Тихая гавань - Андрей Бармин

записывала Эмма. Ему приходилось сталкиваться с убийствами, которые совершали безумцы, ловить их и допрашивать, но не один из них не вызывал у него такой тревоги, как эта стройная полячка. Сплав красоты и женщины с разумом убийцы. Были в его делах убийства, совершенные женщинами, не так уж и редко они случались, однако мотивом их служили деньги, материальные блага, месть за измену. Никто не убивал ради удовольствия.

- Скажите, доктор, - он обратился к Ланге, - а могла эта мерзкая тварь испытывать сексуальное удовлетворение в моменты убийств?

- Господи, герр Шульц! - Зайберт картинно всплеснул руками. - Вам это зачем? Переживаете за ее удовольствия?

- Для полноты картины. И хотелось бы хоть немного понять ее мотивы.

Доктор осмотрелся вокруг, выискивая место, куда можно было бросить окурок:

- С высокой степенью вероятности. Отсутствие нормальной близости, наложенное на опыт насилия, могло послужить одним из мотивов убийств, как способ сексуальной разрядки. Звучит это мерзко, но вполне возможно.

- Продолжим?

- Да, нам бы хотя бы часам к двум ночи с ней закончить.

- Я тоже хочу спать, - заявил Барт, надеясь, что Шульц перенесет допрос на завтра, но сыщик не стал делать ничего подобного: пока подозреваемый готов говорить, то этим надо пользоваться. Завтра он может просто замолчать, так что даже их перекур мог отвратить Татьяну от нормального продолжения, но им всем требовалась передышка.

- Я слышал, что у вашего водителя, герр Барт, появилось прозвище «обезьяна»?

- Я не знаю, не особо вникаю в треп солдатни. Вполне возможно. Он же залез на второй этаж по практически голой стене, без лестницы или хотя бы инструментов. Так что не удивлюсь.

- Вам, лейтенант, сказочно повезло с этим водителем, - отметил Зайберт. - Цените его.

- Ему и так многое сходит с рук, - пробурчал Барт, но тут же добавил, - он делает все возможное и даже больше, а самое главное — способен думать, а не только выполнять приказы.

- Кстати, лейтенант, я решил расстрелять Поланского, надеюсь, вы не станете возражать? Хельге пришлось из-за него пережить не самые приятные моменты.

- Это ваша сфера. Я тут не решаю.

- Бросьте, вы же знаете, что мне важно ваше мнение.

- Герр Зайберт, не ставьте его жизнь в зависимость от моего ответа. Я не хочу вершить судьбы всех этих польских зверушек.

Шульц слушал их разговор и думал, что слишком буднично , с шуточками и пикировкой, решаются судьбы людей, причем речь шла не о каких-то незначительных делах, а о жизни. Пошутил Зайберт - будет человек жить, пошутил Барт — его выведут в поле или на площадь и выстрелят в затылок. Его просто распирало от желания спросить у доктора, что он думает по поводу психического здоровья этих господ, но сыщик сдержался. Тут и без Ланге было все ясно. А иногда лучше промолчать. Он не боялся высказать свое мнение, просто понимал, что оно не будет никому интересно.

Они вернулись в кабинет прежним составом, Эмма переговорила с гестаповцем в коридоре, и тоже зашла в допросную с тяжелым вздохом. Шульц опустился на свой стул и обратился к Татьяне, которая словно примерная школьница сложила руки на столе перед собой.

- Как вы знакомились со своими жертвами?

-Они не жертвы. Они — разочарование. Жертвы - это все мы, поляки.

- И все же мне очень интересно узнать про знакомства.

- Знакомилась в магазинах или просто на улице, но если потом и встречалась с ними, то только так, чтобы нас никто не видел вместе. И ни разу я не начинала первой. Они сами завязывали разговоры. Я не люблю сплетни и пересуды, поэтому потом для встреч подбирала уединенные места.

- Но такая скрытность подразумевает, что вы уже в момент первой встречи, знали , чем закончится это знакомство?

- Не знала, но интуиция подсказывала, да и не хотелось ловить на себе косые взгляды: мол, спуталась с немцами, подстилка. Я и так тут многим как бельмо на глазу.

- А почему вы так агрессивно настроены к вашей начальнице? Фрау Эльза рассказала, что относилась к вам с доверием и уважением.

- Она решила все бросить, а для меня это потеря работы. Уважение? Ну, если только по ее мнению. И, да, я завидую ей.

- Чему именно? Вы образованны и недурны собой. Если бы не ваша мания, то вполне могли бы быть замужем за хорошим человеком.

- С приходом большевиков она, как и моя семья, лишилась собственности, затем пришли вы, и ей собственность вернули, а мне, наследнице земель отказали в восстановлении...

- Политика Рейха на восточных территориях не подразумевает передачу сельхозземель крупным владельцам, - неожиданно вставил Барт. - Никаких помещиков. Земля для крестьян.

- Именно, - согласилась Татьяна. - Я потеряла все. А ей все вернули, а чем я хуже? Только тем, что полячка, а она фольксдойче?

Шульц хотел ответить: «Да ты просто монстр, зверь, как можно тебя сравнивать с любым человеком?», но вслух сказал:

- Веская причина. Ты планировала еще убийства?

- Я их никогда не планировала. Так просто...получалось.

- А ты осознавала, что убийства вызовут нашу реакцию, что из-за этого пострадают твои соотечественники?

- Если вы про заложников, то мне все равно, - Татьяна ответила так спокойно, что Шульц даже растерялся. - Они мне чужие. Не родственники. Я даже росла в других местах. Вы считаете , что я безумна? - в ее голосе послышался неподдельный интерес, и сыщик замялся, раздумывая, что ответить. - Для этого здесь доктор?

- Мы не отрицаем такой возможности.

- Зря. Я совершенно обычный человек. Это мир вокруг меня ненормальный, это он, это все вы сошли с ума, а я в полном порядке. Это ваши солдаты не могут любить правильно. Им надо насиловать, забирать силой, даже то, что готово само им отдаться.

- А куда ты собралась уехать, если бы оказалась в машине? - вдруг спросил Барт.

- Прочь отсюда, в лесу бы спряталась, а там бы меня не нашли, - вот теперь ее ответ был по-настоящему наивным.

Шульц поинтересовался, не принести ли ей еще воды, но она помотала головой:

- Мне нужно в дамскую комнату.

-