Время жестоких чудес - Артем Лунин

Они взяли поселение с минимальными потерями. Ушли немногие. Благодарные солдаты преподнесли стратигу подарок. Подарок был синеглазый и смертельно перепуганный.

В конце концов, священники тоже люди.

Он хотел отказаться, но не желал обижать бесхитростных вояк. Кроме того, девушка была красива, даже слишком красива для деревенской, а он знал, что останется от ее красоты через пару недель, если вернуть ее солдатам.

Стратиг оставил «подарок» себе. Просто так, без всяких мыслей о благородстве. Так человек вылавливает и отпускает пчелу, попавшую в пиво. Большую часть первого дня девушка лежала в дальнем углу его палатки, уставившись в одну точку. Когда он вспоминал о «подарке» и пытался заговорить с ней, девушка начинала плакать. Ее скулеж раздражал стратига, едва-едва оправившегося после разрыва телепатической связи.

Стратиг оставил «пчелку» в покое.

А назавтра она сама подошла к нему во время сильного приступа мигрени. Положила прохладные пальцы на виски, заглянула в глаза. И все прошло.

– Спасибо, девочка…

У нее были задатки целительницы. Боль ушла и не возвращалась целый день.

Она жила в его палатке. Сидела в своем углу, молчала. Командиры деликатно отводили взоры от шкуры в дальнем углу палатки. Когда у него начиналась мигрень, девушка подходила и помогала. Молча. Заговорила она только на четвертый день. Назвала свое имя, созвучное с именем погибшей деревни. Тания. Тания из Тэнниа.

Матис привык к ее молчаливому присутствию и помощи. Он не знал, пострадал ли ее разум от случившегося, не старался настроиться на нее и прочесть мысли. В конце концов, он был стратигом, и у него были другие заботы.

А однажды ночью…

Иногда случается то, чего не должно было случиться. Случается само собой, безо всяких небывалых чудес, без магии, которой не существует. Стратиг далеко за полночь засиделся над набросками чертежей, нарисованных уцелевшими прознатчиками. Он не видел выхода из сложившийся ситуации.

Боль усиливалась, становилась невыносимой. Матис заскрипел зубами, он твердо решил не будить девушку. Но Тания, давно посапывающая в своем углу, проснулась сама. Подошла, стратиг закрыл глаза, отдаваясь на волю прохладных пальцев. Боль уходила медленно, неохотно, вцепляясь когтями в виски, угасающе пульсируя в затылке.

– Это от ментального удара… – вдруг хрипловатым от долгого молчания голосом сказала она. Матис удивился. Тания иногда отвечала на вопросы, но по своему желанию не проронила ни слова.

– Да, – не вдаваясь в подробности, ответил Матис. Она хотела отнять ладони, он перехватил за кисти, с робкой нежностью, но она вздрогнула, отстранилась, в глазах мелькнул испуг. Мужчина отпустил ее руки, но она не отошла. Вздрагивающие тонкие пальцы, узкие ладони прошлись по седым волосам, коснулись узлов давних шрамов. Мужчина потянулся к ней, не открывая глаз, потянулся неосознанно, привычно…

– Нет…

Он покорно отстранился. Ласка исчезла. Шорохи одежды.

– Я… Я сама.

Лампады погасли, палатка окуталась тьмою. И во тьме зародилось движение.

Движение было трепетным, невесомым, движение никуда не торопилось, оно было лаской и нежностью, оно не хотело властвовать и подчинять. Потом движение стало нетерпеливым, обжигающим. И тогда возникло еще одно движение. Робкое, неуверенное, полное страха и чувства. Потом движение стало ждущим и жаждущим. И два движения соединились… Стон. Вскрик. Бесконечное падение во тьму.

Есть время каждому делу под солнцем. Время бросать семя в землю и ножи в воду, время сочинять сказки и время говорить правду, время скорби и радости, время любви и время смерти.

Майнус сопровождал серьезно раненных в Полесье и возвращался назад с молодыми войями.

Пятеро не спеша пробирались логом, коней вели в поводу. Влад шел первым, время от времени вполголоса сообщая идущему следом Майнусу, куда ставить ноги. Следом шли Алек, Дим и мрачная Вики. Дим пытался развеселить девушку побасенками, но она хмурилась и отмалчивалась. Алек заметил, что Влад озабоченно оглядывается на них.

– Пришли…

Алек прокрался вперед и змеей юркнул в кустарник. Вики покачала головой – в лесном наряде парня было почти невозможно заметить. Она попыталась присмотреться сквозь Живу и не увидела вообще ничего. А парень-то подрос…

– Вот они, эти горе-следопыты…

Впереди, на расстоянии сотни шагов, прознатчики белых устроили себе стоянку. Возможно, где-то в краях, где жили более цивилизованные народы, предпринятые ими меры безопасности оказались бы достаточными. Они устроились в небольшом распадке, огонь горел в яме и не давал дыма. Если бы не звериное чутье Майнуса, отряд прошел бы мимо.

Алек потянул носом, но не ему было тягаться со слепым. Майнус «видел» в запахе огонь, похлебку и хлеб, расположение каждого следопыта, их возраст, боевой опыт и чуть ли не национальность.

– Часовой в кустах повыше.

– Берем?

– Вряд ли они знают что-нибудь интересное нам… Берем одного, остальных…

– На сталь? – деловито спросил юноша. В запахе Алека не ощущалось и следа неуверенности.

Он действительно сможет. Без колебаний.

Будь проклята война!..

– Общий залп, потом мы мечами, Вики, Дим, ваше дело луки. Ты лучший стрелок, снимешь часового?

– Я его не вижу, – сказала девушка, голос ее дрожал, лицо было белое как мел.

– Я тебе покажу. Теперь видишь?

Вики кивнула, доставая бесшумку. Закусила дрожащую губу. Я – войя. Я помню Дерека. Я не подведу его.

И слова, пришедшие из невообразимой древности, сами постучались в рассудок:

Враг мой передо мной.Не рукой сражу его —Разящий рукой сражен будет.Не оружием сражу его —Разящий оружием сражен будет.Волей своей сражу его —Смерть нас рассудит.

Последнее слово бесшумно сорвалось с губ, стрела сорвалась с тетивы и так же беззвучно канула в зелень, туда, откуда доносилось быстрое биение человеческого разума.

Они ждали вскрика и шума падения тела, но ничего не произошло, только птицы замолкли на миг и снова возобновили звонкую перебранку в кустах.

– Держу его, – сказал Алек, и у девушки зашевелились волосы на затылке. – Хороший выстрел, Вики.

Голос его был спокоен, так спокоен, словно он уронил скупую похвалу отлично брошенной в деревянного болвана стреле, и Вики на мгновение возненавидела его за это спокойствие, а потом на мир опустилась звенящая тишина. Все было как во сне, и Вики стала отчаянно надеяться, что сейчас проснется.

Вот оно мое первое убийство как все сложно как все просто и во имя Космоса почему так мы же Люди внуки Бога мы не должны так