Четвёртое измерение: повторение пройденного (СИ) - Таругин Олег Витальевич

— Спасибо, — полковник смущенно улыбнулся, отряхивая драгоценную сумку, — хреновый из меня боец, да?

— Нормальный, — буркнул я, кидая быстрый взгляд на разбирающих имущество пацанов — не хватало еще каких-нибудь усмешек в его адрес — ага, самое время! Ребятки оказались на высоте — или и на самом деле ничего не заметили.

— Да ладно, — Валера вздохнул, — сам знаю. Между прочим, когда-то мастером спорта по стрельбе был и разрядником по самбо! Ладно, не о том речь, вот последние данные отсюда — мне на аэродроме сообщили, здесь в радиусе десяти кэмэ почему-то связи нет — никаких сведений от пропавших групп по-прежнему не имеется. Правда, и изменений в структуре этой штуки тоже нет.

— А что за группы-то? — будто это имело теперь какое-то значение, переспросил я. — Ваши?

Валерий кивнул:

— «Альфа», Сережкины коллеги. Первая как раз тут базировалась, во внешней охране, вторую в эти же сутки самолетом перебросили. И все — ни связи, ни…

— А вообще — тут кто-то в округе еще остался? Ну, персонал там, обслуга какая-нибудь?

— Никого. Тех, кто был за полтора километра от нулевой отметки (что такое «нулевая отметка» переспрашивать я не стал — сам догадался: геометрический центр окружности кольца коллайдера) мы эвакуировали, а остальные… — он красноречиво кивнул в сторону высящегося вдалеке цилиндра:

— Оказались в зоне действия этой… под ним, короче…

— Ясно. Слушай, те ребята, что видеозапись сделали — они ж на машине ехали, так? А мы — на вертолете. Значит, моторы, бортовая электроника тут нормально работает?

Полковник несколько секунд молча смотрел на меня, затем неожиданно усмехнулся:

— А, понял. Ты про все эти отключения моторов в момент пролета НЛО, что ли? Да чушь все, это я тебе вполне авторитетно заявляю, — и, резко став серьезным, добавил:

— Нет, моторы работают, аккумуляторы не разряжаются, бортовая электрика и электроника тоже — только вот радиоволны отчего-то не проходят. Ну, вроде как глушит их что-то… или поглощает, допустим.

— Гут, — привычно подвел я итог разговору, боковым зрением усмотрев, что мои диверсанты уже готовы к выходу и даже успели по сигаретке нарушить устав. — Тогда пошли?

— Пошли, — согласился коллега, закидывая за плечо автомат и сумку, — старший, в общем-то, ты.

— Да ну? Тогда точно пошли, — не дождавшись комментария, я кивнул парням и потопал вперед.

Что-то мне подсказывало, что вперед можно именно топать, не ожидая ни предательского выстрела из зарослей, ни щелчка сработавшей «лягухи» под подошвой, ни какой-нибудь иной смертоносной или калечащей гадости. Потому что то, что ждало нас в паре километров впереди, было куда как более опасным…

Заметил я и еще кое-что — правда, делиться ни с кем пока не стал — здесь совсем не было птиц. И насекомых, которых по летнему времени — сами понимаете. И ветра тоже не было — по крайней мере, с тех пор, как утих поднятый винтами доставившей нас «вертушки» рукотворный смерч.

Природа, похоже, затаилась, ожидая чего-то, в чем мы, как надеялся Валера со-московскими-товарищами, сумеем разобраться…

Глава 5

Чем ближе мы подходили к территории нейтринной обсерватории — теперь уже, как я понимаю, с приставкой «бывшей» — тем меньше мне хотелось туда идти. Ну, разве что кто-то очень попросит… в приказном порядке.

