Холостяки и женщины, или Что сказал крокодил? - Станислав Афонский

– Если бы да, то это было бы ещё пол-беды. Вот если бы женщины требовали от мужиков по своей, женской, потребности, то как бы мужикам с ними справиться, если их, мужиков, в природе меньше, чем баб, а? – ехидно прищурился Костя.

– Вопрос, конечно, интересный… Здесь, думаю, должен был бы сработать другой принцип: от каждого – по способности. На какое количество женщин мужик способен – столько ему и давай. Вообще не способен – ходи на стриптиз, – внёс рационалистическое предложение Вячеслав.

Помолчали, обдумывая и такой вариант развития событий при коммунистическом обществе, случись оно на самом деле.

– А мне, знаете, вот что интересно бывает. Идёт, допустим, девчонка по улице… Или в компании сидит, или в ресторане – где угодно. Бюстик показывает едва не до сосков, ножки дальше некуда… Будто себя подаёт: возьмите меня. Что мужику её взять или потрогать, хотя бы, хочется и за бюст, и за ножки, и за всё прочее, – это яснее ясного. Но ей-то самой, должно быть, тоже того же хочется – иначе не показывала бы все свои соблазнительности. Не при всех, конечно, и не каждому желающему дать себя потрогать, а в удобном месте и в подходящей ситуации как бы уступить, – предположил Генка.

– Ребята, кстати вспомнил! В газете какой-то недавно стих прочитал, типа частушки: «Ах, милка моя – шевелилка моя! Сама ходишь шевелишь, а мне трогать не велишь». Ясно чем шевелит, когда ходит, его милка, а трогать не велит – это как раз по теме.

– Попробуй, тронь. Такой визг поднимется, что у самого всё шевеление мигом пропадёт. Они, при всей своей демонстрации, боятся, что на них нападут, – проговорил, глянув исподлобья Виктор.

– Один очень древний мудрец однажды сказал: боязнь подвергнуться нападению говорит о тайном желании подвергнуться нападению, – глубокомысленно вспомнил Вячеслав. – Недавно газеты писали о женщине, убившей ножом мужика…

– Как так? Сами, понимаешь, как ты говоришь, боятся и желают подвергнуться нападению и сами же с ножами ходят? Где логика, сэр? – придрался Гена.

– Это не я говорю, а мудрец древний сказал. Здесь же и логика. Она пырнула этим ножом таксиста за то, что тот хотел её изнасиловать… Но тут одна маленькая деталь. Перед подвигом своим она с мужем поссорилась. Ночью, часов около двенадцати. И выскочила на улицу. Прогуляться, мол, и успокоиться. И не куда-нибудь, а в парк. И не где-нибудь, а минутах в двадцати ходьбы от дома. Погуляла там, приключений на свою… не знаю что там, не нашла, успокоения, похоже, тоже и собралась домой вернуться. Вышла к дороге, остановила такси. Дамочка внешне была очень даже ничего, и таксист здраво рассудил: женщина, симпатичная, одна гуляет по парку глухой ночью… Кем она, скорее всего, может быть? Вот он и решил попользоваться. Но как только приступил к решительным действиям, мадам вытащила длинный ножик из своей сумки и воткнула его в мужика. Она же, говорят, и скорую потом вызвала, гуманистка… Наглядный пример: хотела и боялась. Хотела – пошла одна ночью в дальний от дома парк. Боялась – прихватила с собой нож. Можно предположить: просчитала возможную ситуацию. То есть, заранее готовилась. Но попало мужику – насильник. А вот ещё случай. Тоже из милицейских историй – не выдуман. Некий милиционер надумал жениться. Невесту выбрал – во всех внешних отношениях – мечта сексуального идиота. Свадьба вот-вот состоится… Едет по шоссе его лучший друг. В машине. Один. Глядь, невеста друга на обочине руку поднимает. Почему бы и не подвезти, тоже мент. Остановил, посадил. А невеста в очень минимальной юбке. И ножки у неё… Их надо видеть – рассказать невозможно. Он их и видел, когда она рядом с ним села. А представляете, как выглядят ножки под мини-юбкой в сидячем положении в машине, где они приподняты?.. Правильно – так, будто юбки нет совсем. И она сидит, рядышком, смеётся, глазки строит. А теперь поставим себя на место этого друга: девушка словно себя преподносит и явно соблазняет. Плоть взыграла, произвела то, что бывает у мужиков автоматически и мужик, при таком мощном стоянии, не устоял. Свернул в лес и совершил акт. Половой. При её, вроде бы, сопротивлении. Почему вроде бы – потому что установить от неё самой было уже нельзя. После акта она, опуская юбочку на место, возьми и пригрози, что теперь всё жениху расскажет. «Друг» её и прикончил. О чём говорит история? О том, что сила женского обаяния – превыше может быть всех устоев. Что от него голова теряется, словно под ножом гильотины – при сохранении мужской силы. Что женщины порой не сознают силы своего невольного, или в тайне вольного, обольщения. Что же, скажете: им и мини-юбок не носить? Непременно носить и как можно чаще, и короче. Но при этом сохранять бдительность. О глупости той невесты тоже говорит: промолчала бы – осталась бы жива. Донести могла жениху и потом, или и не донести. Тот, якобы насильник, тоже дурак: девчонка, скорее всего, жениху ничего не сказала бы. Её во всяком случае можно было уговорить не делать этого – она и сама виновата, отчасти. Если девушка перед вами поднимает юбку до пупа с одной стороны, а декольте до того же пупа с другой – что вы можете подумать?.. А потом и сделать?.. Вот именно. Кроме того, я твёрдо убеждён: женщину в одиночку мужик изнасиловать не сможет, если она не захочет сама. Конечно, если только он – не маньяк. У психов совсем иная психика и потенция. Нормальный мужик пока силы тратит на преодоление сопротивления дамы, настолько переключается, что если и сломит волю так сказать жертвы – на другое сил уже не останется. Сломил, полежал, извинился и удалился, оставив даму в неудовольствии, но в утешительном сознании честно выполненного долга…

– Ты, Вяч, думаю, не прав. Мужик сильнее женщины и изнасиловать её всё-таки сможет. Насилуют же, в конце-то концов, – возразил Геннадий.

