Адаптация - Валерий Былинский

– Так это был Сид?

– Он.

– Я хочу с ним познакомиться.

– Что?

– На свете все остается, и хорошее и плохое, Са. Ты мне расскажешь о нем, вот я с ним и познакомлюсь. А потом мы пойдем на его могилу. Когда я прихожу на могилу бабушки – к родителям на могилу я не могу поехать, они в Грозном, – то чувствую все ее главные мысли и слова. То есть получается, что в жизни мы много говорим неглавного, а после смерти – только самое важное. Ну ладно, путешествия-то это не отменяет! Мы ведь уже родились, так что пора отправляться. Если и встретим какое-то дерево на входе, то уж вдвоем мы как-то с ним справимся. С какой стороны мы в него заедем, Саш?

– В рай?

– Йес.

– Можно хоть с этой улицы, на которой мы сейчас сидим. Встанем и пойдем в рай.

– Это очень близкий вход, – засмеялась Лиза. – Зря я, что ли, дом продавала? Слушай, ты в других землях земли часто бывал?

– Приходилось иногда.

– Где?

– В Европе, Турции… да как все сейчас.

– А я нигде не была. Так, давай начнем с Африки. Или с Австралии. Или, слушай, а что если на Кирибати? Помнишь, ты рассказывал, там все равно, где право а где лево, и можно имена менять каждый месяц.

– Лиза, я боюсь, что так быстро уехать нам не удастся.

– Почему?

– У тебя паспорт заграничный есть?

– Не-а… – Лиза скорчила скептическую гримасу.

– Ладно, если заплатим, быстро сделают. Но все-таки придется подождать.

– И все из-за каких-то дурацких бумажек? – Лиза покачала головой. – Абсурд какой-то! Почему так? Слушай, интересно, нам хватит денег, чтобы проехать вокруг света?

– Хватит, я думаю… Да какая разница, хватит или нет! Поедем и все, хоть куда-нибудь, раз решили.

– Ну вот, наконец-то! – засмеялась Лиза и сжала обеими руками мою ладонь.

Мы заплатили в туристическое агентство тысячу долларов и заграничный паспорт для Лизы был сделан за неделю. О визах в Великобританию, Австралию или в США нас в этом агентстве сразу попросили забыть: вы не женаты, сказали нам, не имеете постоянного места работы, к тому же Лиза ни разу еще не была за границей, так что несмотря даже на наличие денег на банковском счете, визы в эти страны получить будет крайне сложно. Кирибати мы долго искали на карте, потом, когда нашли, выяснилось, что лететь туда надо с пересадками в нескольких странах и подобный маршрут турфирма организовать сможет не раньше чем через месяц. Когда мы заговорили о шенгенской визе, нас вновь попросили принести справки с места работы. Пришлось повторять, что мы нигде не работаем.

– Концлагерь какой-то, а не мир, – возмущалась Лиза, стоя посреди комнаты агентства. – Туда нельзя, потому что работы нет, сюда нельзя, потому что мужа нет… Бред какой-то! Правильно? Как вы думаете? – спросила она у туроператора, молодой девушки с правильным заученным выражением лица, старше Лизы года на три.

Турператор, на секунду забыв о выражении своего лица, с интересом посмотрела сначала на Лизу, а потом на меня. Потом сказала, что если бы у нас на банковском счету была бы весомая сумма, скажем тысяч сто рублей, и мы могли бы это подтвердить выпиской из банковского счета, то она попыталась бы нам оформить шенгенскую визу в максимально короткий срок.

– Ну вот он, рай, вход только за деньги! – засмеялась, посмотрев на меня, Лиза и картинно вскинула руку в пионерском салюте. – Яволь! Мы в состоянии заплатить за вход в рай. Какой банк нужен? – она извлекла из рюкзака кредитные карточки, – или все сразу подойдут?

Девушка-туроператор взглянула на нее уже более умиротворенным взглядом (видимо, сообщение о нашей платежеспособности успокоило ее) и сказала, поворачиваясь на вращающемся кресле к экрану компьютера:

– Что ж, посмотрим, куда мы вас можем отправить… Значит, Европа? Так, здесь все забито, тут… мест нет… Здесь тоже не втиснуться… Ага, вот есть окно! Двое молодоженов отказались от тура в Германию и Чехию. Что ж, давайте-ка нам срочно подтверждение вашей платежеспособности, и я попробую сделать вам шенгенскую визу через Германию. Вылет в Кельн через три дня. Вас этот вариант устраивает?

– Са, ты как? – Лиза посмотрела на меня.

– Вполне, – кивнул я, – тем более что шенгенская виза даст нам право въезда в другие страны Евросоюза.