Если на фото зависшее над кольцом ускорителя нечто казалось большим, на видеозаписи — огромным, а из кабины вертолета — исполинским, то сейчас, вблизи, оно было просто чудовищным. Прямо, как в далеком детстве — помню, когда я с родителями приходил на ВДНХ, первым делом, конечно же, хотел посмотреть на «настоящую космическую ракету» — в те далекие годы все дети хотели быть, исключительно, космонавтами, пожарниками и пограничниками. Так вот, от входа на выставку поставленная вертикально ракета-носитель казалась игрушечной; от киосков с заграничной разливной диковиной — «Фантой», где мы неизменно останавливались, она уже производила впечатление чего-то огромного, а стоящему под самым срезом дюз ребенку представлялась просто немыслимо-гигантской…

Вот так и сейчас — по мере нашего приближения исполинский цилиндр все рос и рос, пока не перестал быть, собственно, цилиндром — теперь это была просто темная, почти черная, стена, уходящая верхом куда-то за облака. Как ни глупо это звучит, но вблизи она большее всего напоминала (мне по крайней мере) темное шинельное сукно — и структурой, и цветом, и отсутствием на поверхности всяких и всяческих бликов. Нечто матовое, мрачное, начисто поглощающее — или правильнее сказать «всасывающее»? — в себя любой свет…

Ну, вот и снова дежа-вю: помнится, однажды я уже сталкивался с такой поглощающей всяческий свет поверхностью. Правда, в отличие от приснопамятного многогранника из старого гитлеровского подземелья, назвать поверхность этого гладкой и глубокой я бы не рискнул. Скорее, наоборот: она казалась вовсе лишенной всякого… ну… объема, что ли — и какой-то бархатистой. Короче, хрен его знает: тут и без моих художественных изысков ничего не понятно, так что скажу просто: была — и была. К сожалению, конечно.

В остальном (то есть, если не забивать голову всем вышеизложенным), наш недолгий путь ничем особенным отмечен не был: мы без задержек прошагали по асфальтированной подъездной дороге два километра, которых мне как раз хватило, чтобы кратко ввести остальных в курс дела. Ввести и показать, так сказать, на наглядном примере.

Особого оптимизма у личного состава полученное боевое задание не вызвало — что конкретно делать и с чем там предстоит столкнуться, я им, как вы понимаете, сообщить так и не смог, но близость к объекту уже сыграла свою роль: ребятки прониклись и, даже не дожидаясь приказа, разошлись боевыми парами по обочинам. Я же тем временем продолжал просто идти рядом с контрразведчиком, ибо ничего особо угрожающего усмотреть пока не мог.

Если, конечно, не считать оным девятикилометровую стеночку высотой аж до стратосферы впереди.

Возле входных ворот бывшей обсерватории нас ожидали. Поперек дороги стоял БТР с опознавательными знаками Закавказского военного округа и потертым трафаретным номером «349» на корпусе и с развернутой вдоль дороги башней, в теньке возле колес которого нес боевое дежурство патруль — четверо упакованных в камуфляж бойцов, по виду — явно не срочников и, скорее всего, даже не контрактников. Никак, коллеги… Интересно, кто? В смысле, «Альфа» или «Вымпел»?

Впрочем, спросить я не успел — один из патрульных вскочил на ноги и резво шагнул нам навстречу. Точнее — навстречу Валере:

— Товарищ полковник, капитан Евстих…

Полковник махнул рукой «вольно, мол!»:

— Что-то новое есть?

— Неа, — с легкостью перешел тот на неуставной язык, — все как раньше. Никаких изменений. Вообще никаких. Связи нет, мотор, правда, работает — и вон это еще тоже, — он кивнул на плоский блин CD-плеера в руках одного из своих подчиненных, не спеша занимающих вертикальное положение — к дисциплине капитанские ребята относились с чисто спецназовской наивностью. Значит, и вправду коллеги!

— Ясно. Потерпите пока, скоро из Нальчика будет вертолет, и вас сменят — я отдал приказ. Кстати, знакомьтесь, — Валерий обернулся ко мне:

— Подполковник Кондрацкий со своей группой. Пойдут туда же, куда и… — он замолчал, давая мне возможность самому докончить фразу. Или понять, что эти четверо — все, что осталось от первых двух посланных на исследование «объекта» групп.

— Алексей, — едва заметно изменившись в лице — Валерину недосказанную фразу понял не только я, — капитан пожал протянутую руку. Сделав вид, что ничего не заметил, я представился в ответ:

— Юрий. Давно тут?

— Третьи сутки. Нас первыми сюда дернули… вот с тех пор и сидим. Связи нет, была «вертушка», передала приказ: к «объекту» не приближаться, никого не впускать и… не выпускать, ждать прибытия группы из Москвы. Вот и ждем.