Обещание - Ольга Романовская

По мере приближения к центру улицы становились шире, а дома — разнообразнее и выше; появились кованые ограды, из-за которых робко выглядывали кроны деревьев. Эта часть города была "веселее" предыдущей, да и улицы стали оживлённее, но всё равно они не могли исправить общего впечатления о Добисе — городе давящей скорби о жизни и радости.

— Вероятно, сады здесь разрешено иметь не всем, — подумала принцесса, рассматривая претенциозное произведение садового искусства за очередной ощетинившейся оградой, плавно переходившей в каменную стену. А вот и садовник — стоит на коленях и, закатав до локтей рукава, колдует над клумбой с поздними цветами. — У бедных — ни травинки, а у богатых…

Она вздохнула и отвела взгляд.

— О чём вздыхаете? О своей судьбе?

— Нет, — сдерживая гнев, ответила девушка, — мне просто жаль жителей Добиса. Они так несчастны…

— По-моему, они должны быть счастливы. Во всяком случае, для них созданы все условия для счастья.

— Неужели? И что это за условия? Я что-то их не вижу. Конечно, может, они скрыты от любопытных глаз за глухими стенами, но на первый взгляд себя никак не проявляют. Так в чём заключается счастье этих загнанных за заборы людей?

— Они живут в Добисе — столице будущего государства великого, могучего, мудрого, справедливого и непобедимого Маргулая.

— Это он велит так себя называть? Витиеватое имя с обилием ложных качеств. Он сам их сочинил, или подданные его ими наградили? Мне кажется, его имя нужно укоротить чем-нибудь остреньким.

— И чем же? — прищурился Кулан.

— Например, мечом.

— А если от этого его имя сделается еще длиннее?

— Каким бы длинным оно ни было, для меня его сущность заключена в двух словах: мерзопакостный колдун.

Маргин рассмеялся.

— Я сказала что-то смешное?

— Да. Разве не заслуживает усмешки пленница, которая смеет оскорблять своего хозяина?

— Хозяина?! — возмутилась девушка. — У меня нет и никогда не будет хозяина! Я убью Маргулая и сделаю людей счастливыми и свободными.

— Далеко идущие планы, — покачал головой Кулан. — Надеюсь, господин разрешит мне побеседовать с Вами: Вы очень интересный экземпляр.

— Экземпляр? — возмущенно переспросила Стелла.

— Именно. Очаровательный экземпляр, я бы сказал.

Она и до этого не смотрела на него, предпочитая фокусировать взгляд на окрестных достопримечательностях (помимо того, что это полезно, так гораздо удобнее и не так обременительно для шеи), а теперь и вовсе отвернулась, но по-прежнему чувствовала его взгляд, скользивший по пушистому завитку волос, окаймлявшему её ушко. Ей был неприятен этот взгляд, смелый и наглый, будто у покупателя, осматривающего новую покупку. Девушка нервно дёрнула головой; от возмущения на шее задрожала под кожей голубоватая жилка.

— Вот как! — Принцесса резко обернулась и посмотрела в эти наглые, самоуверенные глаза. — Неужели я похожа на диковинное животное в клетке, выставленное на показ?

— Нет, — он перевёл взгляд на её напрягшиеся в бессильной ярости руки, — просто я интересуюсь людьми, населяющими эту страну.

— Разве "эта страна" не Ваша страна?

— Моя. Вернее, была моей. Кое-кто из сердобольных лиэнцев в своё время исправил это недоразумение.

Губы Кулана скривились в презрительной усмешке. Стелла терпеливо ждала, что он скажет дальше. Но пояснений не последовало. Маргин отдал несколько коротких, отрывистых приказаний подчинённым, перебросился парой фраз с одним из прохожих и лишь тогда вернулся к прерванному разговору. Причём не с того места, с которого она ожидала: о его прошлой жизни не было сказано ни слова.

— Вы по-особому мыслите, поэтому представляете для меня интерес. Иначе, чем типичная хорошенькая девушка. Гонору, конечно, много, но уж на это повлияло Ваше происхождение, так что это нормально. А вот Ваши взгляды… Надо будет попросить хозяина подарить Вас мне.

— Подарить? — Её возмущению не было предела. — Я не вещь!

— Так для Вас будет лучше, уж поверьте мне. Не бойтесь, — рассмеялся Кулан, — я не держу людей в клетках и опыты на Вас ставить не буду.

— Какая разница! Я все равно не желаю, чтобы мной распоряжались подобным образом. Это неслыханно, и я не позволю…

— Помолчите, — он резко оборвал её, — помолчите и внимательно меня выслушайте. Запомните: то, что Вы говорите и будете говорить, никого не интересует, поэтому лучше поберегите силы и просто молчите. Если Вы разгневаете хозяина, то остаток жизни проведёте в темнице, а из неё ещё никто не выходил живым. Зато рассудок там теряют быстро. Несколько бессонных ночей в компании голодных крыс — и все кончено. Это намного хуже клетки.

— Крыс?

— Их там очень много, и они голодные. Правда, может быть, Вам повезёт.

Он ухмыльнулся и скользнул взглядом по крышам домов.

— Что скрывается за Вашим "повезёт"? — медленно переспросила девушка. У неё появилось смутное предчувствие, нехорошее предчувствие.

— То, что Вас принесут в жертву Шелоку.

Её передёрнуло от отвращения. Бежать, бежать отсюда! Как можно скорее! Как — неважно, главное бежать, бороться, а не сидеть здесь, пассивно наблюдая за тем, как все они издеваются над ней. И это она? Она, которая хотела убить Маргулая?

Улучив момент, на повороте девушка резко оттолкнулась локтями от шеи лошади и соскользнула вниз. Раз её ноги свободны от верёвок, нужно этим воспользоваться.

Ей показалось, что она сможет, сумеет добежать до этой ограды — а дальше, как знать, может быть… И Стелла даже поверила в то, что ей это удастся, но цепкие руки Кулана поймали её и затащили обратно на лошадь. Она брыкалась, кусалась, не желая смириться со своей незавидной участью, но маргин был объективно сильнее.

— Хозяин приказал привезти Вас живой и невредимой, — прошипел он, — но если Вы ещё раз выкинете что-то подобное, боюсь, мы привезём ему только Ваше тело. Разве Вы не понимаете, что любая попытка бегства — прямой путь в могилу? Так смиритесь со своей участью!

— А Вы бы смирились? — Принцесса через силу сдерживала порывы безудержной бессильной ярости.

Кулан не ответил и хладнокровно привязал её руки к луке седла.

— Маркус всё равно найдёт Вас и убьёт. — Она бросила на него полный презрения взгляд. — Он спасёт меня, слышите!

— Боюсь, Ваш друг не увидит Добиса. — Он делал вид, что не замечает её метающих молний глаз — да и зачем ему это замечать, девушка ведь ничего не сможет ему сделать.

— Ваши люди его убили? — Её голос, помимо воли, дрожал. От ярости не осталось и следа, по сердцу начала растекаться тягучая волна безотчётного страха. От мысли о том, что Маркуса нет в живых, захолодело и защемило сердце.