Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ю. Л. Теперь приступаем к ответам на мои вопросы. Первый стандартный вопрос – когда Вы услышали такие фамилию, имя и отчество – Жорж Абрамович Коваль?
В. К. Когда он читал нам лекции! Я учился на силикатном, и звали его у нас «американец».
Ю. Л. Это учебный процесс. А лично как Вы познакомились?
В. К. Нет, не помню! Ведь за время работы в Менделеевке я познакомился со столькими людьми! Лично его могла знать моя мать – она работала здесь ещё до моего прихода главным инспектором в отделе кадров.
Голос А. Ж. Вот она его знала точно! А, кстати, она не участвовала в той истории с экзаменом «Милый Жорж»?..
В. К. Нет, не участвовала. Хотя, конечно, была «в курсе». Но историю эту подробнее расскажет сам Жуков…
Ю. Л. Хорошо, следующий «стандартный вопрос». А когда Вы узнали, что он был разведчиком?
В. К. Ну, это позже, намного позже!
Ю. Л. И что, силикатчики, слушая его лекции и называя «американцем» не обсуждали его биографии?
В. К. Нет! Прозвали его за акцент, но у нас было много народу с акцентом…
Ю. А. Но, всё-таки, Вы же наверняка узнали о том, что он был разведчиком, ещё до того, как ему присвоили звание Героя России!
В. К. О героях, кстати… У меня отец тоже разведчик и тоже Герой!..
Голос А. Ж. У него отец – Герой Советского Союза! И тоже по линии ГРУ! Но он именно военный разведчик-диверсант.
Ю. Л. И тоже по линии ГРУ?!
В. К. Отцу присвоили звание Героя в феврале 1942 года одним Указом вместе с Зоей Космодемьянской.
< Чувствуется, что Василий Кузьмич очень гордится отцом и хранит память о нём:
16.65. В. И. Кузин с книгой военных мемуаров отца.[264].>
Ю. Л. Это действительно замечательно! Но, всё-таки, Вы когда узнали, что Жорж был разведчиком?
В. К. Нет, в те времена я ничего об этом не знал. И не было разговоров об этом. И ни от матери, ни от кого-то на кафедре, я ничего подобного не слышал…
Ю. Л. Ну, формальная часть моих вопросов закончилась. А теперь – «вольная часть». Что запомнилось от общения с Жоржем?
В. К. Ну, прежде всего, студентом запомнил, как интеллигентно читал лекции Жорж. И это было прекрасно! У нас были и другие замечательные лекторы – Авербух, Азриель, которые читали интеллигентно, которых можно было слушать. Но Жорж был одним из сильнейших…
Ю. Л. А профессиональное общение? Всё-таки по должности Начальника отдела Бюро измерительных приборов…
В. К. Нет, и здесь общения было мало. Я обращался в основном к завкафедрами, завлабам… А Жорж поставил заведовать КИПом на кафедре ОХТ Грачёва Василия Ивановича и у меня не было повода влезать в его дела. С моей профессиональной точки зрения это была тихая и беспроблемная кафедра…
Ю. Л. Ну, а в те времена, когда Жорж стал признанным героем?.. Когда вышла первая книжка Лоты? Здесь, в институте, должны были об этом говорить…
В. К. Нет, и в эти времена его здесь не «трясли»… Рады были, конечно, что его наградили, что заслуги его признали, но особых разговоров не было. Заслужил, удостоен – и хорошо!
Голос А. Ж. Да что говорить! Время настало другое… Вот если бы в 60-х или 70-х это случилось, тогда да – было бы колыханье мировое! А в то время, когда его признавали, народ был голодный, думал уже о другом…
В. К. В те времена нужно было выживать.
Голос А. Ж. Профессор Акутин – великий человек! – бутылки собирал…[265]
В. К. А профессор Атанасянц – газеты продавал…[266]
Ю. Л. Да, я эту сторону времён признания Жоржа как-то упустил… Спасибо, что напомнили![267]
24.12.13
Вторая беседа с А. П. Жуковым
Эта беседа проходила в том же кабинете, где я брал интервью у В. И. Кузина. Александр Петрович принял в нём активное участие. Разговор состоялся вскоре после Торжественного заседания, посвящённого 100-летию Ж. А. Коваля, и наш дальнейший диалог с Александром Петровичем во многом был связан с обсуждением тем, которые звучали там.
А. Ж. Я дарю тебе, как и обещал, три экземпляра своей книжки… Но учти, что печатали её в спешке к юбилею, в ней масса опечаток. И самая страшная – Игорю Брянцеву вместо звания «генерал-лейтенант СВР» «присвоили» звание «генерал-лейтенант ФСБ»! Теперь срочно нужно сделать допечатку с исправленным текстом…
Ю. Л. Ну, это хорошо! И другие опечатки исправишь!
А. Ж. Знал бы ты через кого пришли претензии за эту опечатку! Опечатки! Смотреть и видеть – разные вещи! Помнишь, я рассказывал тебе о встречах с Хольцманом в октябре 1963 года? Этот эпизод любопытен тем, что не только я, но и все зрители того спектакля во Дворце Съездов, которые в антракте пили «Киндзмараули» и закусывали сливками, видели, но совершенно не обращали внимания ни на Хольцмана-Зорге, ни на Жоржа.
А ещё я вспомнил вот какую подробность своей поездки к Жоржу на его новую квартиру. Было это числа 27–28 декабря 1964 года, после взрыва. У меня тогда «подвис» диплом – Жорж не мог со мной работать, так как входил в комиссию по расследованию причин взрыва. И Жорж пригласил меня к себе домой, на Мичуринский…
Именно тогда, в 1964 году выходит фильм «Мёртвый сезон»[268] и все заговорили о разведчике Абеле. Потом, правда, узнали, что это не Абель, а Фишер, но закрепилось – Абель. И вот в каком-то журнале – кажется, «Смена», но точно я сказать не могу – выходит статья, в которой рассказывается, как Абель в, кажется, 1941 году, задержал немецкого шпиона. Дело было так. Абель с группой товарищей возвращался в Москву с какой-то своей базы в пригородном поезде то ли на Казанский, то ли на Ярославский вокзал. И вдруг в вагоне, где ехал Абель, просыпается какой-то мужик с рюкзаком и спросонья спрашивает: «Москву не проехали?». И у Абеля сработал аналитический ум разведчика. Он вспомнил, что пригородные поезда проходят город насквозь только в Берлине! В Москве такого не было! И по прибытию в Москву Абель показал
