Убийца Шута - Робин Хобб

Тревога в глазах Шун укрепилась.

- Леди Пчёлки тут нет? Она в порядке? - вмешался Риддл. Возможно, он надеялся сменить тему.

Как будто по его велению, раздался лёгкий стук в дверь - и вплыла Пчёлка. Ни одно другое слово не подходило для описания того, как она двигалась. Она шла с ленивым изяществом, а зрачки её глаз были настолько расширены, что её глаза выглядели почти чёрными. Она посмотрела на меня, а потом медленно заговорила.

- День настал. - сказала она. Потом потусторонне улыбнулась. - Бабочка в саду, отец. Крыло лежит на земле, и бледный человек ожидает тебя.

Она замолчала, а мы все уставились на неё. У меня внутри похолодело: она была одурманена? Больна? Такой как сейчас, я не видел Пчёлку никогда. Риддл был в ужасе. Он смотрел на неё, а потом перевёл обвиняющий взгляд на меня. Иногда я забывал, какой маленькой она казалась людям, которые не очень хорошо её знали. Услышать такие слова он девятилетней было бы само по себе тревожно, но все присутствующие дали бы ей максимум шесть. Шун заговорила.

- Я думала, ты сказал, что у тебя дочь? Кто этот мальчик? Ваши слуги часто говорят с тобой таким образом?

Я едва слышал ее.

- Пчёлка, с тобой все в порядке?

Она наклонила голову, как будто определяла моё местоположение по звуку, а не с помощью зрения. Выражение её лица было блаженным.

- Приятно оказаться правой. Когда круг замыкается. И это происходит на самом деле. Тебе нужно спешить. У тебя мало времени. - Она медленно покачала головой. - Посланник прошёл такой длинный путь только для того, чтобы умереть на пороге.

Я пришёл в себя.

- Я боюсь, моей дочери нездоровится. - Я пересёк комнату и взял её на руки. Он моего прикосновения, она застыла. Поспешно, я закрыл себя от неё. - Риддл, пожалуйста, позаботься об остальном. - Риддл что-то сказал мне вслед встревоженным голосом. Я закрыл дверь посреди его фразы.

Я шагал по коридору, держа Пчёлку на руках. Я повернулся, чтобы отнести её к лестнице, а затем в её спальню, но внезапно она ожила в моих руках и, резко повернувшись, освободила себя из моих объятий. Она приземлилась на ноги, покачнулась, чуть не упала, затем изогнулась в обратном направлении, чтобы остаться на ногах. На мгновение показалось, что она состоит из жидкости. Затем она рванула от меня, крикнув через плечо:

- Сюда, Фитц Чивэл! Сюда! - Она убегала от меня и кричала мне своим эфирным голосом.

Я погнался за ней. Девочка бежала, и её худые ноги, казалось, едва касаются пола. Она побежала к западному крылу дома, к месту, которое использовалось реже других, и, к счастью, не было наводнено рабочими. Она повернула в коридор, который вел к одной из комнат Пэйшенс для садоводства. Я думал, что там я поймаю её, но она, быстрая как ветер, извиваясь, находила свой путь между урнами с папоротниками и толстыми горшками с лозами.

- Пчёлка! - Я шёпотом крикнул её имя, но она не остановилась. Я прыгнул и протиснулся через узкий проем, замедленный разными препятствиями, и беспомощно смотрел, как она потянула дверь, открыла её и бросилась на улицу, в часть сада с целым лабиринтом из оград.

Я последовал за ней. Эта погоня была довольно тихой, за исключением топота её ног и моей тяжелой походки. Я не кричал её имени и не просил остановиться и вернуться ко мне. У меня не было желания привлекать внимание к странному поведению моего ребёнка и к моей неспособности контролировать её. Что с ней случилось? И как я смогу объяснить это Риддлу, чтобы он не думал, что я пренебрегаю Пчёлкой? Я был уверен, что он доложит обо всем Неттл, и она укрепится в своем настоянии забрать Пчёлку к себе. Что же до Шун, я не мог даже представить худшее знакомство с Ивовым Лесом и Пчёлкой, чем то, чему она стала свидетелем.

Сад на этой стороне дома особенно сильно подвергся влиянию безудержного характера Пэйшенс. Если когда-то и существовал дизайн или план этого места, то либо сад перерос его, либо это был план, который могла понять только сама Пэйшенс. Всё дальше и дальше Пчёлка вела меня через тайные джунгли тропинок, каменных стен, купален для птиц и скульптур. Она будто танцуя пробежала через заснеженные дорожки в скопление растений, затем перепрыгнула через низкую оградку и побежала вниз по тропе, укрытой голыми розами на арочных шпалерах. Дороги, покрытые заснеженным гравием, уступили место курганам из мха и папоротника, низкие стены пересекали друг друга, и в одной из частей поднятые повыше горшки позволили вьющимся лозам забраться на каркас над дорогой, превращая тусклый зимний день в туннель, обрамлённый зеленью. Я всегда любил непредсказуемость этого сада, мне это напоминало лес, а еще о путешествии через горы чтобы найти Верити и драконов. Но сегодня этот сад, казалось, специально сдерживает меня, а Пчёлке, напротив, позволяет проходить через себя легко, словно ловкому хорьку. Она вошла в убежище из нескольких вечнозеленых растений.

