Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

В. Т. А вот до знакомства я просто не обращал на неё внимания…

Ю. Л. А фотографию Жоржа на стенде «Наши ветераны» ты не видел?

В. Т. Нет, не видел… Да, по-моему, её и не было…

Ю. Л. Ну, не видел, так не видел! Запамятовал, значит…

В. Т. Нет, после встречи с Жоржем и обнаружения имени Гейби на мраморной доске, я внимательно рассматривал и стенд «Наши ветераны». Там ведь были фотографии ветеранов войны?

Ю. Л. Да, именно об этом стенде я и спрашиваю!

В. Т. Нет, на этом стенде я специально искал фотографию Жоржа, но не нашёл. А она там была?

Ю. Л. Это отдельный исторический вопрос! ☺[280]

А пока идём дальше по моему плану вопросов. Когда ты узнал, додумался, догадался или услышал, что Жорж был разведчиком?

В. Т. Хм-м!.. Это было много позже, где-то в 2000-е годы… Гена как-то обмолвился, что Жорж был разведчиком, но добавил, что он никогда никому об этом не скажет – «Только после смерти можете меня… пропесочивать!»…

Ю. Л. То есть, ты утверждаешь, что, познакомившись с Жоржем, услышав его незабываемый акцент, изучив доску ветеранов войны, ты ни о чём таком не догадывался?

В. Т. Тогда, в молодые годы? Да никогда в жизни! Я и представить себе не мог… Встреча с разведчиком! Это ведь не на каждом перекрёстке случается!

Ю. Л. И общаясь с нами, твоими друзьями по группе, слыша разные менделеевские байки, ты всё-таки ничего не подозревал?

В. Т. Нет, не подозревал…

Ю. Л. Скажи, а в течение тех двух с половиной лет, с момента твоего первого посещения квартиры Жоржа и до момента отчисления хвостиста Таскаева из института, ты бывал у него?

В. Т. Много раз! И много раз кушал приготовленные тётей Милой блюда… Я очень любил еду, приготовленную её руками…

Ю. Л. То есть, твоё общение с семейством Ковалей было сугубо домашним…

В. Т. Да, я ведь до курса «Автоматизация…», который читал Жорж, не «дожил» как студент Менделеевки.

Ю. Л. И что осталось в памяти от этих посещений? Кроме, конечно, кулинарных талантов тёти Милы ☺.

В. Т. Ну, вот, например, то, что этажом ниже Жоржа Абрамовича жила Лариса Голубкина, и я как-то встретил её на лестнице в домашнем халатике – она выносила мусор… И очаровала меня!

Ю. Л. Лариса Голубкина?!

В. Т. Да! Лариса Голубкина. Спроси об этом у Геннадия!

Ю. Л. Спрошу, конечно! Это яркая деталь…[281] Но, возвращаясь к моему вопросу, поднимемся в твоих воспоминаниях этажом выше… В квартиру Жоржа… Так что, кроме теплоты общения с Жоржем и вкусных обедов-ужинов тёти Милы ничего не помнишь?

В. Т. Нет, почему же! Но не знаю, стоит ли говорить об этом…

Ю. Л. Стоит! Всё, что помнишь, стоит рассказывать!

В. Т. Ну, ладно… Был у Жоржа приёмный мальчишка…

Ю. Л. Валерка Рудаков!

В. Т. Да… Это дикий волчонок! И меня поражало – как это можно его пригревать!

Ю. Л. То есть ты с ним пересекался?

В. Т. Пересекался, но не был с ним психологически контактен…

Скрип входной двери и голос В. С. Сущёва. Ну, пошли, пошли! Меня опять послали за вами!

Ю. Л. К сожалению, нам действительно нужно идти к ребятам… Но я чувствую, что у тебя осталось ещё много такого, о чём стоит вспомнить…

В. Т. Конечно!.. Давай встретимся в спокойной обстановке. А сейчас – пошли!

Ю. Л. Да, конец «первой серии»!

И мы поднялись на два этажа старой московской пятиэтажки и окунулись в атмосферу застольных воспоминаний и тостов.

16.69. «Считать по нашему, мы выпили немного…».[282]

Говорили друг о друге, о времени студенчества. Вспоминали любимых и нелюбимых преподавателей, смешные случаи…[283]

04.01.14

Беседа с Анной Евгеньевной Сущевой, пенсионеркой, бывшей сотрудницей Информационного Центра РХТУ им. Д. И. Менделеева

16.70. А. Е. Сущёва во время беседы 04.01.14.[284]

Беседа проходила в квартире Анны Евгеньевны (А.Е.) во время традиционной ежегодной встречи бывших студентов одной из групп ТНВ факультета «и примкнувших к ним товарищей», которые в 1966–1971 гг. учились «химии и жизни» – работали, дружили, ссорились, влюблялись – в стенах МХТИ им. Д. И. Менделеева. Эта группа и стала той «инициативной группой», в которой родилась идея создания этой книги. Краткий отчет о проделанной работе я изложил А. Е., после чего она ответила на мои вопросы.

Ю. Л. Анна Евгеньевна! Где, когда и при каких обстоятельствах ты услышала о таком человеке – Жорже Абрамовиче Ковале?

А. Е. Конечно, вероятнее всего, от Гены Коваля, поскольку, как и все мы, дружила с ним с первого курса. Но точной даты и обстоятельств – увы! – не помню. Мы же все знали, что его дядя работает в нашем институте. И, буквально с самого начала этого знания, были какие-то – если и не прямые указания, то все-таки весьма определенные намеки! – на то, что он был разведчиком и работал в Америке. Конечно, чем он конкретно занимался, мы не знали, но о том, что он работал именно в Америке, мы узнали не в конце 90-х годов! Очевидно, что когда мы услышали его замечательный акцент, возник вопрос – почему он так говорит? Выяснилось, что он родился в Америке и приехал в Советский Союз, но почти сразу после этого выяснилось и то, что он ещё раз бывал в Америке «с определенной целью»! ☺.

Ю. Л. А ты не помнишь эту знаменитую фотографию с подписью «Ж.А. Коваль, рядовой, Генеральный штаб»?

А. Е. Нет, была ли она тогда – я этого не помню. Я запомнила её только сейчас, когда материалы о Жорже Абрамовиче стали публиковаться…

Ю. Л. А бывала ли ты дома у Жоржа Абрамовича во времена студенчества?

А. Е. Первый раз я оказалась у него дома, когда мы были уже на пятом курсе. Тогда Вера и Гена уже поженились, а вас, ребят, стали вызывать в военкомат. Почему мы поехали к Гене – я не помню. Но хорошо помню, что на наши разговоры и сетования на то, что наших ребят забирают в армию, тётя Мила сказала: «Ну, подумаешь – два года! Что такое два года? Вот