Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович

Хотя комплекс можно было отреставрировать или хотя бы законсервировать «до лучших времен», предпочтение отдали более радикальному решению — сносу. На месте постройки, вызывавшей столько бурных споров, возвели сначала офисное здание с магазинами, а затем многоуровневый паркинг.

Борис Чухович

35. ТЕАТР КУКОЛ 1975–1979

АРХИТЕКТОРЫ В. КУЗЛЯНОВ (ГАП), Н. ЗАЦЕРКОВНАЯ, Г. АСКАРОВА, С. САБИРОВА, О. КОПЫЛОВ

ИНЖЕНЕРЫ М. ФЕДОСОВА, С. ЖАРИКОВА

УЛИЦА АФРОСИАБ, 1.

 КОСМОНАВТОВ

В эстетическом отношении эволюция проектов ташкентского театра кукол продемонстрировала поворот от радикального модернизма к постмодернистскому цитированию, а в институциональном — от творческих конкурсов к административным решениям

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР В УЗБЕКИСТАНЕ

Как и в случае с цирком{25}, в отношении узбекского кукольного театра порой циркулирует ошибочное мнение о якобы импортированном характере этого вида искусства. Между тем локальная история театра вообще и кукольного театра в частности восходит к восточному эллинизму, местным вариациям дионисийских культов, а также зороастрийским ритуальным практикам, в ходе которых возникли и веками развивались многообразные виды театрального творчества: театр масок, театр теней, театр марионеток, перчаточный театр кукол и т. д.[496]. Зародившись задолго до появления в Центральной Азии ислама, многие театральные жанры не смогли встроиться в привнесенную им систему ценностей. Однако согласно исследованиям узбекских историков театра, «кукольники оказались счастливее других, по причинам, зависящим не столько от их борьбы за право выступать, сколько от своеобразия их искусства»[497]. Зависимость куклы от невидимого кукловода стала метафорой связи людей со всемогущим божеством, управляющим их жизнью по собственному сценарию. Эта идея («Мы послушные куклы в руках у Творца», Омар Хайям), укоренившаяся в исламской и, в частности, суфийской мысли, дала возможность уже в IX веке институциализировать кукольный театр в формах, одобренных и узаконенных духовенством. Следует учитывать долгую и захватывающую историю расцвета и затухания различных форм традиционного театра, чтобы увидеть в замысле ташкентских архитекторов неочевидные при первом восприятии оттенки и коннотации.

Представление народного кукольного театра в Узбекистане. 2-я пол.1920-х — нач.1930-х

Институционально труппа Республиканского театра кукол в Ташкенте была организована в 1939 году. Коллектив занял западную часть бывшего православного собора, построенного к югу от дворца великого князя Николая Константиновича Романова в 1868 году. В восточной части собора находилась популярная среди горожан пельменная — сосуществование двух настолько разных учреждений в небольшом одноэтажном строении отнюдь не благоприятствовало творческому процессу. Между тем значимость кукольного театра в культурной жизни Узбекистана возрастала. Во второй половине 1960-х Ташкент выбрали местом проведения Фестиваля кукольных театров Средней Азии и Казахстана[498], и перед архитектурным сообществом впервые был поставлен вопрос о проектировании нового здания для театра кукол.

КОНКУРС 1967 ГОДА

В сталинское время советские градостроители культивировали «архитектурные ансамбли», противостоящие как хаосу «капиталистического урбанизма», так и замкнутым на себе строениям 1920-х годов. Хрущевская реформа заставила зодчих отвергнуть «украшательства», но расставаться с принципом «ансамблевой застройки» они не спешили. Вдохновленные примерами новых столиц Бразилии и индийского штата Пенджаб, архитекторы стремились внести в модернистскую среду упорядоченность и гармонию, свойственные классической архитектуре.

После победы команды Ташгипрогора во Всесоюзном конкурсе на генплан центра Ташкента перед властями и градостроителями встала задача детализации замысла. Они постоянно уточняли функциональное решение и объемную композицию центрального планировочного района столицы. В рамках этой работы 15 августа 1967 года Совет министров Узбекистана отдал распоряжение о проектировании в центре новой площади — Площади искусств.

