Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

Сэр Вайтхолд спросил нерешительно:

— Пиры?.. Турниры с большими призами?..

— Можно построить большой кафедральный собор, — предложил барон. — А в соборе служить будет уже епископ, а то и архиепископ.

— Пойти войной на соседей, — сказал сэр Вайтхолд.

Барон изумился:

— На кого?

— Справа от Турнедо расположены Бурнанды, — объяснил он, — а слева — Шателлен. Шателлен — союзник, а Бурнанды почему нам не помогли?

Барон сказал ворчливо:

— Тогда можно бы и на Скарлянды или Гиксию, они хоть и соседи Варт Генца, но и Турнедо касаются краешками.

— Та часть Турнедо отходит Варт Генцу, — напомнил я, — так что касаться не будут. Да и с чего у вас такая блажь насчет нападения и вмешательства в суверенные дела других держав? У нас политика мирного сосуществования с разными режимами, в том числе и самыми людоедскими, нарушающими права, свободы и обмен информацией. Они ж права своего нарушают, не нашего! Ну и пусть там нарушаемые борются, а то ждут помощи из-за нашего бугра!.. В общем, никаких войн. Сосредоточимся на мирной экспансии и порабощении.

Ага, мелькнуло зло, щас насосредотачиваюсь, как же. Забыл, что в Сен-Мари вот-вот все рухнет? Вторжение в Гандерсгейм с моря, угроза пиратов уничтожить порт и заодно Тараскон, козни Кейдана, а еще ряд лордов затаились, копят силы втихомолку, вон лучший полководец Сен-Мари герцог Вирланд Зальский так и сидит за высокими стенами в своем городе…

В зале заиграла музыка, пышно одетые рыцари начали церемониальные танцы строем перед точно так же выстроившимися в ряд ледями, очень строгими и неподвижными, одновременно ножку вправо, ножку влево, теперь поворот, как будто наблюдаю сложную механическую игрушку с заводными фигурками…

Мои советники чуть утихли, потом начали предлагать другие варианты, как жить дальше интересно и, главное, красиво, все один фантастичнее другого. Я слушал, слушал, наконец они умолкли и смотрели с ожиданием, что же выберу.

Я скривился.

— Ну вы и хозяйственники!.. Сразу все по ветру пустить, как же, мы щедрые… нет уж, богатства надо приумножать.

— Копить? — переспросил сэр Вайтхолд с отвращением.

— Я сказал «приумножать», — напомнил я, — а не копить! Разницу не видите? Ладно, я вас научу не только драться. Вы у меня такими хозяйственными и прижимистыми станете…

Сэр Вайтхолд спросил с подозрением:

— Ваша светлость, а вы?

— А я драться буду, — пояснил я, — подвиги совершать! Как специалист широкого профиля, это когда ничего не умеешь толком. Кому-то же надо охранять рубежи? А они все ширше и ширше, как морда сэра Геллермина за столом, не при нем будь сказано…

Сбоку раздался могучий голос:

— Кто тут поминает имя мое всуе?

Он прогромыхал к нам, огромный и широкий, как сарай у бабки, довольный, с сияющим, словно у полной луны лицом.

— Это я, — сказал я, — ставлю вас в пример как умелого хозяйственника! Говорю, никто, как сэр Геллермин, не умеет управляться с хозяйством так хорошо.

— Особенно за столом, — прошептал, чтобы слышали только мы, сэр Вайтхолд.

Сэр Геллермин помялся, я видел, как желание приписать заслуги себе борется с честностью, наконец сказал тяжело:

— Вообще-то я не занимался им уже лет десять. Там управителем один бывший священник, за что изгнали — не спрашивал, но деревни под его рукой процветают, налоги в срок, я получаю на все свои нужды тоже…

— Вот видите? — сказал я барону Саммерсету и сэру Вайтхолду наставительно. — Сэр Геллермин мудр, выбрал самое правильное решение. Кто лучше умеет работать — должны работать, а кто работать не умеет — руководят. А кто и руководить не умеет, тот защищает Родину и Отечество, крышует мирных работников и за подобную безопасность собирает налоги, что вообще-то те же грабежи, но уже постоянные, потому вроде и не грабежи, а налоги… Эх, учить вас, учить! Но ничего, мы еще придем к развитому и просвещенному акульему капитализму…

Сэр Геллермин поинтересовался с напряжением в голосе:

— Ваша светлость… мы тут надолго застряли?

Все трое умолкли и смотрят с ожиданием, я ощутил себя как ящерица на горячей сковородке, никто не любит длительные войны, когда далеко от дома.

— Будем стараться, — сказал я, — наладить побыстрее… Однако, что могу пообещать? Многие из вас армландцы, а у меня дом сейчас вообще за Великим Хребтом на берегу теплого южного моря, и то не поскуливаю. Ну, поскуливаю, но тихонько-тихонько, как нежный полет крокодилов. Мы не хотели этой войны! Но жизнь постоянно меняет наши замечательные и такие мудрые планы… Да и вы вообще-то влипли. Я вам, гадам, всем раздам тут земли без права передачи, куда денетесь? Будете, как и я, на два дома.

Они посерьезнели, морды вытянулись, ощутив угрозу привычному существованию. А земли в Турнедо — это серьезно, вроде чемодана без ручки, когда и нести тяжело, и бросить жалко.

Наконец сэр Геллермин вздохнул тяжело и сказал мрачным голосом, полным сочувствия:

— Ваша светлость… нам хоть близко, а вам мотаться дальше. Да и не два у вас дома, побольше наберется.

— Вот-вот, — сказал я горько, — но будем жить? И как бы жизнь ни изворачивалась, будем сверху.

Они оба умолкли и уставились на дальнюю дверь, там появился гигант, которого нельзя не заметить, пусть даже он сейчас не в полном рыцарском облачении, а только в стальной кирасе поверх изящного кафтана. Коротко оглядевшись, он двинулся через зал в нашу сторону.

Мы смотрели с интересом, я вообще впервые увидел его бездоспешным, но хорошо сшитая и подогнанная по фигуре одежда делает моложе и даже изящнее.

У помоста он преклонил колено и опустил голову.

— Сэр Клемент, — сказал я. — Встаньте и поведайте, что у вас случилось.

Он выпрямился, взгляд прям и честен, лицо спокойное, выражение достоинства струится от всей статной фигуры..

— Ваша светлость, — произнес он четко, — я готов служить дальше!

Я сказал медленно:

— А вы и так служите, когда управляете замком и землями. Платите налог, ремонтируете дороги… ну, я предполагаю, что платите. Или будете платить.

Он дождался, когда я закончил перечислять его достоинства, вообще-то очень короткий список, сказал почтительно:

— Ваша светлость, я сделал все, как вы велели. Прибыл, вступил в права хозяина, ознакомился со слугами, рабочими, осмотрел земли… Все налажено, ваша светлость, я просто побоялся вмешиваться!

Я спросил настороженно:

— Вы не упомянули вдову предыдущего хозяина…

Он развел руками:

— Ваша светлость, это удивительная женщина. Молодая и красивая, чуть полновата, но я как раз таких люблю. Управляется так, что просто чудо… Я про хозяйство, ваша светлость, не подумайте чего дурного! В постели она тоже, да, другой жены не надо, даже и думать про иную не стану.