Много воздуха, или Не роман - Анна Пумалайнен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но прошло время, и снова начали подступать вопросы. Что всё-таки происходит между нами? Её явно не устраивала неопределённость. Они по-прежнему перебрасывались сообщениями, и снова это было не часто. Стэйс никак не могла выбрать какой-то один определённый тон для переписки. Преимущественно он был суховатым, почти деловым, немногословным, напоминал редакторскую правку online. Иногда в чат залетали случайные грачи тёплых слов и фраз, видимо, по недосмотру. Иногда, злясь на себя и застывшую ситуацию, женщина не могла удержаться от своеобразной глумливости, чтобы расшевелить собеседника, но надолго её не хватало, через пару абзацев она скисала и, отказавшись от своей отчаянной попытки, возвращалась к привычной скромной вежливости. Что Март думал о них и обо всей этой истории, она не могла даже предположить. В целом маэстро напоминал ей большого ребёнка, и она не удивилась бы, что думал он что-то совсем не относящееся к реальности. Может быть о том, сколько световых лет помещается в песочных часах, или есть ли жизнь на Марсе. Хотя, судя по словам из песни, его вполне могли волновать те же чувства и ощущения, что и её. Но это не точно. Ой, как не точно! А вдруг она для него просто друг или ещё хуже: старший товарищ. Брр, какая страшная мысль!
Однажды он позвонил ей и сказал, что хочет встретиться и поговорить. Стасю не насторожило предложение, потому что время от времени они так и делали: встречались, наверно, чтобы не забыть, что оба реально существуют. «Поговорить»… Интересно, что он хочет мне сказать? Но предложение встретиться, особенно так скоро после вечера у печки, радовало.
Этот день тоже кричал изо всех окон: «Весна!». Закончив работу, Стася решила ехать на встречу прямо из поликлиники, времени зайти домой не было, она сняла белый халат и осталась в своём будничном платье. Вид, конечно, не особо молодёжный, ну да ладно, что уж строить из себя! Стройматериалы не вчера как с конвейера… «Заодно пора показать, что я, между прочим, – серьёзная дама. Пусть не думает там себе!»
Закрывая дверь кабинета на ключ, Стэйс услышала чей-то голос прямо за спиной и обернулась: «Анастасия Дмитриевна! Уф, слова Богу, успела… Мне рецепт надо выписать». Это была пожилая пациентка со Стасиного участка. Она ходила к врачам так часто, что, казалось, её можно было встретить в коридорах каждый день у кого-нибудь из специалистов. Несмотря на запыхавшийся вид, дама явно принарядилась, впрочем, как всегда, и тщательно расчесала редкие седые волосы в аккуратной стрижке.
– Вы знаете, я уже ухожу, очень тороплюсь. Приходите завтра, хорошо? Я приму вас без очереди и всё выпишу.
– Нет, понимаете, – женщина смотрела с отчаянием, промокая платочном пот со лба, – я звонила в аптеку и мне отложили лекарство, а завтра, боюсь, уже кончится. Пожалуйста…
Стася как будто задумалась на миг, глядя на бабушку, а в следующую секунду уже отпирала ключом дверной замок. Такие ситуации бывали часто. Она давно усвоила, что Гиппократ, судя по клятве, не считал врача свободным гражданином, да и свыклась с этим. К тому же, склад её характера счастливым образом, в данном случае, позволял почувствовать боль, заботу или страх пациента раньше, чем собственное раздражение. Впрочем, изредка случался сбой, тогда доктор «шла на принцип», защищая последние капли своего права но отдых, а Гиппократ укоризненно смотрел ей вслед.
– Спасибо вам большое!, – дама подрагивающей рукой достала из старой сумочки шоколадку и положила на краешек стола, – Возьмите, пожалуйста, попейте чайку, это хороший…
Стася не любила шоколад.
– Спасибо, попью с удовольствием.
Пациентка ушла. Странно постоянно чувствовать за другого и боль, и облегчение, быть всегда в связке. Перестаёшь понимать, что значит просто быть собой, слышать себя. «Свобода видимо, не для меня. Если только урывками ненадолго или под гипнозом…»
Пока Стася задержалась в поликлинике, солнце скрылось, прохожие шли с работы, проплывая мимо, как во сне. Женщина направилась на остановку маршрутки. Она и рада была бы не грустить, считая грусть предпоследним делом, хуже которого – только жалоба. Но сухие пыльные улицы, недавно освободившиеся из-под снега, напоминали усталого обескровленного больного, которого она знала когда-то молодым и пьяным от беспричинного счастья.
Когда это случилось? Когда город, в котором она мечтала жить с детства, дома которого хотела обнять, летя с экзаменов домой, беспечно гуляя с друзьями светлой летней ночью, когда он стал равнодушным и чужим? А друзья… Где они? Может быть, это она изменилась? Приходится признать – да… И в чём её вина? Может быть в том, что с тех времён она прожила не одну, а три или четыре жизни по своему личному календарю. Только ленивый и ещё, может быть, редкий деликатный человек не говорил, что она слишком эмоциональна и что так жить нельзя… Но по-другому у неё плохо получалось. В последние десятилетия стараясь изо всех сил быть «как все»: не отвлекаться, не увлекаться, заботиться о будущем, и далее по списку, она явно добилась своего, и вот теперь чувствовала себя по-настоящему несчастной. Стэйс давно чувствовала, что этот город и она, устали друг от друга как старые супруги и не понимала, что делать с этим. Но были и плюсы: тем легче писались стихи – утешение для тех, кто жить не умел и не научился. Кстати, стихи! Женщина достала наушники и ещё раз включила всё ту же песню. Улыбнулась, глядя в окно: «Всё-таки всё не зря… Не зря».
Глава 12
Тэшка подъехала к большому торговому центру, Стэйс выпорхнула наружу и направилась к дверям. Она любила эти стеклянные громадины, с тех пор как их начали строить, за вечное лето внутри, оазисы в центре и на окраинах самого северного мегаполиса. Каждый раз, приходя туда, женщина чувствовала, что внутри ослабляется какая-то пружина. И, хотя внутренняя, разумная Стэйс не уставала повторять, что это «дворец потребительства», попав в его объятья, сопротивляться ей хотелось не больше, чем на столе у хорошего массажиста.
Мартин ждал, прислонившись к стене у эскалаторов, глядя по сторонам рассеянно, и не замечая Стасю, пока она не подошла вплотную.
– Привет!
– Привет.
– Где тут твоя пицца, я голодная – жуть! – выпалила она, как обычно волнение придавало ей куража.
– Кажется, там… – Март показал куда-то рукой. У него было плохое зрение, они шли, и Стася на ходу пыталась уточнить направление по указателям. Ага, вот и вход. Посетителей было мало, Март, отправился делать заказ, оставив спутницу за столиком, охранять ценную камеру. Стэйс ёрзала от нетерпения, пытаясь угадать, о чём он хочет