– Хочу вас предупредить, – отвернувшись к компьютеру и поджав губы, сказала туроператор, – что если немецкое посольство откажет вам в визе, деньги за стоимость тура не возвращаются. Дело в том, что посольство Германии, как, впрочем, и посольство любой другой страны, оставляет за собой право без объяснения причин…

– Са, заплати скорее, – насмешливо перебила ее Лиза, – и пошли куда-нибудь пива попьем. Поговорим о чем-нибудь более интересном, чем всякие права-неправа.

Через два дня нам позвонили и бодрый голос девушки-туроператора сообщил, что виза готова и послезавтра мы можем вылететь в Кельн.

За день до отлета, ближе к вечеру, мы с Лизой поехали на могилу Сида. Был красно-синий солнечный закат, когда тени казались живыми и нестрашными, и нас, идущих по мягкой разрыхленной земле, касались осторожно и нежно. Мы подошли к деревянному и уже потемневшему кресту. Лиза, внимательно глядя сквозь землю, наклонилась и положила на могилу свежий букет светло-зеленых хризантем. Вокруг был лес могил других людей, и они смотрели на нас крестами и надгробиями, словно молчаливые, задумавшиеся о чем-то лица.

– Я вижу его там, – сказала Лиза, глядя нахмуренными глазами куда-то вперед, в лес могил. – Я чувствую, какой он был, и я понимаю, как… – она посмотрела на меня, и я увидел, что ее глаза влажно блестят.

– Мне кажется еще, что я с ним дружила, – продолжала она, глядя вниз. – Да, мы были попутчиками в метро. Несколько раз выходили на одной станции, бродили по улице, разговаривали о чем-то очень интересном. Заходили в церковь. Кажется, на Белорусской. Там есть церковь?

– Есть, – сказал я. Старообрядческая. Белая такая.

– А потом он уходил от меня, и я сама спускалась в метро и ехала. Раза два или три я снова случайно встречала его в метро. Он здоровался со мной, мы снова выходили наружу, на улицу и шли гулять. Мы всегда говорили на умные и страшно главные темы. А потом… Однажды я снова встретила его в вагоне метро. Сид – он сидел один в углу на боковом сиденье – посмотрел на меня, кивнул, улыбнулся и долго смотрел так, что словно все уже кончено, и никуда мы в этот раз вверх, наружу, на улицу не пойдем. Я как-то сразу поняла, что все закончилось. И тоже ему улыбнулась. На какой-то станции я вышла, поднялась по эскалатору вверх, а он поехал дальше, освещенный желтым светом электропоезда. Улыбающийся и погруженный глазами в самого себя.

Она замолчала.

Одновременно мы протянули друг другу наши руки и сплелись пальцами. Лизины пальцы были прохладнее моих, тонкие и стройные, и в этот момент из всего ее тела я любил ее пальцы больше всего.

Так, не глядя друг на друга, близкие как никогда, держась за руки, мы повернулись и пошли от могилы. Мне казалось, я вижу, как Сид смотрит нам вслед своим чуть насмешливым, но в то же время очень чистым, невероятно чистым взглядом.

На следующий день мы улетели в Кельн.

В самолете, во сне, меня окутало странное, похожее на колышущийся шар видение. Я будто бы находился в прозрачном коконе, в котором не существовало времени – но тем не менее картины разных времен моей жизни со всех сторон окружали меня. Одно из времен – там, где я был восьмилетний – смотрело на меня сверху. Другое, то, что происходило перед смертью матери – сбоку. Где-то сзади, за спиной – я чувствовал это – находилось то, что скоро случится со мной в будущем. Третьи, четвертые, пятые, сотые и миллионные мои времена мириадами цветных картинок калейдоскопом вращались со всех сторон, словно бесконечный парад планет. От каждой картинки тянулся ко мне прозрачный, похожий на хрустальную нить луч – и в этих сотнях тысяч, триллионах скрещивающихся лучей я менял каждым движением и каждой мыслью что-то очень важное в своем будущем, настоящем и прошлом.

А может, и в жизни всех нас.

– Дамы и господа! Просьба застегнуть поясные ремни. Наш самолет совершает посадку в аэропорту Кельна…

За окном все сверкало. Солнечные лучи заливали прячущийся внизу город.

Где-то в Интернете

«Восстановление советского государства и плановой экономики явилось бы действенным фактором экономического роста России. Всем памятны успехи в экономическом развитии страны в годы сталинских пятилеток. При сохранении капиталистического строя, считают коммунистически настроенные жители России, солнце погаснет раньше, чем кончится запланированный свыше срок его горения.

Впрочем, независимо от наших идеологических предпочтений, попробуем представить, что произошло бы с Землей и с населяющими ее людьми, если бы мировое светило, не состоящее ни в одной из известных политических партий, действительно погасло?