Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского - Антология

Детство

О, книги жизни первая страница,Прочитанная мною так давно,О, время детства! Кажется, оноЕще и до сих пор могло бы длиться.

В нем сердце знай поет, поет как птица,Житейской прозой не умудрено, —Ему ни грана злобы не дано —Затем оно и не умеет злиться.

Гляжу в былое, как с вершины вниз:Встречаю на тропе в свое селоРебят-соседей в Муншаре, в Аль-Кбире, —

Там известь жег я, там сажал маис…Увы, все слишком зыбко в нашем мире,И что прошло — то навсегда прошло.

Франс Камиллери

(1919–1990)

К Средиземному морю

Когда валы твои ревут, как звери,О скалы распыляясь без следа, —Я слышу грозный клич былых империй:Их поглотили время и вода.

Зерцало неба, ты разверзло двериВозмездию — и долгие годаТо услужало ты любви и вере,То бездну опускало города.

И Цезаря, и Александра — шириТвои влекли от отчих берегов;Ты помнишь день, когда при Абукире

Разгромлен был воитель знаменитыйТы, море, приводило к нам врагов,Но ты же и служило нам защитой.

Крепость Мдина

Как долго ты была настороже,Пока тянулась старина седая, —Ты грезила мечтой о мятеже,Над сыновьями павшими рыдая.

Тебя освободил король Роже[20],Но ты жила, по-прежнему страдая,Вновь грянул бой — на этот раз ужеНаполеона к бегству принуждая.

Спи, крепость, и в уме перебирайЧреду веков: как был отпор неистовМальтийцев, защищавших отчий край!..

Здесь, где приют герои обрели,Теперь покой: одни шаги туристовТревожат прах моей родной земли.

Листопад

Я нынче не пойдуТуда, где летом, зноем опаленным,По вечерам в садуДушой вверялся деревам зеленым.

Погода такова,Что входят в мир осенние расцветки,В слезах летит листва,И наготой отсвечивают ветки.

Зеленый цвет исчез,Деревья ждут, без жизни, без надежды,И молят у небесВернуть ветвям исконные одежды.

Но нагота деревДуше моей едва ли не дороже:На тех, кто, умерев —Остался юн, теперь они похожи.

Грядущую межуПреодолеет год. Без опасенийТогда в саду брожуНаедине с листвой, уже весенней.

Я наблюдаю там,Как ветви тянут к небесам объятья:Судьбой дано садамМенять листы — изношенные платья.

Ждать осенью весныПриучен сад. Сколь радость иллюзорна!Ведь люди лишеныСпособности зазеленеть повторно.

Оливер Фриджири

(р. 1947)

Пальцы ветра

Концами пальцев тянешься ко мне,ты, беспокойный, ты, жестокий ветер,похож на топот беглого полкатвой грубый ритм — он смерть в себе несет;сонаты ветра — на одно лицо.Но нет, повремените, подождите,я не хочу быть взрослым, летний ветер,не стану ранить рук, как ранишь ты —листва летит, цветы до срока вянут:твое наречье трудно, голос груб,фальшивый голое, что звучит во мне.При ясном небе — дождь, зимой — жара,весна — без роз, спешащих распуститься,и осень — в одеянье листьев юных.Душа спешит уснуть, но до тогоспешит хотя бы слово начертатьна облаках, как на вагонах верных:дрожит рука, неровно сердце бьетсясреди стволов. Но — кровью напиши:«Смоковница неплодная, фонарьпогасший, обескрылевшая птица,уста без поцелуя, взор во тьмууставленный, туда, где все черно —таков твой голос, ветер; временасменяет год, сезон вослед сезону —и маленькие птицы прямо внизлетят в мои ладони, как в могилу,в могилу, что способна всех вместить,а те ведь город — символ тесноты,да и вселенной тесно во вселенной».

Бегство

Глаза не могут сердцу возвратитьвиденье дня вчерашнего. Просторнас разделяет, отраженье смывс воды летейской. Древний известняк —защита наготе. Кто нас отринул —отринут сам. Вверху, над головой —усталый зодиак. И только мыползем в себя, как гордая улитка,которую заставил человекуйти под панцирь, — и рождаем тамдругое «я», красивое, такое,какое мы видали у врагов,что незнакомы с древоточцем скорби.Мы делимся, как клетка, на две части —и это называется победой.

Когда глотает стены темнотаи только звезды нехотя мерцают,мы смотрим в вентилятор, почерневшийот пепла тех, что были прежде нас.Во мгле на крышах прячутся антенны;по скромным ценам можем мы войтив эксперимент: в новейшую пещерус удобствами, со светом. И водастекает в вечность вместе с нашей кровью.Но вечером над стенами без крышеще плывут тяжелые дымы,и тенью черной нам грозят, как прежде.

Из поэтов Португалии

Нуно Эанес Серзео

(ХIV век)

Мир чуждый

Отыду днесь от сей земной юдоли,Все связи с жизнью и с людьми разрушу:Нет силы зрить все то, что ныне зрю.Уйду, врачуя собственную душу, —Я пребывать в миру не мыслю долеИ Господа за все благодарю.

Отсель меня тропа ведет благая,Ничто меня не сдержит и не свяжет,Уйду, печаль смиря и затая, —Однако пусть вовек никто не скажет,Что подло поступаю, избегаяВсего, чем зиждима юдоль сия.

Но как забыть о радостях земли,О тех, с которыми прощаюсь ныне,Как не ценить природной благостыни,Не влечься к очевидному добру?Однако решено: меня в мируНи женщине не видеть, ни мужчине.

И в бегстве — упрекнет меня ужлиЛюбой, кто жив средь видимого мрака?Иду, — и нет ни знаменья, ни знака,Что мне земля вослед бы подала:От суеты и от мирского злаЯ отхожу и стану жить инако.

О, где года,Со мной когдаБыла нуждаБезблагодатности мирской;Беда, вражда,Обид чреда —Сгинь без следа,Да низойдет ко мне покой.

Хочу вдохнутьВ больную грудьЖивую суть,Сомненья мира отреша, —Уста замкнуть, —Хотя чуть-чутьУвидеть путь,Которым движется душа.

Не лгу:СлугуСмогуВрагуВовеки не явить собой, —Добра,Мудра,ЩедраПора,Что мне дарована судьбой.

Итак:Кто благ,Дай знак:Мой шагБлагослови, я кротко ждуС мольбой:Мне бойЛюбойС судьбой —Сулит лишь горечь и беду.

Так наявуНе лгуМольбой:Сподоблюсь горнему родствуИ мир, мне чуждый, изживу.

Луис де Камоэнс

(1524–1580)

«Амур, никак тебя я не пойму…»

Амур, никак тебя я не пойму:Ведь прежде, чем войти в твои чертоги,Я долго шел по гибельной дороге,Проклятья множа твоему ярму.

Я опыту вверялся и уму,Считал, что знаю, сколь уловки многиКоварные твои, — и вот, в итоге,Служу теперь тебе лишь одному.

Тебе мое приютом сердце было,Где ты незримо коротал года,До времени твоя дремала сила —

И для меня открылся ты, когдаС особою тоскою наступилоЧередованье скорби и стыда.

«Владычица, подайте мне устав…»