Адаптация - Валерий Былинский

– Почему?

– Потому что вы уходите, видимо, раздобыв где-то деньги. Если вы не хотите работать, как вы говорите, вообще, то и уходить надо в никуда. Так честнее. А то ведь деньги, которые у вас есть, тоже кто-то на чем-то заработал, так ведь?

– Вы ошибаетесь, – сказал я, – у меня нет накоплений. Так, тысячи четыре долларов в рублях, и все. На это особенно не проживешь.

Она пристально взглянула мне в глаза и улыбнулась.

– Четыре тысячи? Я не о том говорила, Саша. А о том, что надо во всем идти до конца. Сильные люди это понимают. А слабые нет. Слабый, это тот, кто все делает наполовину. Я внимательно наблюдала за вами, Саша. Вы не похожи на бунтаря-романтика. Вы дауншифтер. Слышали о таком явлении?

– Что-то да. Это когда обеспеченные люди сбегают куда-то в деревню или в глухомань?

– Примерно так. Мой бывший муж тоже дауншифтер, только у него денег хватит, чтобы прожить еще несколько жизней. Уехал куда-то в Азию, как мне недавно рассказали, купил там лодку и возит туристов через озеро к буддийским развалинам. Слушайте, а давайте вместе? – сказала она, подняв острый подбородок и выпустив в мою сторону тонкую струйку дыма.

– Что? – не понял я.

– Уедем куда угодно. В Индию, Таиланд, Бирму, на Огненную землю. Вы знаете, Александр, я ведь состоятельная женщина. Мы сможем жить на проценты с моих счетов сколько угодно времени.

– Мы сможем?

– Да, мы.

– Странное предложение.

– Отчего же. Вы мне нравитесь, и не только внешне. Поверьте, я ценю и ваш ум. С вашей стороны ум, с моей деньги. Неплохой баланс, не правда ли? Почему нет. К тому же вы писатель, а писателю, чтобы писать, работать противопоказано. Но при этом ему нужно на что-то жить и желательно жить хорошо. И вот как раз в этом я вам помогу.

– Откуда вы знаете?

– Что вы писатель? Читала ваш роман в Интернете. Он называется «Адаптация». Правда, мне он показался неоконченным. Вот и допишите.

– В Интернете? Как он там оказался? Где?

– Не помню, на каком сайте. В общем-то, мне понравилось.

Я молчал.

Лиза? – думал я. Или… Тищик? Как-то я ему посылал одну из частей романа, чтобы он сказал свое мнение. Но он запил, и я так и не спросил. А что, если Инна… да, точно, я ведь забыл в ее квартире диск. Или… все-таки Лиза? Не может… Или может? Черт возьми… Я даже не знаю, хорошо это или плохо, что… если допустить, что она.

– Ну так как, Саша, насчет моего предложения?

Она смотрела на меня прозрачными синими глазами, сорокалетняя женщина со спортивной фигурой двадцатилетней. У нее есть деньги, чтобы всю жизнь не работать. Не работать никогда. Ты же этого хотел? Тех денег, которые останутся у меня после увольнения, хватит на два-три месяца жизни с Лизой в Москве. Если уехать в Юго-Восточную Азию, то на полгода.

А если не уезжать?

Никогда.

– Я… подумаю, – выговорило что-то во мне.

– Вот и отлично, – кивнула она. – Уволиться можешь хоть сейчас. Я позвоню в бухгалтерию, тебе выдадут деньги за неиспользованный отпуск плюс премию. Все. Позвони мне, пожалуйста, сегодня и сообщи о своем решении. Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. У тебя есть мой мобильный? – она протянула мне визитку.

Смотря ей в глаза, я взял карточку и кивнул.

– Что с тобой? – с фыркающим смехом спросила Лиза, когда мы поздно вечером собрались выйти посидеть в каком-нибудь кафе. – Ты выглядишь так, словно мы собираемся праздновать день нашей смерти, а не день рождения.

– А, – отворачиваясь, махнул я рукой, – из-за того, что уволился.

– Подумаешь, так надо вдвойне это отпраздновать. Я воспринимаю твой уход из «Оргазма» как подарок на наш день рождения. А еще говорил, что подарков нет! Поехали куда-нибудь в центр…

– Слушай, – я взял ее за руку, – скажи как можно конкретнее.

– Ага, слушаю. – Лиза застыла передо мной в позе первоклассника, подперев ладонью левой руки локоть правой руки и положив подбородок на кулак правой.

– Скажи, зачем я тебе нужен.

Ее глаза театрально расширились:

– Во-первых, мне с тобой умно, что бывает не со всяким. Во-вторых, ты хорошо со мной смотришься. В-третьих, ты наверняка будешь хорошим отцом.

– Ты же… говорила, что мы не доживем до этого.

– Я говорила? Ничего я такого не говорила! Что все кончится – это говорила! Но кто знает, как быстро оно начнет кончаться? – беззвучно хохотала Лиза. – А, Са? Сможешь ввести собственных детей в герои своего вечного романа? Как тебе моя литературная идея?

