Возмездие фаллоса. Психоаналитические истории - Валерий Лейбин

Лебедев не впадал в крайности и легко контролировал себя. В большей степени его прельщали не реальные сексуальные отношения с пациентками, а сама возможность их осуществления и та власть, которую он мог обретать над женщинами в процессе терапии. Как бы там ни было, но сексуальная жизнь и терапевтическая деятельность Лебедева оказались для него настолько совместимыми друг с другом, что его вполне устраивало подобное положение вещей. Тем более что ему не приходилось нести каких-либо существенных материальных издержек, как это могло бы иметь место при длительных ухаживаниях за женщинами.

На одном из международных симпозиумов Лебедеву довелось услышать возмущенное осуждение, вырвавшееся из уст одного из мастистых психоаналитиков, который, узнав о случае предполагаемой интимной близости аналитика с пациенткой, возмутился: «Спать с пациенткой да еще брать за это деньги – верх цинизма». Разумовский не воспринял эти слова в качестве табу, распространяющегося на его собственную терапевтическую деятельность. Не страдая излишними укорами совести, он исходил из того, что его работа с пациентами должна оплачиваться несмотря ни на что. Ему импонировало высказывание, согласно которому «лечиться даром – это даром лечиться».

Поэтому он спокойно получал гонорары даже от тех двух пациенток, с которыми имел сексуальные отношения. Правда, с одной из них возникли некоторые осложнения, поскольку со временем она стала претендовать на нечто большее, чем то, что он мог ей дать. И тогда Лебедеву пришлось прибегнуть к хитроумному маневру, в результате которого удалось познакомить пациентку с ходящим к нему в анализ мужчиной, после чего между ними начался роман, а сам он остался в стороне.

Разумеется, он никому не говорил о том, к чему подчас прибегал в процессе терапии. Напротив, общаясь с другими, тем более именитыми, психоаналитиками, Лебедев выступал в роли послушного, правоверного психотерапевта. И он достаточно преуспел в этом, поскольку многие коллеги считали его молодым, но подающим большие надежды специалистом, со временем способным занять высокое положение в психоаналитическом сообществе.

Таковы были будни тех психоаналитиков, которые вместе провели рождественский вечер и которые, позволив себе приятный отдых, продолжали свою терапевтическую деятельность.

Хочу стать мужчиной

Поздний вечер.

После приема нескольких пациентов любому психоаналитику хочется освободиться от того груза, который ложился на его плечи во время профессиональной деятельности, и предаться отдохновению от трудов праведных. Но, к сожалению, многочасовое говорение пациентов настолько глубоко врезается в потаенные уголки памяти, что отрешиться от полученной информации практически невозможно.

Впрочем, почему к сожалению? Быть может, напротив, к счастью, поскольку профессиональная деятельность психоаналитика, как губка вбирающего в себя мельчайшие, даже самые, казалось бы, на первый взгляд незначительные подробности жизненных историй пациентов, позволяет ему избегать склероза и сохранять живость мышления. Как бы там ни было, но переизбыток информации о приходящих к нему в терапию пациентах, большей частью носящей индивидуально-личностный, интимный характер, обрекает психоаналитика на внутреннюю сшибку противоположных желаний.

С одной стороны, он стремится сохранить в своей памяти все то, что в порыве откровения сообщают ему пациенты, поскольку профессиональный анализ этой информации способствует лучшему пониманию истоков возникновения психических расстройств и выработке стратегии терапии, облегчающей страдания обратившихся к нему за помощью людей.

С другой стороны, сохраненная в его памяти информация о душевных травмах и страданиях нуждающихся в помощи людей оказывается своеобразной преградой на пути проживания психоаналитиком собственной жизни. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в глубинах психики самого психоаналитика активизируется внутреннее сопротивление, превращающееся в явное или скрытое желание избавиться от бремени памяти хотя бы на короткое время и отдаться свободному плаванию в том личностном пространстве, которое столь необходимо для нормального, простого смертного человека.

Вот почему в один из поздних вечеров, позволив себе заслуженный отдых, профессор Лившиц расслабленно сидел в своем любимом кресле. Он намеревался включить проигрыватель и насладиться классической музыкой, но в последний момент передумал. Вместо этого он достал попавшийся под руку альбом с репродукциями, который находился среди других альбомов, составлявших не менее ценную для него коллекцию, чем коллекция старых, вышедших из моды пластинок.

