Холостяки и женщины, или Что сказал крокодил? - Станислав Афонский

– Понятно: ему нравились женщины без больших пальцев.

– Почти в точку, Серый. Для него лучше бы их не было совсем. Они оказались, или показались, непомерно большими, да ещё и лихо загнутыми вверх, как носки монгольских верховых сапог. Две роскошных ноги и на их ступнях такая карикатура. Любой другой мужик на это и внимания не обратил бы – у неё детали были куда поинтереснее. Но наш друг уже ничего другого видеть был не в состоянии. И больше с ней не встречался.

– Он ей хоть сказал почему? Она же, наверное, и догадаться не могла. Переживала, небось, думала, что сказала не так что-нибудь или сделала, а всё дело в пальцах… Может быть, она его полюбила? – посочувствовал Костя.

– Да разве такую, бляха – муха, глупость скажешь? Не сказал, конечно. Сам понимал – глупость, но рассудок оказался слабее прихоти эстетических потребностей.

– Вот ведь от чего может зависеть счастье человеческое. Может быть, из них идеальная пара получиться могла на долгие годы, если бы не эта причуда? – задал несущественный вопрос Гена.

– Причуда ли? Если разобраться, то у всех у нас есть что-нибудь такое, что другим кажется причудой, а для нас – вполне нормальная вещь. Для одних мелочь, а для других это же самое способно мир затмить. Поднеси копеечную монетку вплотную к глазу – и больше ничего не увидишь… Да и саму её тоже, – философски проговорил Сергей.

– Тёмные вы все люди, как сказал слепой крокодил, хватая пастью бревно вместо бедняги на берегу, – не стоит уточнять, кто эту дикую фразу произнёс.

– Да, иной раз понять никак не можешь, чем кому-нибудь не угодил. Кажется, всё чин чинарём, а на тебя начитают зверообразно смотреть – не ведомо почему… Даже друзья закадычные. Не говоря уж о закадычных женщинах. Не обязательно подозревать что-нибудь значительное с общепринятой точки зрения. Эта точка может быть очень персональной и придавать значение совершенно неожиданным для других персон вещам… Тембр голоса, например, – щёлкнул себя по горлу Серёжа повыше воротника.

– Ты что имеешь ввиду? Если за воротник заложить, то голос изменится?.. Кстати, что такое закадычные друзья, кто знает? – спросил Виктор, наивно глядя на всех сразу.

– Я, – ответил Вячеслав. – Не знаю, но попробую предположить. Закадычные – это те, кто закладывает за кадык вместе с друзьями. Синоним – собутыльники. Принято?.. Нет? Ну и ладно. Так что – что там про голос?..

– Погоди про голос – ты ещё не сказал про закадычную женщину: как она такой может быть, если у неё нет кадыка и ей не за что закладывать? – задал коварный вопрос Степан.

– Настоящая женщина всегда найдёт куда, что и кого закладывать, и на кого… Голоса тоже могут нравиться или нет, не только внешность. Есть очень приятные голоса, а есть такие, что хочется уши зажать…

– Как сказал крокодил, слыша визг бабы Яги на своих зубах, – мрачно вставил Генка, лицемерно перекрестившись.

– Ты, Генка, договоришься когда-нибудь… Как мог сказать что-нибудь твой противный крокодил, если у него зубья заняты?.. Мне нравится грудной голос. У женщин. Он очень красиво звучит. Благородно, я бы сказал. Звучит, как откровение души… Если женщина с таким голосом обращается к тебе, то она как бы возвышает тебя до себя особым доверием. Как императрица ставит знак равенства между подданным и собой… Но и музыкальный инструмент красиво звучит, не имея никакой души. Душу в него вкладывает музыкант. Возможно, и мужчина, «играя» на женщине, способен возвысить её душу… Но так же способен и разбить её. это зависит и от самой музыки души… Но хорош и мягкий голос, певучий. Он тоже, по впечатлению, должен бы был отражать характер нежный и добрый. Только если вспомнить сладкоголосых Сирен, мифы древней Греции имеются ввиду, то даже волшебного звучания голоса способны погубить приличных мужчин, каковыми, без сомнения, являемся мы с вами, джентльмены…

