Аттические ночи - Авл Геллий

(1) Гай Гракх {16} считается сильным и страстным оратором. Никто этого не отрицает. Но кто может стерпеть то, что некоторым он кажется более сильным, более пылким и более значительным, чем Марк Туллий? {17} (2) Совсем недавно мы читали речь Гракха "Об обнародовании законов", {18} в которой он с наибольшей ненавистью, на которую способен, жалуется на то, что Марка Мария и некоторых почтенных мужей из италийских муниципиев {19} магистраты римского народа несправедливо приказали высечь розгами.

{16 Гай Семпроний Гракх — см. комм. к Noct. Att., I, 7, 7.}

{17 Высокая оценка ораторского искусства Гая Гракха была общим местом в сочинениях римских авторов; с большим почтением отзывается о его красноречии и сам Цицерон: «Величественный в словах, мудрый в сентенциях, замечательный во всех отношениях» (Brut., XXXIII, 125).}

{18 Эта речь была посвящена аграрному закону Тиберия Гракха, который Гай Гракх снова ввел в действие в 123 г. до н. э.}

{19 Муниципий — самоуправляющаяся община, жители которой имели полные права римского гражданства.}

(3) Вот слова, которыми он описывает это происшествие: "Недавно консул прибыл в Теан Сидицинский. {20} Его жена сказала, что хочет вымыться в мужских банях. Сидицинскому квестору {21} Марку Марию было дано поручение выгнать из бань тех, кто мылся. Жена [консула] заявила мужу, что бани были предоставлены [в ее распоряжение] недостаточно быстро и были недостаточно чисты. Поэтому на форуме установили столб и привели туда Марка Мария, самого знатного человека своей общины. С него стащили одежды и высекли розгами. Жители Кал, {22} услышав об этом, объявили, чтобы никто не пожелал мыться в банях, когда там находится римский магистрат. В Ферентине {23} наш претор по той же причине приказал схватить местных квесторов: один [из них] бросился со стены, другой был схвачен и высечен розгами". {24}

{20 Теан Сидицинский — главный город италийского племени сидицинов, расположенный в Северной Кампании.}

{21 Квестор — зд.: муниципальный магистрат, ведавший городскими финансами.}

{22 Калы (Cales) — город в Северной Кампании, расположенный в нескольких километрах от Теана.}

{23 Ферентин (Ferentinum) — город в Южной Этрурии.}

{24 Fr. 48 Malc.}

(4) В столь ужасном деле, в столь жалостном и печальном свидетельстве публичной несправедливости разве сказал он что-либо или блестяще и замечательно, или слезно и жалобно, или с пространным и красноречивым упреком и с суровой и трогательной жалобой? Есть, разумеется, краткость, приятность, чистота речи, которая обыкновенно почти всегда присутствует в ораторских украшениях комедий.

(5) Тот же Гракх в другом месте говорит так: "Я покажу вам на одном примере, сколь велик произвол и необузданность молодых людей. Несколько лет тому назад из Азии был отправлен в качестве посла (legatus) {25} молодой человек, еще не занимавший в то время магистратуры. Его несли на носилках. Ему навстречу шел погонщик волов из Венузии {26} и в шутку, поскольку не знал, кого несут, спросил - неужели покойника? Услышав это, тот велел опустить носилки и ремнями, которыми носилки были связаны, приказал бить [пастуха] до тех пор, пока он не испустил дух". {27}

{25 Слово legatus довольно многозначно — посол; военная должность: помощник главнокомандующего; помощник наместника провинции или императорский наместник в провинции. Возможно, этот юноша выполнял не посольскую миссию, а сопровождал какого-либо азиатского магистрата.}

{26 Венузия — город в Южной Италии, расположенный на границе Апулии и Лукании.}

{27 Fr. 40 Malc.}

(6) Эта речь о столь неумеренном и жестоком поступке, в самом деле, ничем не отличается от обыденного изложения. (7) Когда же в речи по сходному поводу у Марка Туллия римских граждан, невиновных мужей, вопреки праву и законам, секут розгами и осуждают на казнь, какое там тогда сострадание! Какой плач! Какое наглядное изображение всего дела перед глазами! {28} Что за море ненависти и горечи вскипает! (8) Когда я читаю эти [слова] Марка Туллия, клянусь Геркулесом, мой разум окружает некое видение и звук ударов и криков, и сетований. (9) Как, например, те [слова], которые он говорит о Верресе, {29} которые мы приписали, как смогли в настоящий момент, насколько хватило памяти: "Сам он, возбужденный преступлением и яростью, вышел на площадь. Глаза его горели, от всего его облика веяло жестокостью. Все ждали, до чего он, наконец, дойдет и что именно станет делать, когда внезапно он приказывает схватить человека и посреди форума раздеть, связать и приготовить розги". {30} (10) Клянусь богом, уже одни только слова "nudari et virgas expediri jubet" (раздеть и приготовить розги) исполнены такого волнения и ужаса, словно не они рассказывают о том, что случилось, но сам видишь, как происходит дело.

