Эльминстер должен умереть! - Эд Гринвуд

В свете фонаря был виден укрывавший все помещение толстый слой пыли. С вешалки для плащей он снял стеклянный шар молочного цвета, принес ее к маленькому круглому столу и поставил в стоявший там тяжелый металлический кубок.

Усевшись в покосившееся кресло, Марлин коснулся шара, прошептал нужное слово, и следил, как появляется знакомое мерцающее облако. Так быстро, как будто Лотрэ ожидал его — мысль заставила юношу подозрительно сощуриться на мгновение — облако превратилось в изображение человека в маске, сидевшего в кресле со спинкой в виде сокола перед собственным шаром.

— Да? — просто сказал Лотрэ.

— Мастер, — боязливо начал Марлин. Он рассказал о судьбе Гаскура и собственном страхе предательства, закончив вопросом:

— Что мне делать?

— Перестань быть слабым и испуганным, — раздался холодный ответ. — Перестань оглядываться через плечо в поисках предательства, вызывая тем самым подозрения у каждого пурпурного дракона или боевого мага, который на тебя взглянет. Продолжай быть смелым и дерзким, как будто ничего не произошло. Точно так же, как ты вел себя до сих пор.

Лотрэ наклонился вперед и заговорил громко и твердо.

— Если в твоем заговоре есть предатель, это твоя лучшая защита. Он сделал ход, и смотрите — ты оказался так силен, что проигнорировал удар.

Человек в маске развел руки.

— Ты можешь жить, оглядываясь на каждую тень, позволить страху завладеть собой — но вряд ли такая жизнь стоит, чтобы ее прожить, не так ли? Продолжай выполнять наш план, и однажды престол может стать твоим. Дрогнешь — и этого никогда не случится. Сломаешься — и будешь отчаянно цепляться за жизнь, а не за грезы о власти. Но все это не должно стать для тебя новостью: ты и сам прекрасно должен был понимать, какие придется принимать решения и какой риск будет с ними связан.

— Да, да, — торопливо согласился Марлин. — Да, я так и сделаю, ух... эти вещи.

Кивнув, Лотрэ моментально исчез, оставив над шаром Марлина лишь пустой и темный воздух.

Тихо выругавшись, наследник Грозозмеев вернул вещи на место, взял фонарь и заторопился назад, в свои покои.

Лотрэ предлагал смелую тактику, но его слова никак не уменьшили опасности. Кто-то из сидевших за его столом замыслил предательство — а может быть, их было несколько, насмехавшихся над Марлином за своими похожими на маски лицами — и желал его смерти.

Добраться до постели было просто, но заснуть оказалось сложнее. Страх сидел внутри, разум подбрасывал картины угроз, измен и ножей в темноте.

Марлин ворочался из стороны в сторону, бормоча ругательства и покрываясь холодным потом. Страх так его и не оставил. Он был так взволнован, что Пьянчужка принялся порхать по спальне, перелетая от одного столбика кровати к другому.

Бесполезно. Он не мог заснуть. В этот самый миг по особняку Грозозмеев могла красться дюжина наемных головорезов, с ножами в руках и милыми улыбками на лицах, подбираясь все ближе... и ближе...

— Девять проклятых Адов! — прорычал он, вскакивая с постели в одном белье в приступе ярости.

Он покачнулся, когда босые ступни коснулись пола, но с зевком выпрямился, держась за ближайший столбик кровати, затем пошел к Виверноязыкой Чаше и Парящему Клинку.

Когда Ланграл и Халонтер снова взглянули на него своими холодными взглядами, синее пламя безустанно ярилось вокруг них, Марлин приказал двум призракам сторожить себя, пока он будет спать, и охранять его от всех нарушителей.

стирж Пьянчужка тут же спорхнул с кровати и отлетел в самый дальний край самого высокого окна, чтобы оказаться вне их досягаемости.

В ответ на этот приказ Ланграл и Халонтер молча кивнули. Бесшумно пылая, они заняли позиции над Марлином, когда он снова улегся на кровать.

Юноша опасался, что не сможет уснуть, когда над ним так близко и угрожающе нависают два призрака синего пламени, но прежде чем он смог вспомнить об этом страхе, темное забвение поглотило лорда.

И он так и не увидел, как вор и боец Девятки, стоявшие там в своем огне, повернулись взглянуть друг на друга над похрапывающим телом Марлина — и одновременно перевели взгляд вниз, на него. На их лицах застыло презрение.

— Спасать мир или нет, — промямлила Амарун, в десятый раз обнаружив свой нос слишком близко к столешнице, — я зеваю без остановки.

— Конечно, подруга. Тебе необходим отдых. Поговорим об этом позже.

Эльминстер извлек кошель откуда-то из недр своей одежды, и насыпал из него щедрую кучку монет в его пустой бокал, стоявший в центре стола.

Затем поднялся и предложил Амарун руку. Девушка была очень задумчивой, но вместе с тем шаталась от усталости, и чуть не упала, поднимаясь из кресла и принимая предложенную руку.

— Куда...?

— Я провожу тебя обратно в твое жилище, оставлю тебя там, позволив насладиться долгим здоровым сном. Столь долгим, сколько потребуется; я улажу дела с твоей нанимательницей, чтобы в следующий раз, когда ты придешь в клуб, тебя не встретили мечами. Стоит напомнить Драконьим Всадникам, что пьяные волшебники могут обвинить девушку в том, что она является практически кем угодно. Сыграю роль трезвого волшебника, который знает лучше.

Амарун кивнула и позволила старику провести себя по опустевшим залам «Согласной улыбки». Не тем путем, каким они вошли, заметила девушка; есть какой-то тайный боковой вход, значит.

Так оно и оказалось, когда Эльминстер нырнул под узкую опускающуюся лестницу, отодвинул в сторону панель, и они оказались на свежем воздухе.

И почти сразу наткнулись на человека, который покидал то же самое заведение через другую дверь прямо напротив их хода — торопливое отбытие человека в мантии, согнувшегося, шагая вперед, все еще оправляя свою одежду.

Столкновение было не сильным, но заставило Амарун и Эльминстера покачнуться в попытке восстановить равновесие. Развернулись они одновременно — и обнаружили, что смотрят в пылающие глаза Рорскрина Мрелдрейка.

Который густо покраснел и заторопился, бормоча угрозы и приказы «двум негодяям, которые окажутся в наших подземельях прежде...»

Эльминстер повернул голову посередине этой тирады и тихо спросил Амарун:

— Пнешь его за меня, подруга?

Она тут же подчинилась, заставив волшебника упасть лицом на мостовую, беспомощно распростершись на камнях.

Поглядев в сонном изумлении несколько мгновений на валяющегося Мрелдрейка, Амарун встряхнула головой, чтобы прийти в себя, и наградила Эльминстера почти обвиняющим взглядом.

— Ты... использовал на мне заклинание?

— Нет, — искренне отозвался Эльминстер. — И ты подчинилась не потому, что я приказал. Ты просто сделала правое дело, когда я указал тебе на него. Мы из крови Омара не можем сдержаться, подруга. Всегда делаем правое дело.