она ли подстроила все это. Алекс пригубил из чаши и вернул ее обратно, не сводя глаз с торжествующей Гаудили. Она не выдержала, потупилась.

Блюдо с петухом, корзины с рисом и чаша с пивом пошли по кругу старейшин, чтобы каждый мог отведать угощения.

В зале становилось все оживленнее. Слышались взрывы смеха. Девушки с лукавыми улыбками обносили присутствующих пивом.

Забили там-тамы. В их тревожную дробь вплелись тягучие звуки гонга, вступили низкие басы воинов. Скоро тамтамы взяли ритм, и в круг выскочили первые танцоры. Они нестройно запели веселую песенку, раскачиваясь из стороны в сторону. Песня крепла, набирая силу. Ее подхватили зрители. Танцоры пошли легким шагом. Глубокий тревожный рокот барабанов сотрясал воздух. Ритм учащался. Танцоры кругом обходили костер. Они прыгали и извивались так, что земля сотрясалась от топота ног. Стены глухо гудели.

Потрясая копьями, выскочили разукрашенные перьями мужчины. Начался танец охотников. Алекс с любопытством наблюдал за возбужденными людьми, так щедро расплескивающими избыток накопившейся энергии.

Стив, Маунг Джи и Пит, сидевшие рядом с Алексом, коротко обменивались впечатлениями. Только Билл молчал. Он впился своими маленькими глазками в толпу, где передергивая бедрами, плясали полуобнаженные девушки. Нижняя губа Билла отвисла, широкое белое лицо пылало пятнами.

Хрупкая тоненькая девушка, задрапированная в желтую шаль, обнесла пивом старейшин и направилась к гостям. Правой рукой придерживала она глиняный кувшин на голове, отчего ее фигурка напряглась. Нежное личико светилось, влажно блестели зубы.

Красавица подошла к Маунг Джи. Молодые люди встретились глазами и замерли. Пиво уже переливалось через край половинки кокосового ореха, а они все смотрели друг на друга. Раздался громкий хохот, и они, вспыхнув, отвернулись. Заливаясь румянцем, девушка поспешила удалиться. Но перед ней присел Билл и преградил дорогу.