– Я ведь не женщина, откровенно говоря, – с деланной скромностью потупился Вячеслав, – и как там у них дела обстоят при изнасиловании не знаю. Не пробовал ни с той, ни с другой стороны. У меня только теоретические предположения… Разумеется, женская честь для многих – дело чести, достоинства и борьбы не на жизнь… Только жизнь, как мне кажется, всё же дороже… Ладно, я не прав – согласен. Спор только для спортивного интереса. Я пошёл – у меня в ванной рубашки замочены. Постирон сегодня затеял.

Ошибались женщины, принимавшие участие в дискуссии о холостяцком образе жизни и о них самих. Неухоженность? Сущая ерунда. Рубашки и брюки гладились регулярно и безупречно. Малейший след запачканности воротника – немедленная и беспощадная стирка. Те, кто служил на флоте, обладали искусством так отглаживать стрелки брюк, что они сзади точно сходились в одной точке в строго означенном месте и остры были бритвенно. Ботинки начищены до сверхъестественного сияния и до зеркального состояния. Затылки аккуратнейшее подравнены бритвой. Щёки, подбородки и шея – выскоблены в двух направлениях: сверху вниз и снизу вверх. Стирали сами, ничуть этим не тяготясь. Особенно после появления нейлоновых рубашек. Их и гладить не требовалось. Простирнул и, не отжимая, повесил на плечики. Часа через два – надевай абсолютно сухую снежно-белую с лёгкой голубизной без единой складочки рубашечку.

А пожилые женщины не унимались: женитесь – будет кому и постирать, и еду приготовить, и, если заболеете, воды стакан принести… Что? Жениться ради того, чтобы жена носки стирала да щи варила, да пресловутый стакан воды подавала? Нет и нет. Это не цель и не смысл. Романтические рассуждения смешили многоопытных дам, настроения пугали: эдак вы никогда не женитесь, несчастные. Почему же «несчастные»? Жизнь холостяка по сравнению с бытом женатого почти то же самое, как пора детства – самая счастливая – потому что беззаботная. «Это всё до той поры, пока вы не полюбите какую-нибудь красотку» – возражали озабоченные нашими судьбами пожилые коллеги. «Каких-нибудь мы не полюбим никогда», – вставали в гордую позу мы и продолжали свой «образ жизни».

Он состояли и из приготовлении еды. Правда, этим занятием мы себя не очень утруждали. Зачем, если есть на белом свете столовые? Домашняя еда вкуснее? Да что вы говорите? Это зависит от того, как её приготовить. Даже и женатым целесообразнее в столовую ходить – вместе с женой. Когда ей заниматься кухней, если она работает? Естественно – после работы вечером. Но ведь она устала уже днём. Ей отдохнуть нужно, а тут муж, якобы голодный, еды требует. Запрягайся, жена… Нет, леди и джентльмены, жена должна быть отдохнувшей и свежей – так она симпатичнее, добрее и ласковее – это для мужика главнее, чем еда. «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок» – одно из глубочайших заблуждений женщин. Не у всякого мужчины он находится в голове.

«А вы должны бы быть хорошими мужьями, – с любопытством и одобрением поглядывали на нас замужние, – у вас есть несомненные плюсы». Одним из них считалась наша абсолютная неприхотливость в еде. Всеядны, кроме несъедобного изначально. Один из нас, женившись, в конце концов, поражал даже жену способностью в течение месяца питаться дома только щами – это было единственное первое блюдо, которое она могла приготовить без опасности для жизни едока. «Самой надоело до тошноты, а он ест и нахваливает!» А он признавался нам, конфидециально: « Щи и на самом деле у неё очень хорошо получались. Поднадоели, конечно, но я же знал, что она до замужества вообще ничего не готовила, и не хотел её обижать своим «не нравится» или «надоело». Я ей и в столовую предлагал ходить вместе: зачем, говорю, время тратить на кормёжку дома. А она обижается: мне хочется тебя самой покормить. Да в столовой и дороже получится, чем дома приготовить. Вот она, главная причина… Однажды, правда, казус случился. После работы жена поставила вариться вермишель, а пока она там варилась, мы с ней… полежали немножко. И забыли про своё варево. Надолго – поинтереснее дело нашлось. Продукт сварился и сгорел. Полностью. И очень своеобразно. Когда подняли крышку, то под ней увидели… Даже не сразу поняли что – антрацитовой черноты аккуратную вещицу. Каждая отдельная вермишелина сохранила свою персональную форму. Получился ровной окраски цилиндр с фантастическим узором извилистых линий. Жена, конечно, расстроилась, хотела выбросить продукт: брак, мол, а я запротестовал: это же такое украшение! Вбил в стенку гвоздь и насадил на него наше произведение. Жена обидеться собралась: издеваешься, на смех выставил. Ошибаешься, говорю: никто ни за что не догадается что это такое. Спросят, скажу: это, дескать, абстрактное произведение искусства под названием «Змеиная ночь». Там, действительно, вермишелины, как чёрные змейки клубком. Если догадаются – на себя возьму, будто я проглядел – мне простительно. Долго у нас эта «абстракция» висела. И в самом деле – никто не понял, что перед ними находится. Хвалили и восхищались: оригинально и эксклюзивно… Жаль, но однажды шедевр свалился и разбился вдребезги».