– А как же материальная сторона дела? – криво спросил я.

– Какая, какая сторона?

– Ну, что у меня ничего нет.

– Чего – нет? – немного отодвинувшись, Лиза с недоуменным лицом взглянула на меня.

– Квартиру я снимаю, ты же знаешь. Работы у меня с сегодняшнего дня тоже уже нет.

– А зачем мне что-то еще кроме тебя? – перестав смеяться, спросила Лиза. – Вот тебе нужно еще что-то, или там, кто-то, кроме меня?

– Нет, – проглотив ком в горле, – ответил я. – Нет…

– Ну вот и мне нет.

Она отправилась в душ. А я сидел на кухне и выпивал. Что происходит? Что происходит со мной?

Я сидел, лил в себя виски. Лиза в это время стояла в ванной под душем и, закинув назад голову, плакала. Она плакала сильно, навзрыд, трясясь всем своим длинным и нежным телом, но почти беззвучно – струи воды, смешиваясь с потоками слезами, заглушали рыдания. Когда два часа назад, вернувшись из Ярославля и войдя в нашу квартиру, она увидела мое лицо, то холод начавшего остывать солнца моей любви мгновенно коснулся ее сердца.

Если солнце на небе начинает остывать – разве это можно скрыть от землян?

Если вы любите, господа, если вы все еще любите… По настоящему, навсегда, жизненно и смертельно, если любите, то вам никогда не придет в голову обманывать человека, которого любите. Но если ваша любовь остынет, планета, которую вы грели, превратится в мертвую пустыню без всякого Красного моря. Исчезновение любви – это расстрел без суда и следствия главной, светлой половины человека и погружение его во мрак второй части существования – нежизни. Наверное, это и есть выключение телевизора навсегда.

Любовь в «Рок-Вегасе»

Гуляя по Москве в районе Замоскворечья, мы заходили в бар за баром, но везде или не было свободных мест, или нам не нравилась обстановка внутри.

Мы вышли на Пятницкую, дошли до здания, на котором висела табличка: «Рок-Вегас».

– Когда-то я здесь был. Зайдем?

Купив на входе билеты, мы стали подниматься по ступеням на второй этаж. Был слышен гул музыки – поднявшись, мы увидели, что на сцене играет рок-группа, а зал до отказа забит танцующими. Было странно смотреть на двадцатилетних людей, танцующих под «Дым над водой». Двадцать лет назад мы с точно такими же глазами танцевали под эту же музыку. И наши старшие братья и сестры 30 лет назад тоже танцевали под Deep Purple.

Музыка закончилась, музыканты объявили перерыв. Мы с Лизой прошли во второй зал, где официант нашел нам свободный столик. Мы заказали телячьи отбивные, греческий салат, лимонад и две самбуки. Принеся горячую самбуку в бокалах, официант перелил ее в небольшие стаканы и поджег.

– С днем рождения, – сказала Лиза, поднося мне свой стакан. Мы чокнулись, выпили каждый свою порцию самбуки и вдохнули остатки ее паров через трубочки из перевернутых бокалов.

– А здоровски тут, – сказала Лиза с блаженной улыбкой и сощуренными глазами, – что они пели, не знаешь?

– Это музыка моей молодости. Deep Purple. Мы их вообще-то попсовой командой считали. Забойные работяги с несложными текстами. Но теперь они уже аристократы. Странно, что такую музыку до сих пор слушают.

– Почему странно? Я-то не старуха, а твои взгляды разделяю, – сказала с серьезным видом Лиза. – Все это деление – для молодых, для взрослых, мудистика какая-то! Нет никакого деления, есть хорошее или плохое! Я когда маленькой была, изо всех сил всякими взрослыми делами интересовалась. И папа мне в этом не отказывал…

Лиза погрустнела и опустила голову.

– О, давай-ка я покажу тебе подарок. Забыл? Смотри… – обернувшись, она полезла в висящий на спинке стула свой маленький рюкзак.

Меня что-то глухо стукнуло внутри в груди и сбило дыхание.

Я встал:

– Подожди, мне надо… сейчас я, – глядя на нее, я беспомощно улыбался.

Музыканты уже поднялись на сцену и готовились начать играть. Войдя в туалет, я вытащил из кармана мобильный, затем визитную карточку главного редактора «Органайзера» Татьяны Латвийской. Набрал ее номер. После пяти или семи гудков раздалось ее «алло».

– Привет, это я.

– А? Привет, Саша! – выкрикнул ее далекий веселый голос на фоне музыки. Похоже, она тоже была в каком-то баре.

– Судя по твоему голосу, – услышал я, – ты хочешь сказать, что не принимаешь мое предложение?

– Да… – с замороженным удивлением кивнул я.

– Ну так отлично! – звенел ее голос. – Все, что с нами случается или не случается, Саша, заранее запланировано. Я думаю, где-то там, наверху, на каждого из нас давно составлен свой бизнес-план. А мы с тобой хотели эти планы нарушить. Не вышло. Я рада, что ты отказался, Саша, честное слово!