Перелистывая страницы альбома и задерживая свое внимание на отдельных репродукциях, профессор Лившиц неожиданно задумался над одной мыслью, которая почему-то раньше не приходила ему в голову. Как прекрасно женское тело и сколько художников прошлого и настоящего обращалось к его изображению! Какое вдохновение испытывали на протяжении всей истории человечества и испытывают до сих пор творческие люди, включая художников, поэтов и писателей, при виде живого женского тела или его изображения! Сколько мужчин, причем не обязательно созидателей, творцов прекрасного, а обычных, ничем не примечательных представителей мужского пола восторгаются прелестями женского тела!

Но разве только женское тело является эталоном красоты, вызывающим возвышенные эмоции у тех людей, кто по достоинству может оценить прекрасное?

А как насчет мужского тела?

Разве оно менее красиво по сравнению с женским телом и разве оно не вызывает не только повышенного интереса, но и восторгов со стороны многих женщин? Разве нет тех женщин-художников, которые способны как любоваться мужским телом, так и воспроизводить его на своих полотнах? Тем не менее почему-то женское тело чаще всего становится объектом открытого восхищения и почитания большей части человеческого рода, в то время как мужское тело не столь часто вызывает соответствующие эмоции. Воспевание красоты женского тела в художественной литературе, произведениях искусства, да и в обыденном сознании – привычное и само собой разумеющееся явление. Упоминание о мужском теле как эталоне человеческой красоты – редкое исключение.

Почему?

Профессор Лившиц задумался над промелькнувшим в его голове вопросом. Однако прежде чем ответ на этот вопрос обрел какую-то конкретную форму, перед его умственным взором возникла цепь ассоциаций, поднявшая на поверхность сознания воспоминания об одном клиническом случае, с которым ему пришлось иметь дело несколько лет тому назад.

«Прошло столько времени, а я хорошо помню, – подумал про себя профессор, – как ко мне на консультацию пришла молодая девушка, которой по внешнему виду можно было дать чуть более 20-и лет. Она была невысокого роста, спортивного телосложения, не красавица, но приятной наружности, с правильными чертами лица. Ее открытый взгляд не выражал какой-либо особой озабоченности или грусти. Глаза не были заплаканными и в них не отражались ни личная драма, ни семейное горе, ни мировая скорбь.

По внешнему виду невозможно было понять, зачем она обратилась к психоаналитику и что ей нужно в его кабинете. Однако на первой же консультации выяснилось, что ей 24 года, она замужем, но несколько месяцев тому назад почувствовала страстное желание стать мужчиной и хотела бы изменить свой пол.

– Сразу хочу предупредить, – вызывающе сказала Эрика после нескольких вступительных фраз, – если вы полагаете, что сможете отговорить меня и я изменю свое решение, то, уверяю вас, что из этого ничего не получится. Не стоит тратить время на подобные усилия, поскольку я твердо решила кардинальным образом изменить свою жизнь.

– А вы уверены, что пришли по адресу? – осторожно спросил я. – Судя по вашему решению изменить пол, вам необходимо обратиться к специалисту в этой области. Не знаю, кто вам порекомендовал меня, но я не являюсь тем специалистом, который вам нужен.

Не меняя выражения лица, Эрика без промедления ответила на мое вопрошание и пояснение:

– Да, я окончательно решила сменить пол, и это не подлежит обсуждению. Но мое обращение к вам вполне адресное и сознательное. От одного знакомого я узнала о вас как о психоаналитике и, собственно говоря, именно он посоветовал обратиться к вам.

Наступила пауза. Я молчал, давая возможность Эрике пояснить, что все-таки ей нужно от меня и на что она рассчитывает.

Эрика прямо посмотрела в мои глаза и тем же безапелляционным тоном сказала:

– Понимаю ваше недоумение, поскольку мне известно, что психоаналитик не делает тех операций, которые связаны со сменой пола. Но я читала некоторые работы Фрейда и давно, подобно моему мужу, хотела познакомиться с профессиональным психоаналитиком, которым, как я поняла, вы являетесь.