– Как сказал заключённый в тюремной камере, обращаясь к карточным шулерам…

– Предлагаю этого мерзавца, по имени Генка, слегка побить, и, может быть, даже ногами… Ладно, живи… Женщины тоже могут если не изменить свои голоса, природой первозданные, то изменить их интонации – в состоянии всегда. и если захочет понравиться мужчинам – они, то есть, мы, это оценят… Впрочем, голос можно изменить и не хирургическим путём… Как-то по телику передачу показывали о Гердте… Не кто такая, Витенька, а кто такой. Артист знаменитый. Паниковского в «Золотом телёнке» видел? Вот он. О его голосе особо сказали. Необычайный голос был… Тот самый, глубокий и грудной, в мужском исполнении. Ведущий передачи впал в восторг и заявил: женщины от голоса Гердта были без ума. Психиатры, понимаете, людей от психушки лечат, а Гердт наоборот – последнего ума лишал… Я, признаться, не мог, со своей сугубо мужской колокольни разглядеть причин повального безумия прекрасного пола от гердтского голоса. Но, спустя некоторое время, заметил: многие мужики, выступая по ящику, вдруг заговорили голосами противоестественными – почти потусторонними. Особенно, на мой взгляд, отличился бывший премьер Касьянов. Этот вообще животом заговорил. Казалось, голосовые связки находятся у него где-то в области брюшины или чуть пониже. Может быть, дамы от него и впрямь рассудка лишались. Премьер он был весь из себя видный: высок не только по положению, но ростом, лицом пригож, очень заметно самовлюблён и, вот, голос «из живота» – животный. Но при этом – не перед микрофоном, а в обычной обстановке, разговаривал вполне обычным человеческим заурядным голосом… У любимой женщины и голос любим… Однажды, тоже по телевидению, Эдита Пьеха разоткровенничалась. Призналась, что часто бывала одинока… Неожиданность. Внешность красива, голос прекрасен, впечатление производит отличное, а мужикам чем-то не угодила. Наверное, все уверены были: у такой женщины не может не быть множества поклонников – значит и соваться не стоит – бесполезно. А на самом деле вон что…

Ночи чередовались с днями, обеды с ужинами, рабочие дни с днями выходными, темы разговоров менялись, как фигуры в калейдоскопе и только один стержень оставался неизменным и постоянным – женщины… Кто сидит за круглым казённым столом, кто на койке, кто на стуле. В майках, футболках, рубашках и, разумеется, все в штанах, если не в трусах. Курят и…

– Всё, о чём мы здесь с вами говорим насчёт женщин – всё это, значит, дребедень. Мы не сказали о самом главном для них, – сделал замечание Фёдор.

– Что для них может быть самым главным, кроме нас, мужиков? – сказал Костя, уперев правую руку в правый же бок, и придав себе таким образом некоторое сходство с сидячей буквой р.

– Кроме нас для них главное – во что и как одеться. Или можно наоборот: из чего и как раздеться, – уточнил мысль свою Федя. – Для них то и другое очень важно. Платья, юбки, жакетки, колготки и всё такое прочее – основа основ их внешнего вида и отражение внутреннего. Спорить с этим бесполезно, бессмысленно и опасно. Лучше воздержаться – в целях личной, значит, безопасности и самосохранения. Уж на что бабы всегда и во всём абсолютно правы, а тем не менее, в вопросах одежды местами кое-где время от времени кое в чём иногда правы не всегда… Они слишком много значения одежде придают. Уж если некая девушка никак не нравится некой особи мужеского пола, то во что бы она ни нарядилась, как бы ни оделась, какими бы драгоценностями ни украсилась – не понравится всё равно. Внимание к себе привлечь может, сочувственное или ироническое, но впечатления не изменит. А вот если понравилась и мужчина, что называется, запечатлел её образ в сердце своём, а некий иной орган при её виде встаёт по стойке смирно, то она будет мила ему в любом наряде, даже в безвкусном или вовсе безобразном. Потому, значит, что мужик, в любом случае, воображением своим видит гораздо глубже и дальше поверхности надетого на тело. Назначение одежды – подчеркнуть тело или спрятать, временно, то, что показу не подлежит в данный момент или, при свете, никогда.

– Ты, Федя, при всей своей правоте, тоже «местами иногда кое-где» не совсем прав. В красивом платье женщина выглядит особенно красивой. Не скажешь же ты, что тебе всё равно, в чём женщина ходит, – возразил Вячеслав.

– Конечно, не скажу. Я говорю о том, что нам нравится не само платье, а то, что под ним, что у одежды только вспомогательная роль, что мы во всяком случае выберем хорошую фигуру под невзрачным платьем, а не красивое платье на безобразной форме. Пошло это звучит, или покажется, или не пошло, но такова природа мужиков… Нормальных, я имею ввиду. Всех. Если кто-нибудь скажет противоположное – соврёт самым наглым образом. Однажды в старом журнале «Техника – молодёжи» прочитал. Отмечался юбилей открытия Рентгеном его лучей – рентгеновских, естественно. После того, как в прессе рассказали о свойствах этих лучей: просвечивают, дескать, «насквозь и даже глубже», бедному учёному открывателю кучу заявок притащили. Читатели не подозревали, что аппарат – чрезвычайно громоздкое сооружение. Они представляли его себе чем-то вроде современной видеокамеры или бинокля и просили, покорнейше, продать им его для бытовых нужд и в личных целях. Цели эти у них находились на сцене театров оперы и балета – особенно балета: все просители были ярыми поклонниками высокого искусства танца – балетоманами. О целях очень легко догадаться. Вот вам и ценители «высокого искусства танца» – чем выше ножка – тем выше искусство. Танец здесь – дело второстепенное. Про красивые платья балерин уж и не говорю – лишняя деталь. Если от неё никак на сцене не избавиться, то хоть прозрачной сделать и разглядеть, наконец, что же там, значит, у них… там.