Лис из клана серебра - Мари Ви

Но мертвые не возвращаются.

Когда слуги начали просыпаться, я поняла, что хоть и вернулась в общую спальню вчера поздней ночью, о моем возвращении будто бы уже знали. Госпожа Чжань, увидев меня, совсем не удивилась. Я только в тот самый момент, когда поняла, что все меня сторонились, догадалась, что именно сделала. Весь дом Онэро теперь знал об Арине. И если Этари еще собирался меня терпеть из-за общих потерянных воспоминаний, то для остальных я была предательницей ничуть не меньше Арина.

Ладно, может быть, все-таки поменьше, ведь они на меня не бросались. Но никто со мной не поздоровался, сколько бы я ни желала доброго утра. Неприятно, но ожидаемо. Сама шла за Арином и пошла бы за ним вновь.

– Зачем ты вернулась? – строго спросила госпожа Чжань, когда я подошла за заданием.

– Я служанка в доме Онэро. Здесь мое место.

– Разве господин тебе не разрешил остаться в другом месте? – она обтекаемо обошла упоминание домика, где раньше жил Арин.

– Вчера ночью он передумал, – оповестила я. – Вы меня ненавидите, я понимаю. Поэтому дайте мне самую трудную работу. Такую, какую никому не дадите. Накажите меня.

Госпожа Чжань скривилась и утомленно вздохнула. Задумалась.

– Зачем мне тебя наказывать? Разве я не говорила тебе, что так будет? – напомнила она сурово. – Но ты меня не слушала.

Я и сейчас не стану слушать никого, только свои чувства. Госпоже Чжань я так ничего и не сказала, хотя она ждала моей реакции еще некоторое время.

– Хорошо, – наконец заключила она. – Я дам тебе то, что ты просишь. То, с чем никто здесь теперь не может справиться.

Я смиренно приняла наказание, но не задумывалась о том, что это за работа. Только когда подошла к открытым дверям, а оттуда вылетело и разбилось несколько тарелок и чашек, а затем и поднос, я задумалась, куда именно несла завтрак.

Служанка, что была до меня, выползла из комнаты на четвереньках, перепуганная, зареванная, в ужасе бросилась бежать куда подальше. Я только сейчас по-настоящему осознала, где находилась. Во дворе ходили несколько стражей, опасливо поглядывали на пепокосившуюся дверь комнаты. Еще несколько служанок робко ютились рядом, не решаясь приблизиться к логову зверя.

Что же, пожалуй, я было готова к тому, чтобы быть съеденной.

Выпрямилась, завернула, зашла внутрь. В комнате все было перевернуто: одежда, одеяло, столик, посуда, любые предметы, какие только можно. В центре комнаты спиной ко входу сидел Рэн. Злой и разъяренный. Рёкамэ на нем было перекошено, волосы торчали во все стороны. Сколько он уже в таком состоянии? Нетрудно догадаться.

Сделала медленный вдох, поставила поднос в углу, чтобы если в меня и полетит очередная порция посуды, то хотя бы позже. Затем подошла к Рэну, осторожно села за его спиной, попыталась что-то сделать с волосами. Он резко обернулся и отмахнулся от меня. Хорошо, что я уклонилась: он заехал мне только по лбу.

– Уйди! – охрипшим голосом наорал на меня он.

– Господин, вам нужно…

– Я сказал: уйди! – Разозленные глаза вперились в меня угрожающе.

Он был настолько полон печали и отчаяния, а я так сильно хотела своего наказания, что мы как будто нашли друг друга. Несмотря на угрозу, он не выдержал моего отстраненного спокойствия, пошатнулся и отвернулся от меня. В тот момент я не очень думала, наверное, поэтому сделала то, что сделала: придвинулась к нему и обняла.

Словно раненый зверь, Рэн начал брыкаться и сопротивляться. Вцепился в мои руки, начал царапаться, вырываться, ударять. Я держалась до последнего, сжимала его, принимая каждый удар. Эмоционально мне было больнее, чем от всех тех ран, какие наносил сейчас Рэн.

Несмотря ни на что, мне было легче. Потому что Арин был жив. В то время как господин Дэран…

Прижалась к Рэну сильнее – он все еще продолжал бить меня по рукам, вырываться. Но напор слабел. Он устал.

– Ненавижу, – бурчал он, будто изо всех сил сдерживал эмоции, – ненавижу. Ненавижу!

Снова удары сильнее – я закусила губу, чтобы не выдать боли. Если он хотел бить, пусть бьет.

– Ненавижу! – Схватил меня за запястье, сжал так сильно, что пришлось зажмуриться, чтобы не закричать.

А потом… он всхлипнул, и я заметила на его щеках дорожки слез. Устал. Опустошен. Рэн измученно опустил руки и голову. Но это неудивительно.

Ждала. Долго. Он плакал, успокаивался, снова начинал ругаться, потом замолкал. А я все это время держала его. Руки пульсировали болью, но с этим уже ничего не поделать. Рэн был тем, кем был. И его горе опасно для всех.

Не понял как, но он наконец-то перестал быть настолько опасен. Отстранилась и принялась за все то же; начала приводить его в порядок. Расчесала волосы, привела их в нормальный вид, взялась за его рёкамэ: оно было разорвано. Поэтому развязала пояс, сняла одежду, нашла в хаосе более или менее нормальные вещи и одела Рэна. Он не реагировал, не двигался, не выражал эмоций. Только когда я одела на него форму клана, поднял руки, просунул в рукава.

Теперь он выглядел почти нормально. Не считая ран и боли, которые отнимали у него годы жизни.

Поднялась, сходила за подносом с едой, подсела обратно, принялась кормить. Рэн упорно смотрел в сторону, но ел все, что я давала. Руки дрожали из-за синяков, которые нанес мне он, но я все еще молчала, продолжала кормить до тех пор, пока не съел все. Убрала поднос, взглянула на господина: выглядел так, будто боролся со сном. Поэтому расстелила постель, вернув ее в нормальное состояние, подвела его, словно маленького, и уложила. Несмотря ни на что, он подчинился, лег и почти сразу уснул. Я же вздохнула и принялась убираться в комнате.

Спустя некоторое время в комнату, как мышки, прокрались еще служанки. Двери-то все еще были открыты, все видели, что происходило внутри. Тихо-тихо, чтобы не шуметь, девочки стали помогать мне убираться. Несмотря на то что я сумела привести Рэна в порядок, руки болели нещадно.

Появилась госпожа Чжань, остановила меня, когда я попыталась собрать предметы потяжелее.

– Иди в лазарет. – Нежно коснулась моих рук она. Я лишь покачала головой, но госпожа призвала смотреть ей в глаза. – Иди. Это приказ. Если ты моя служанка, то должна подчиняться.

Взглянула в последний раз на спящего Рэна – сон его был беспробудным. Что же, раз приказано, значит, нужно исполнять.

К моему удивлению, в приемной меня уже ждал лекарь. Почти сразу же он освободил мои руки до плеч, и я с ужасом обнаружила все свои разноцветные синяки. Руки дрожали, на мне живого места не было. Даже лекарь нервно сглотнул, рассматривая раны.

– Это всего лишь синяки, – заверила я: лекарь аж позеленел. – Его душевные раны куда