Обещание - Ольга Романовская

— Ладно, хватит с неё! — послышался позади неё голос Маргулая. — Похоже, этим её не сломать. Можешь забирать её, Кулан.

— Пойдёмте, я распорядился приготовить для Вас более удобное жильё. — Кулан тронул её за плечо и, обменявшись парой слов с маргинами, повёл к лестнице.

Её подвиг оказался бесполезным, а прогулка в подземелье — всего лишь злой шуткой Маргулая.

Часть 3

Глава I

Принц стоял на высоком марлинском плато и наслаждался соленым морским воздухом. Он дул ему прямо в лицо с испестренного зигзагами волн и крохотными шапками пены темно-лазурного моря, трепал волосы, щекотал щёки. Несмотря на осень, ветер был тёплым, юго-западным, с лёгким привкусом свежести.

Маркус постелил на шершавый валун запасной плащ и сел. Море было прямо перед ним, там, внизу; теперь оно казалось ему сапфировым. Быть может, он проделал весь этот путь, чуть не загнал коня и чудом избежал встречи со слугами Маргулая только для того, чтобы услышать легкий рокот волн, ощутить его соленое дыхание, утонуть взглядом в безбрежных просторах, сотнях и тысячах миль воды.

Принц сидел и смотрел на Залив любви, на то, как волны неторопливо накатывают на берег, обдавая его кучей брызг, и медленно, лениво отползают назад, в своё безбрежное царство.

Он закрыл глаза и постарался представить себе прежние песни лазурной воды. Воображаемое мифическое море Уэлике хранило гордое молчание, а волны реального раз за разом набегали на полоску песчаного берега и откатывались назад, обдавая брызгами обрывавшееся над ним плато.

Залив любви был небольшим уютным фиордом, укрытым скалами от холодных ветров, поэтому вода в нём оставалась тёплой даже осенью. Но, несмотря на это, люди здесь бывали редко. Почему? Во-первых, здесь мало кто жил, а, во-вторых, это было запретное место, о чём свидетельствовало его название: на песчаном берегу любила отдыхать прекрасная златокудрая Анжелина.

Маркус встал и вернулся к каменной гряде, поросшей редким кустарником. Взобравшись по крутой природной лестнице из камней, он отдышался и, поймав за повод лениво пощипывавшего траву Лерда, стреножил его. Убедившись, что всё в порядке, принц снова спустился вниз и занял прежнюю наблюдательную позицию.

Его взгляд вновь приковало прекрасное море, он мог смотреть на него часами.

Море… Оно одно могло успокоить гнев, вернуть душе былое спокойствие. Оно так совершенно, идеально и прекрасно. Оно так изменчиво — и так постоянно. То лазурно-серое, то свинцовое, то практически черное в порыве гнева…

Принц с трудом оторвал взгляд от пленительной глади воды и спустился к полоске песчаного берега. Спуск был сложным, сопряжённым с риском сорваться вниз и распластаться безжизненным телом между морем и монолитом камня, но он был осторожен.

Море плескалось прямо у его ног. Маркус присел на корточки и попробовал воду; то ли это было самовнушение, то ли Залив любви действительно обладал магической силой, но по телу сразу разлилось тепло, а на душе стало удивительно спокойно. Ему казалось, что сейчас лето, он приехал погостить в Лиэну, а Стелла ждёт его там, наверху, в мире, где нет и никогда не было Маргулая.

Волны мягко набегали на берег, тревожа покой зарывшихся в песок ракушек. Вода пенилась, и руки Маркуса были по запястья в этой тёплой воздушной пене.

И вдруг море запело; его песня эхом разнеслась над заливом, блуждая между скал. Принц заслушался, позабыв о том, зачем он сюда приехал. Очередное видение перенесло его на родину, на порог родительского дома…

От сладостных грез его пробудил женский смех. Маркус поспешил затаиться в укрытии.

Из моря выбежали девушки в полупрозрачных разноцветных одеждах. Руки их были обнажены по локоть; рукава крепились к платью блестящими брошами. Ткань, плотно облегавшая стан до пояса, дальше свободно ниспадала складками, открывая взору тонкие щиколотки. В распущенных волосах блестели жемчужины.

Девушки смеялись, бегали наперегонки, играли в салки; над их головами кружились голуби. Они были как дети — так же непосредственны, и как воздух — так же легки.

Затаив дыхание, боясь спугнуть прекрасное видение, Маркус наблюдал за ними из своего укрытия и, увлекшись свитой, чуть не пропустил появление госпожи.

Анжелина явилась во всём своём блеске и великолепии — как всегда, из воздуха. Источая легкий аромат духов, она опустилась на большой плоский камень, наполовину зарытый волнами в песок, и распустила свои искрящиеся золотистые волосы. Тяжёлые локоны упали на плечи, мягко защекотали шею. Изящный черепаховый гребень сам по себе расчёсывал густые пряди, пока его госпожа с улыбкой наблюдала за стайкой своих подопечных.

"Пора", — решил принц и вышел из-за своего укрытия. Заметив его, девушки завизжали и бросились врассыпную.

Богиня встала; глаза её метали молнии.

— Кто ты, дерзкий смертный? Как ты поспел нарушить мой покой?

Боясь испортить дело словами, он молча протянул ей кольцо Натали. При виде него Анжелина сменила гнев на милость.

— Чего ты хочешь от меня? — Она снова села.

Маркус низко поклонился и вкратце рассказал о событиях недавних дней.

— Так тебе нужна помощь? Что ж, ты ее получишь. Я дам тебе свою накидку-невидимку.

Анжелина хлопнула в ладоши — и на её руках повисла шифоновая, отливающая серебром накидка.

— Береги её, принц! — Богиня протянула её Маркусу.

Конечно, он будет беречь её! Да и как иначе?

Принц осторожно сложил накидку и повесил её на руку; Анжелина с лёгкой улыбкой наблюдала за его действиями.

— Чтобы ты не потерялся в горах, я дам тебе в провожатые одного из своих голубей.

Маркус поклонился и хотел уйти, но Анжелина удержала его мимолетным прикосновением, от которого его сердце забилось быстрее.

— Куда же ты? Еще не время, — Она пленительно улыбнулась и вновь, как бы случайно коснувшись его краем белоснежной одежды, заставила кровь быстрее бежать по жилам. — Я хочу, чтобы ты передал Стелле, чтобы она чаще заглядывала в моё зеркало.

Лёгконогие дочери моря, прислуживавшие во дворце Прекрасной, вернулись и, щебеча что-то на своём языке, окружили Маркуса.

— Ты достоин большего, чем одна из них, — покачала головой богиня. — Они красивы, но пусты, только и умеют, что плясать и веселиться.

По молчаливому приказу Анжелины девушки оставили принца в покое. Богиня выпустила из своего дыхания голубя и велела принцу следовать за ним. Птица покинула его посреди зелёной долины, где паслись лошади; их там было великое множество, и у каждой были странные чёрные полосы на спине.