Лис из клана серебра - Мари Ви

Заметила, как он проглотил ком, но все еще не уловила ни единого оттенка эмоций. Если те все же были, значит, я не зря старалась, правда?

– Ты же обещал мне, – настаивала я, пытаясь зацепиться.

– Ты ему не сказала, – без каких-либо уточнений сказал Арин, и теперь я не могла вымолвить ни слова: он слышал наш разговор с господином Дэраном. Он знал, что в конце я его не защитила. Я не сказала, что верила в Арина. – Это ничего.

Такое чувство, будто он ранил каждым словом мое сердце.

– Арин, – бесшумно пыталась озвучить, но ком в горле не давал мне этого сделать.

– Я ведь именно такой, – а он продолжал, и я только покрепче обняла его. – Я – хисин. – Его лицо разрезала усталая, презрительная улыбка. – Наполовину. Даже в единственном, в чем силен, я не преуспел.

Он резко выдохнул, словно хотел избавиться от переполняющих эмоций. Только сейчас это невозможно.

– Я знал, что ты в итоге не смиришься, не сможешь меня принять таким, – говорил он. – Я – чудовище из страшных сказок. Нет, я хуже. Обо мне даже никто и никогда не рассказывал. Обо мне никто и никогда не узнает. Если…

– Я знаю тебя, – заявила смело, и Арин поддался, чуть обернулся, коснулся взглядом лишь самую малость. – Я знаю и расскажу твою историю всему миру. Хочешь, сделаю это? Хочешь, поеду в Юлин, столицу империи, и буду всю жизнь рассказывать о тебе? Хочешь, поеду прямо сейчас?

Слезы пролились нечаянно, но я все еще держала Арина: у меня не было возможности их остановить.

– Что ты им расскажешь? – немного отстраненно отозвался он.

Надежда, едва ли призрачная, но я зацепилась за нее, как за край обрыва. Я не хотела падать, не хотела терять его…

– Я расскажу им… – сделала паузу: меня захлестывали рыдания, которые кое-как удавалось подавлять. – Я расскажу им о полукровке. Беспощадном хисине с человеческим сердцем и душой. О том, кто даже не знал себя, не знал, насколько важен каждому, кто казался ему лишь случайным обстоятельством. Расскажу всем о тебе, о твоей улыбке, о твоих шоколадных глазах, о заботе, о смехе, обо всех тех солнечных днях, какие ты показал мне. И о темных ночах. Обо всех тех мрачных мыслях, которые терзали и продолжают терзать тебя, Арин. О том, что заставляет тебя все еще сомневаться, принимать решения, которые ты привык принимать.

– Неправильные? – Арин слушал так внимательно, словно сказку.

– Твои, – поправила. – Нет в этом мире ничего абсолютно правильного, пока существует зло. В этом и заключается смысл выбора. Арин… – Обняла его крепче, будто он вырывался, уходил от меня, даже несмотря на то, как сильно я его держала. – Я знаю, как ненадежен этот хрупкий, новый мир. Знаю, как тяжело выходить на свет после стольких дней темноты. И пусть здесь и сейчас все совсем не так, как ты ожидал. И пусть ты не разобрался до конца, нравится ли тебе все это. Пусть… пусть будет так, как хочешь. Пусть будет, но…

– Но я не должен убивать его, да? – обреченно произнес он. – Ты просишь меня об этом? Выбрать его жизнь, а не то, что было моей жизнью?

Его слова звучали как обвинение.

– Ты сказал мне, что не знаешь, чего хочешь. Но ведь прошло совсем мало времени. Разве же ты принял это решение? Уже? Разве твой поиск закончился?

Арин молчал, а я смотрела на клинок и не могла понять: как он мог так долго держать меч у горла Этари и его ладонь ни разу не дрогнула?

– А ты? – внезапно спросил меня Арин. – Чего ты хочешь?

Я так хотела ему ответить, но внезапно все завертелось, словно водоворот. Скрипнула половица, я ахнула, а Арин развернулся и резко наклонился к полу, не уронив меня, удержал, уложил бережно, прикрыл собой – клинок шумно упал на пол. Этари подскочил на ноги. Я нашла взглядом Норио: он истекал кровью, и все его внимание было сосредоточено на Арине.

Арин…

Он сжал меня в своих объятиях на прощание, а потом перехватило дыхание, когда он выбежал из комнаты Этари.

– Хисин! – завопил кто-то снаружи.

Я вскрикнула, запнулась, кое-как вскочила на ноги и побежала. Выскочила на улицу, спрыгнула с веранды, судорожно наблюдая за тем, как Арина окутали мрачные тени, а он, пользуясь своей силой, метнулся к крышам домов и стал двигаться по ним в сторону забора.

– Арин! – закричала я, а он уже оказался над воротами. Мгновение, и десятки стрел угодили прямо в него. Он обернулся, взглянул на меня и полетел вниз.

Закричала и бросилась к выходу, как и многие стражи. Они загородили мне обзор, но я видела цель и шла к ней. Растолкала всех яростно, добежала до места, где должен был быть Арин.

И замерла.

На земле лежали только кровавые стрелы.

Арина больше не было.

Вздохнула раз, вздохнула два, голова закружилась, и я стала проваливаться во тьму.

Глава 39

Перед глазами Арин. Все время он. Только теперь неуловимо, слишком быстро, как если попробовать поймать дым. Эмоции накрывали меня с головой. Сожаление, разочарование, печаль. Я знала, что сплю, но никак не могла проснуться. Не могла найти выход.

Но в конце концов оказалось, что свою ловушку я создала для себя сама. Просто проснулась. Ощущение, будто болела неделю. Сколько на самом деле прошло времени? Кажется, я потеряла сознание.

Арин…

Первый миг пробуждения был таким безопасным, нейтральным. В следующий же пронзило болью, я сжалась, будто все кости и мышцы ломило. Я ведь обещала господину Дэрану, что Этари будет жить. Но не подумала, какой ценой достанется эта победа.

Пальцы невольно сжали браслет на руке. Арин, прости меня. Пока думала о себе и своем прошлом, я совсем не заботилась о тебе…

Осознание реальности наступало постепенно. Пришла в себя более или менее, чтобы понять: лежала в кровати, на спине. Но где именно? Знакомые стены, знакомые вещи, слабый свет сквозь бумажные двери. Я только в этот миг поняла, что не одна. Бегло взглянула направо – Этари сидел в двух шагах от меня. Грустный и отстраненный. Внутри взметнулась обида. Он всегда вторгался в это место и сейчас пятнал его собой.

Но я больше не хотела быть здесь.

Старалась не шуметь, но как только переключила внимание в сторону Этари, встретилась с ним взглядом. Обида взметнулась в душе непрошибаемой стеной, и я резко отвернулась: не хотела смотреть на него.

Но даже после этого он не ушел. Остался сидеть. Я смирялась с едва контролируемым желанием высказать все, что