Эльминстер должен умереть! - Эд Гринвуд

— Распорядитель празднеств, — сказал он голосом, в котором звучала острая сталь, — кажется, забыл о том, что все находящиеся в этом помещении — преданные, квалифицированные профессионалы, от щитового клерка рядом со мной до младших протокольных клерков вон там, всех четверых. Знать, где находится и чем занят каждый член королевской семьи, от нашего возлюбленного короля Форила и лорда Эрзуреда до графини Дедлюка, до и во время Совета, начиная мельчайшим приемом и заканчивая великим пиром — наше общее дело. Распорядитель должен лишь координировать, а не приказывать.

— Конечно, — ответил Мальвоцвет тоном, в котором спряталось собственное острие, — но кронпринц...

— Кронпринц Ирвелл частенько советуется со мной. Я как раз беседовал с ним — а также с принцессой Оспрой, принцем Беровиусом, и принцессой Рэдрой — прежде чем покинуть палату Солнечных Статуй и прибыть сюда. Все они уверены, что благодаря привычной поддержке дворцовой прислуги Совет пройдет успешно, какие бы трудности нам не встретились. Должен добавить, что даже госпожа Солата Болдтри, по праву рождения занимающая не столь высокий пост, разделяет эту уверенность. Именно так она и сказала. Мне.

— Несмотря на это...

— Несмотря на это, — сокрушительно добавил сенешаль, — мы занимаемся большими и малыми делами двора в этой великой обители власти, день за днем, и будем продолжать заниматься ими без всякой необходимости в том, чтобы распорядитель празднеств пытался изменить обычное положение дел. От всех и каждого здесь я ожидаю...

Эльминстер покачал головой и зашагал дальше по проходу. Позади стихали холодные острые слова Холлоуданта. Эльминстер обнаружил, что одновременно удивлен — он мог бы сам закончить речь сенешаля, даже не услышав ее завершения — и обрадован. Согласный шепот своеобразным хором вторил Холлоуданту.

Двор выполнял свои обязанности.

С Ганрахастом или без него, все шло своим чередом. Какими бы надменными, суетливыми и коварными не были придворные Кормира, они справятся с делами.

Короли могли возвышаться и падать, цареубийцы или знать могли с азартом травить друг друга ядами или гоняться один за другим по залам с окровавленными топорами — дворцовые слуги оставались всегда. А с ними оставалось и Лесное Королевство, ведь они и были этим королевством. Слуги, и кучера, и фермеры, и лесорубы, и коневоды,  и домохозяйки, и кузнецы, от Грозовых вершин до Рогов Бури. Пусть грызутся Холлоудант и Мальвоцвет; большинство других лиц, что он увидел сквозь отверстия для подглядывания, были взволнованы и обеспокоены. То были лица людей, которым не все равно.

Лесное Королевство по-прежнему было сильно. Могут смениться зады, греющие королевский престол или кресла тех или иных знатных лордов, но королевство будет стоять.

А это значит, что Мудрец Долины Теней может забрать себе артефакты, содержавшие уцелевших членов Девятки, и использовать их для излечения Алассры. Кормир прекрасно справится и без них.

Лорд Арклет Делькасл остановился, уперся ладонями в бедра и раздраженно вздохнул.

Он встал рано этим ясным погожим утром, убедился, что гостья еще не проснулась. Они проговорили большую часть ночи, но спали отдельно. Арклет показал ей свой личный буфет, обеденный столик и позволил запереться на ночь, услышав, что девушка сразу же так и поступила.

Он быстро перекусил зуйковыми яйцами со специями и подовым пирогом, набросил на себя нечто подобающе броское, дал указание доверенным слугам оказывать Амарун любую возможную помощь и делать это со всем уважением, и отправился во дворец.

Там у него было две задачи — менее важная касалась его самого, а более важная — новостей, которые, как согласилась Амарун, боевая волшебница Глатра должна была узнать как можно скорее.

Его личное дело этим утром ничем не отличалось от дел многих других младших лордов королевства. Арклету необходимо было узнать, какое место на Совете будет предназначено ему, и какого конкретно слугу ему искать, чтобы тот проводил его к означенному месту.

В случае Арклета эта задача включала в себя передачу сожалений его матери: она, конечно, не будет присутствовать, и фактически посылает Арклета вместо себя, а отец будет слишком пьян, чтобы вообще вспомнить про какой-то Совет.

Его более важная задача — рассказать волшебнице Глатре о том, что танцовщица по имени Амарун, она же Тихая Тень, узнала, что является пра-правнучкой печально знаменитого мага Эльминстера, который в настоящее время находится в Сюзейле и хочет, чтобы Амарун украла для него волшебные артефакты, содержащие призраков Девятки — была бы гораздо проще, если бы Арклет смог найти Глатру.

Ни один из боевых магов, будь они прокляты, которых Арклет смог поймать, не знал, где она сейчас.

Этим утром во дворце царила суматоха, все бегали вокруг, ужасно занятые требованиями безопасности предстоящего Совета, размещением слуг и перестановкой мебели. И простирающийся во все стороны королевский двор, и величественный дворец представляли собой шумную неразбериху торопящихся, кричащих, лихорадочно работающих людей; этот хаос поглотил всех до последней горничной и последнего пажа.

Арклет устал держаться за собственные ребра. С куда большей охотой он бы подержался за Рун, и...

Хватит. Изгнать эти мысли до тех пор, пока он не сможет что-нибудь в этом отношении сделать.

Глубоко вдохнув, лорд Арклет Делькасл расправил плечи, придал лицу хмурое выражение «никаких пустяков, пожалуйста», и отправился в простирающийся перед ним хаос.

Он знал в лицо нескольких старших боевых магов, и наверняка кто-то из них был сейчас во дворце. Он просто будет идти до тех пор, пока не встретит одного из них и спросит его о Глатре, и так до тех пор, пока не найдется кто-то...

— Ни с места, сир!

Арклет вздохнул. Испытания обрушивались на него одно за другим этим утром. Он терпеливо улыбнулся пурпурному дракону, преградившему ему путь своим копьем, и начал:

— Доброе утро тебе. Я ищу боевую волшебницу Глатру...

Дракон нахмурился, внезапно испытав приступ подозрительности.

— И зачем она вам потребовалась, милорд?

Ох, это будет долгое утро...

В темном проходе, глубоко под дворцом, Эльминстер застыл на месте, негромко выругавшись. На стене перед ним висел старый щит, некогда на его глазах зачарованный Вандердагастом. Он уже и не помнил, сколько лет прошло с тех пор. Его магия предупреждала об определенных вещах, происходящих, когда знать начинала собираться вместе. Если щит начинал сиять, боевые маги знали, что пришла пора ругаться и спешить разбираться с проблемами, которые создали Сюзейлу наименее преданные представители знати.