И там я догнал её. Она стояла неподвижно, глядя на что-то на земле. Справа от неё лежала древняя куча камней, которая обозначала границу территории поместья, покрытая тёмно-зеленым мхом. Сразу под ней был крутой лесной склон, а затем - общая дорога, которая вела к переднему входу Ивового Леса и большой проезжей части. Я запыхался когда наконец догнал её, и впервые понял, что эта часть сада ей хорошо знакома. Я никогда не думал, что мой ребенок будет играть рядом с проезжей частью, даже такой редко-используемой.

- Пчёлка - выдохнул я, когда приблизился настолько, чтобы говорить с ней без крика. - Ты больше никогда не должна...

- Крыло бабочки! - воскликнула она, указывая куда-то. И замерла, неподвижно, как статуя. Её глаза были широко раскрыты, и когда она смотрела на меня, они казались черными с голубой каймой. - Иди, - мягко прошептала она. - Иди к нему. - Она указала худой рукой, а потом улыбнулась, как будто подарила мне подарок.

Вдруг у меня возникло предчувствие катастрофы, такое сильное, что моё сердце, прежде бившееся из-за моей пробежки, теперь билось еще быстрее от ужаса. Я шагнул туда, куда она указывала. Маленькое черное животное внезапно вырвалось из ниоткуда и припустило обратно в лес Я вскрикнул от неожиданности и замер. Кошка. Просто одна из диких кошек Ивового Леса, охотящаяся на мышь. Только кошка. Я сделал еще два шага и посмотрел вниз.

Там, на глубокой кровати из затененного мха, все еще в инее после вчерашнего мороза, лежало крыло бабочки, размером с мою ладонь. На нём были бриллиантовые пятна красного, золотого и глубокого зеленого цветов, отделяемые друг от друга черными венами, которые напомнили мне о мозаичных окнах. Я замер. Никогда я не видел бабочку такого размера или великолепия, тем более холодным днём ранней зимы. Я застыл и смотрел.

- Это для тебя - прошептала Пчёлка. Она беззвучно прислонилась к моему боку. - В моём сне оно было для тебя. Только для тебя.

Как будто в оцепенении, я опустился на одно колено рядом со странной штуковиной. Я коснулся её кончиком пальца: она была мягкой и податливой, словно тончайший шёлк. Я осторожно взял краешек двумя пальцами и поднял.

Когда я сделал это, вещь преобразилась. Это было не крыло бабочки, а воздушный плащ невероятной лёгкости. Он плыл по воздуху словно вуаль, и внезапно цвета оказались не более чем рисунок на куске ткани куда большей по размеру. Сам материал был в точности цвета мха и теней, которые покрывали его, полностью сливаясь с землёй под вечнозелеными деревьями. Когда я поднял его, я обнаружил еще несколько складок с рисунком крыла бабочки, а затем обнаружил, что было спрятано под плащом.

Шут.

Бледный и худой, каким он был, когда мы с ним были детьми, он съёжился на голой земле. Его руки были плотно прижаты к его телу и он скрутился в комок, прижавшись подбородком к груди. Его белые, словно лёд, волосы были распущены, некоторые прилипли к его щеке, некоторые запутались во мху. Я ненавидел тот факт, что его щека прижата к холодной земле. Жук прополз по мху рядом с его губой. Он был одет не для такой погоды. На нём была длинная хлопковая туника с узором из больших ржавого цвета фигур на фоне цвета пшеницы. На одной его ноге был ботинок, другая была босая, грязная и в крови. Его кожа была словно алебастр, глаза закрыты, и его губы были бледно-розовыми как рыбьи жабры. Он был неподвижен. Затем до меня дошло, что большие узоры на его спине на самом деле были пятнами крови.

В моих ушах звенел рёв, а по краям глаз клубилась тьма.

- Папа? - Пчёлка потянула меня за рукав, и я понял, что она теребила его уже несколько минут. Я стоял на коленях подле Шута. Я не мог сказать, сколько я был прикован к месту.

- Всё будет в порядке, Пчёлка. - сказал я ей, совершенно уверенный в том, что сказал неправду. - Беги обратно к дому. Я позабочусь об этом.

Как будто какой-то другой человек овладел моим телом. Я приложил пальцы к его горлу на изгибе челюсти. Я ждал и, когда я был уже уверен, что пульса нет, вдруг почувствовал удар. Он не был мертв, еще нет. Его плоть, никогда не бывшая прежде теплой, сейчас была холодной, словно мясо. Я закутал плащ-бабочку вокруг него и поднял его, не обращая внимания на его раны. Они не были свежими. Медлить из осторожности сейчас вряд ли значило бы спасти его, когда как держать его на морозе - вполне могло привести к его смерти. Он не издал ни звука. Он был очень лёгким, но, с другой стороны, он никогда не весил много.