{28 Предельная наглядность изображения — идеал ораторского искусства (Quint., IX, 2, 40; Cic. De orat., III, 202).}

{29 Гай Beppec — см. комм. Noct. Att., I, 7, 1.}

{30 Cic. InVerr., V, LXII, 161.}

(11) Гракх же, не жалуясь, не призывая со слезами, а, сообщая, говорит: "На форуме был поставлен столб, стащили одежду, высекли розгами". (12) А Марк Цицерон, напротив, весьма ясно, подробно изображая, говорит не "высекли розгами", но: "В центре мессанского форума секли розгами римского гражданина, и все же ни один стон, ни один возглас этого несчастного не был слышан среди боли и шума ударов, кроме этих [слов]: "Я римский гражданин!" Он полагал, что это упоминание о гражданстве отвратит все удары и отведет от тела пытку". {31} (13) Далее, какой плач по поводу столь жестокого дела, и ненависть к Верресу, и проклятие перед лицом римских граждан горячо, и страстно, и пламенно поднимает он, говоря следующее: "О, сладкое имя свободы! О, великое право нашего гражданства! О, Порциев закон и законы Семпрониевы! {32} О, столь страстно желаемая и возвращенная, наконец, римскому плебсу трибунская власть! {33} Неужели все дошло уже того, что римский гражданин, в провинции римского народа, в городе союзников, связанный, на форуме высечен тем, кто в знак милости римского народа имеет фасции и секиры! {34} Как? Когда разводили огонь и подносили раскаленное железо и прочие орудия пытки, если тебя не смягчили не только его горестная мольба и жалостный крик, то неужели не взволновали великий плач и стон римлян, которые тогда [при этом] присутствовали?" {35}

{31 Cic. In Verr., V, LXII, 162.}

{32 Закон Порция (Lex Porcia) или «закон о спинах граждан» (198 или 195 г. до н. э.) запрещал применение к римским гражданам телесных наказаний. Говоря о Семпрониевых законах (Leges Semproniae), Цицерон имеет в виду законодательство Гая Гракха 123 г. до и. э., расширявшее право провокации, дававшее римскому гражданину возможность апеллировать к народному собранию на действия магистратов и приговор суда.}

{33 Право апелляции к народу, отнятое у народных трибунов Суллой в 82 г. до н. э., было возвращено в 70 г. до н. э., в консульство Помпея и Красса, по закону Помпея Лициния (Lex Pompeja Licinia).}

{34 Фасции (fasces) — пучки прутьев с воткнутыми в них секирами — были знаками достоинства римских магистратов.}

{35 Cic. In Verr., V, LXII, 162.}

(14) Марк Туллий высказывает свое сожаление об этом сурово, внушительно, соразмерно и красноречиво. (15) Но если есть кто-либо со столь примитивным и грубым слухом, что эта ясность и красота речи и ритмика слов не доставляет [ему] удовольствия, а нравится первая [речь] потому, что она безыскусственна, коротка, неотделана, но исполнена какой-то естественной прелести и в ней есть дух и оттенок как будто темной старины, этот [человек], если он обладает рассудительностью, пусть рассмотрит речь Катона, человека более ранней эпохи, [чем Гракх,] на подобную тему, к силе и богатству которой Гракх и не приблизился. (16) Я полагаю, станет понятно, что Марк Катон не был доволен красноречием своего века и уже тогда стремился сделать то, что позднее завершил Цицерон. (17) В самом деле, ведь в той книге, которая называется "О подложных сражениях", он сетует на Квинта Терма {36} следующим образом: "Он сказал, что децемвиры недостаточно хорошо позаботились о продовольствии для него. Он приказал стащить [с них] одежды и бить плетьми. Децемвиров секли бруттийские (Bruttiani), [это] видели многие смертные. Кто может вынести это оскорбление, это приказание, это бесправие? Ни один царь не осмелился совершить это; разве это делается не с порядочными людьми, происходящими из хорошего рода, благонамеренными? Где государство? Где защита предков? Неслыханные обиды, удары, побои, рубцы, эти страдания и муки ты осмелился с бесчестьем и величайшим оскорблением причинить [людям] на глазах их соотечественников и множества [других] смертных? Но какой вопль, какой стон, какие слезы, какой плач я услышал! Рабы чрезвычайно тяжело переносят обиды: что же, по вашему мнению, чувствовали и будут чувствовать, пока живы, эти, происходящие из знатного рода, наделенные великой доблестью?" {37}

{36 Квинт Минуций Терм — претор 196 г. до н. э., консул 193 и 192 гг. до н. э.; сражался против испанских племен; начал завоевание Лигурии.}