Бригада ТашЗНИИЭПа. Конкурсный проект театра кукол. План и общий вид. 1967

Не исключено, что на этом решении сказались впечатления, вынесенные узбекистанской делегацией во время посещения Всемирной выставки «Экспо-67» в Монреале. Выставка оказалась сверхпопулярной в мире и СССР, узбекистанские газеты широко освещали ее проведение, особо останавливаясь на дне Узбекистана, организованного 16 июля в рамках публичной программы Советского павильона[499]. Узбекская делегация была очень представительной, в нее входили партийные и государственные работники, ученые, деятели культуры и, в частности, архитекторы[500]. Между тем одним из наиболее запоминающихся реализованных проектов в центре Монреаля середины 1960-х стала Площадь искусств, объединившая театр оперы, мультифункциональный концертно-театральный комплекс и, в перспективе, музей современного искусства. Возможно, именно посещение Монреаля послужило стимулом для проведения в Ташкенте архитектурного конкурса, посвященного этой же теме.

Бригада Узгоспроекта. Конкурсный проект театра кукол. 1967

Конкурс был закрытым и проводился на основании совместного приказа Министерства культуры Узбекистана, Госстроя УзССР и Правления союза архитекторов республики от 27 сентября 1967 года. К участию организаторы пригласили три института: Ташгипрогор, Узгоспроект и ТашЗНИИЭП. По условиям конкурса Площадь искусств предполагалось разместить за гостиницей «Узбекистан»{19} (в 1967 году существовавшей только на бумаге), на участке, где впоследствии возведут Дом туризма{47}, Радиокомитет и Дворец форумов. В обязательную программу конкурса входило размещение и объемно-планировочные концепции трех объектов: русского драматического театра имени Максима Горького, Республиканского театра кукол и Театрального зала универсального использования. Стремясь к ансамблевому решению, некоторые участники включили в перечень проектируемых объектов Дом радио и трехзальный кинотеатр (в проекте Ташгипрогора — двухзальный). К конкурсу отнеслись серьезно: за каждый объект были предусмотрены первая и вторая премии — 3 тысячи и 2 тысячи рублей; оплачивались экспертиза проектных предложений, разработка программ на проектирование, публикация материалов конкурса, организация выставки проектов и даже работа стенографистов — всего на это выделили 16 тысяч рублей.

Одним из нереализованных радикальных замыслов ташкентских архитекторов стал проект кукольного театра, предложенный коллективом ТашЗНИИЭПа: Офелией Айдиновой, Савелием Розенблюмом и Ю. Клипиковым. Связанные продолжительной дружбой, Айдинова и Розенблюм были увлечены пластическими возможностями бетона, что демонстрируют их как осуществленные, так и невоплощенные проекты: Музей искусств{20} в Ташкенте с его бруталистским фойе, проект Планетария в Душанбе, серия модульных 16-этажных домов{48} (арх. Савелий Розенблюм), гостиницы «Самарканд» и «Бухоро» и, конечно, жилой дом «Жемчуг»{45} (арх. Офелия Айдинова). Однако нереализованный проект театра был наиболее оригинальным шагом в этом направлении. Его форма походила на раскрывающийся бутон цветка, лепестки которого представляли собой неправильные эллипсоидные поверхности с разным углом подъема. Изюминку составляла асимметрия этих «лепестков», каждый из которых представлял собой уникальную поверхность с изогнутой направляющей. Конструктивно они не опирались друг на друга, а были укреплены в основании фундамента. Эта композиционная и конструктивная свобода выделяла предложение зодчих ТашЗНИИЭПа на фоне современных им опытов международной архитектуры по созданию тонкостенных бетонных перекрытий со сложными поверхностями и предвосхищала работы таких мастеров, как Сантьяго Калатрава (Аудиторио-де-Тенерифе, 1997–2003) и Заха Хадид (Оперный театр Гуанчжоу, 2004–2010). Внутри пластичной оболочки кукольного театра Айдинова и Розенблюм разместили